Жители татарской деревни в районе Удмуртии: «Работа есть, работать некому»

За уколом – в Дом культуры

По данным Министерства регионального развития РФ, с начала XX века с карты России исчезло свыше 150 тысяч сельских населенных пунктов. Кроме того, в стране сейчас насчитывается 36 тысяч деревень, где остался всего один житель, значит, в ближайшие годы они тоже пополнят этот печальный список.

С татарским блогером Фагилей Шакировой мы побывали в Можгинском районе Удмуртии, в единственной татарской деревне в окружении удмуртских – Сосмаке. По словам местных жителей, населения в районе – около 50 тысяч человек. Из них 16 процентов – татары.

Сосмак – небольшая деревня с мечетью и со своей пекарней. Центральная улица состоит из довольно крепких, по-татарски щедро украшенных орнаментом деревянных домов. Правда, встречаются и заброшенные, уже почти сгнившие строения…

Главная улица вывела нас к клубу. Обстановка в сельском клубе по-настоящему домашняя – даже обувь здесь принято снимать при входе. Оказалось, что клуб в этой маленькой деревне служит одновременно и медпунктом, и библиотекой, и музеем, и актовым залом.

«Это единственное место, где мы собираемся, – рассказывают жительницы села. – Соберемся и чаепитие заодно устроим. Деревня умирает, вот же беда в чем. И школы нет, детей на автобусе возили в соседнюю деревню в десяти километрах отсюда. Вся наша молодежь разъехалась – кто в институт, кто на работу устроился. Некоторые семьи приезжают жить на лето», – говорят они.

Заведует клубом Халида апа Салахиева. Вот уже десять лет она добросовестно каждый день открывает клуб, обслуживает сельчан – кому надо, уколы сделает, а желающему почитать выдает книгу из библиотеки. Нам как гостям Халида апа провела экскурсию по музею и селу.

В борьбе с борщевиком

По словам Халиды Салахиевой, основали деревню несколько семей, переехавших на эти земли с одноименной деревни, расположенной на территории нынешней Кировской области. Это было в 1880 году.

«Как рассказывали наши старики, сначала сюда приехали пять мужчин в поисках новых земель. Здесь много было родников (говорят, что их было пять). Рядом густой лес. Они стали рубить деревья и построили себе дома», – говорит Халида апа.

Летом деревня Сосмак буквально оживает – приезжают выходцы из этой деревни, их дети, внуки, проходит Сабантуй, выступают самодеятельные артисты... Мечеть в деревне действующая – жители села довольно активно в нее ходят, проводятся пятничные и праздничные намазы.

Вместе с нашим проводником мы сходили к озеру у леса. Затем – к роднику, который жители села несколько лет назад почистили, благоустроили. По словам Халиды апа, городские особенно любят этот родник, питьевую воду берут только из него.

Впечатление от красоты природы этих мест нарушает только одно – нашествие борщевика. Он тут растет повсюду – огромные растения с толстым стеблем и высотой с человека. Борщевик буквально захватил земли этой деревни.

«У нас в детстве этой ядовитой травы еще не было», – сетует Халида апа. Местные власти не могут найти эффективное средство против него.

«Устраивали субботники, пробовали выкосить его, даже корни выкапывали – толку нет», – вздыхает сельчанка.

«Остались одни старики»

Интересуемся, люди какой национальности живут в этой татарской деревне, которая практически затерялась среди удмуртских деревень.

«Есть и русские, и татары, и удмурты (она использовала слово «арлар». – Авт.), – говорит Халида апа. – Все вместе дружно живут, никто никого не обижает. Дети наши татарский язык знают, слава Аллаху. Они летом приезжают сюда жить, поэтому родной язык не забывают».

Самая большая проблема в селе – молодежь уезжает. Рождаемости нет, значит, спустя поколение деревня может опустеть совсем. Неужели единственная татарская деревня в Можгинском районе Удмуртии, не успев просуществовать даже два века, навсегда уйдет в историю?

87-летняя жительница Сосмака Гайшэ апа Гарипова говорит об этом с грустью. «Сейчас в деревне почти никого нет, остались одни старики. Дети все разъехались. Я вот родила пятерых, один из них остался жить в родовом доме, но его убили. Один сын живет в Кирове, другой в Питере. Вот так, разъехались кто куда», – рассказывает она.

«В молодости мы жили хорошо. По вечерам собирались в клубе, пели, танцевали. И работу делали, и отдыхать успевали. Муж тогда потерял ногу – раздавило трактором. Но он не сдался, так же продолжал работать, во всем помогал, был моей опорой. Жили в согласии. Вырастили пятерых сыновей, девочек бог не дал. Сорок два года работала дояркой, шесть лет скотником», – рассказывает Гайшэ апа.

Сейчас она проживает в своем доме одна, но сыновья и снохи приезжают, держат дом в порядке, привозят гостинцы. Бабушка сохранила в своем доме старинную печь – она до сих пор рабочая. Гайшэ апа угощает детей и внуков пирогами и блинами прямо из печи, когда те приезжают в гости.

Старой мечети – 130 лет

Один из сыновей Гайши апа – Фанис абый Гарипов – имам местной мечети. Сейчас в деревне работает новая мечеть, которую жители построили 26 лет назад. До революции здесь была другая мечеть, деревянная. Ее полуразрушенное, покосившееся здание стоит до сих пор. По словам старожилов, этой мечети более 130 лет – она была построена в 1890 году. В 1930 году минарет с нее срезали, здание в первое время использовалось под детский сад, затем школу, с 1958 года – клуб. В 1990 году клуб закрыли, с тех пор здание пустует. Нам с трудом удалось пройти к зданию старой мечети. От него, на самом деле, остался один «скелет» – бревна оказались крепкие, сруб хорошо сохранился.

Рядом с мечетью – здание из красного кирпича. Это пекарня. Но нашим надеждам попробовать горячий хлеб от местных производителей не суждено было сбыться – недавно пекарня закрылась, на двери мы увидели замок.

«Работать в пекарне некому»

Наведались мы и к владельцам этой пекарни – Алсу и Ильсуру Муллануровым. Хозяйку застали за приготовлением блинов – пекла она их в печке, по старинной традиции.

«Наша пекарня работала восемь лет. Хлеб разных видов, баранки, разную выпечку продавали в своем районе и в соседнем Кизнере. Людям очень нравилось. Но, к сожалению, в мае пришлось закрыться – работников у нас нет», – объяснила Алсу ханум.

Во многих деревнях приходится встречаться с ситуацией, когда жители уезжают из-за нехватки работы, а здесь все наоборот – работа есть, а делать ее некому. Если бы эта пекарня открылась раньше, во времена распада колхозов, возможно, будущее деревни оказалось бы иным...

После закрытия пекарни Муллануровы сосредоточились на другом семейном деле – они собирают молоко с соседних деревень и сдают на сыродельный завод. В хозяйстве для этого имеются два молоковоза.

«Было бы желание, и из безработицы выход есть. Хотели бы вновь запустить пекарню, только работать некому. В прошлом году муж возил работниц из соседних сел, но и они сейчас уже все вышли на пенсию», – рассказывает Алсу Мулланурова.

Мы разговаривали с хозяйкой пекарни в закрытой беседке, которую они обустроили в своем саду. Здесь они поставили настоящую деревенскую печь – блины в такой печи получаются по-особенному вкусные!

«Блины в печке давно не пекла. В тесто кладу яйца, масло, молоко, майонез. Точного рецепта нет – что найду дома, то и кладу, всегда только на глаз. Захотелось блинов – выходим и готовим их, праздников не ждем. И в праздники это наше любимое блюдо», – говорит Алсу ханум.

В хозяйстве Муллануровых есть корова, три бычка. И хотя условия в их деревенском доме не хуже городских, Алсу ханум не хотела бы, чтобы их дети остались жить в родовом доме.

«Молодым надо жить полной жизнью, без образования никак. Сама не жалею, что осталась в деревне. Но город не для меня», – говорит она.

Глава семьи Ильсур Муллануров тоже не видит будущего у села.

«Молодежь уезжает, никакой перспективы нет. Молодым ведь нужно больше мест для развлечения, отдыха. Так-то в деревне у нас красиво, есть озера, леса. Пенсионерам работа не нужна, они и так живут на пенсию. Но, видимо, политика государства такая, деревни исчезают, и никаких мер, чтобы их сохранить, не предпринимается», – говорит он.

Последняя ферма Сосмака может закрыться

Житель Сосмака Ильяс Гилязов планирует после выхода на пенсию закрыть свою животноводческую ферму, которая работала с 2006 года. Все эти годы работу по ферме выполняли они вдвоем с женой, никого не нанимали.

«Раньше были коровы, сейчас уже перешли на нетелей и бычков. Я сам родился в этой деревне, дела идут, но с трудом. Государство не помогает. Скот выращиваем на мясо. Нетелей пока собираюсь разводить, ни одну еще не забил», – говорит Ильяс абый.

С 2006 года фермер ни разу не бывал в отпуске. До этого трудился в местном колхозе.

«Дети в деревне не останутся, в городе жить проще, свободнее. А здесь постоянно надо работать. Ни выходных, ни отпуска», – говорит фермер.

«Некоторые удмурты знают татарский»

На обратном пути в Казань мы заехали в районный Дом культуры в Можге. Там работает татарский ансамбль «Сомбел». Участницы ансамбля спели нам песни из своего репертуара. Хотя в коллективе одни татарки, баянист у них по национальности удмурт. Александр удивил нас прекрасным исполнением татарских мелодий.

В администрации района татар тоже довольно много, рассказали нам. «У нас в Можге есть Национально-культурная автономия татар, мы вместе проводим мероприятия. На День пожилых людей ходим к ним с поздравлениями. В наших рядах есть и молодежь – у нас есть две группы детского вокального ансамбля, туда ходят дети от 3 до 17 лет. Ансамблем “Сомбел” тоже руковожу я», – рассказала сотрудница Дома культуры Зиля Сафина.

Мало того, в Можге есть свой татарский самодеятельный театр. Руководит им одна из солисток ансамбля «Сомбел» Фанзия Гильманова.

«С удмуртами мы постоянно общаемся, дружим, всегда помогаем друг другу, – говорит Фанзия Гильманова. – Наш театр нуждается в актерах, особенно на мужские роли людей не хватает, иногда мне самой приходится играть мужчин. Местных татар все время зову, они говорят: “Ой, мы играть не умеем”. “Так научим”, – говорю им. Не знаю, это равнодушие или стесняются? А другой татарин мне говорит: “А кому он нужен, этот татарский язык, зачем?” Я отвечаю: “Татарский нужен, чтобы сохранить нацию”. Язык надо знать, если не будем знать языка, мы – никто. Без языка мы перестанем существовать как нация. Раньше в первой школе были татарские классы, до седьмого класса татарский язык преподавался в виде предмета. Вернут эти уроки когда-нибудь или нет – не знаю. Сейчас что в детских садах, что в школах остались только факультативные занятия», – рассказала Фанзия апа Гильманова.

По словам участниц ансамбля, культурой татарского народа интересуются и местные жители. Например, когда идет татарский спектакль, удмурты садятся рядом с татарами, а те им переводят. А некоторые удмурты свободно владеют татарским.

www.intertat.tatar, перевод