Жаксылык Сабитов: «Наследие Золотой Орды – общее для всех населявших ее народов»

«Таласский курултай можно сравнить с Беловежскими соглашениями»

– Жаксылык Муратович, чем занимается возглавляемый вами астанинский Научный институт изучения Улуса Джучи?

– У нас в Казахстане часто проводят юбилеи, и в 2015 году отмечалось 550-летие со дня основания Казахского ханства. Праздник прошел по всей стране размашисто и помпезно, в областных центрах были научные конференции. Но реального научного выхлопа было мало. Не была подготовлена монография по полной истории Казахского ханства.

В 2019 году у нас был еще один крупный юбилей – 750-летие Таласского курултая. Знаменательное событие, после которого Улус Джучи стал независимым. Это событие в свое время выделил историк Магомед (Мухаметжан) Сафаргалиев. Я предложил отпраздновать ее, и казанские коллеги активно подхватили эту инициативу. Таласский курултай можно сравнить с Беловежскими соглашениями 1991 года: после собрания ханов великая и единая Монгольская империя прекратила свое существование.

Как вы уже успели понять, в Казахстане очень любят круглые даты. Но сейчас мы отходим от прежней концепции тоев (торжеств) по случаю юбилеев. В приоритете не празднования, а методичная научная работа. Нам нужно закрыть множество белых пятен казахской истории. С этой целью был создан наш институт. В августе 2020 года Касым-Жомарт Токаев дал поручение открыть научный институт по изучению истории Улуса Джучи, в октябре 2021-го было выпущено постановление правительства о его создании. В апреле 2022 года был сформирован уставный капитал, институт был зарегистрирован в органах юстиции, а в феврале 2023-го началось финансирование.

– История Казахского ханства действительно плохо написана?

– Сегодня у нас нет целостной истории Улуса Джучи и Казахского ханства. Причина этого упущения в том, что в советское время тюркская история мало изучалась. Для решения этих проблем и был создан Научный институт изучения Улуса Джучи. Его основная задача в изучении истории Казахстана начиная с Джучи и до его потомка Кенесары-хана, жившего в XIX веке.

«Институт истории и этнологии Валиханова по бюджету был равен зарплате Юлая Шамильоглу»

– Почему институт появился так недавно? Разве после развала Союза в Казахстане не изучалась история Золотой Орды?

– В 1990-е годы у нас, как и в России, многое было потеряно: институты закрывались, кадры уезжали за границу. К тому же сейчас уходит сильное поколение советских историков. При первом президенте история финансировалась, можно сказать, рывками: появляется прорывной проект, и на него выделяют средства. Но чтобы был результат, финансирование науки должно происходить равномерно в течение долгого времени. Когда деньги поступают в большом объеме и рывками, есть большая вероятность, что ничего не будет сделано из-за маленьких сроков, больших денег и крупных задач, поставленных руководством.

В 2016 году случилось так, что ведущий казахстанский гуманитарный Институт истории и этнологии им. Ч. Ч. Валиханова по бюджету был равен зарплате Юлая Шамильоглу из Университета Назарбаева. Получается, 55 сотрудникам заплатили столько, сколько получал один человек. Это говорит о том, что наша наука недофинансировалась при первом президенте. Она годами могла быть на вторых планах, из-за чего людям приходилось работать на вторых работах и фактически не уделять внимание научным исследованиям. Мы с нашим институтом поставили задачу поправить ситуацию с плохим освещением средневековой истории Казахстана. Мы работаем по принципу постоянного, непрерывного исследования, чтобы шаг за шагом исправлять ситуацию.

– А что сейчас в целом с исторической наукой в Казахстане?

– У нас выстроилась хорошая научная экосистема. Пока нет стабильного финансирования, наших ученых «кормят ноги». Они должны участвовать в грантах, что стимулирует здоровую научную конкуренцию. Монополизма в этом плане нет. Если ученого где-то и топят, но у него высокие баллы по грантам, то он проходит.

Такая система более практична и справедлива, в отличие от той, что была раньше, когда проходило тайное голосование и кулуарный отбор победителей. Сейчас все открыто, есть прямые трансляции, появились апелляционные комиссии и т.д.

– Какие проблемы не удалось исправить до сих пор?

– Все просто: ученые пишут для ученых. Исследователь пишет статью, понимая, что ее прочтут пять специалистов. Чтобы это решить, было создано Казахское историческое общество, куда я вхожу. Мы пытаемся писать историю простым языком для обывателя. В Казахстане много людей, желающих изучать свою историю, и Казахское историческое общество должно стать связующим звеном между обществом и академической наукой.

– Есть ли у вашего института какой-то намеченный вектор в изучении Золотой Орды?

– Наука бывает разная. Есть парадигмальные и препарадигмальные науки. Изучение Золотой Орды относится к первым. Она изучается по всему миру, ее историю освещает огромное количество журналов. Изучающие ее ученые пишут обычно научные статьи. Потому что если они будут писать по Золотой Орде книги, те будут постоянно устаревать из-за новых открытий, которые должны учитываться.

В препарадигмальных же науках специалистов, наоборот, очень мало. Сюда как раз попадает Казахское ханство. Я могу назвать всего лишь пять достойных ученых по его истории. В этом случае как раз важно написание книг. Материалов мало, специалиста никто не торопит, и он может спокойно писать свою монографию. Сейчас мы с коллегами планируем монографию, посвященную улусу Чагатая, находившегося на территории современных Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана. Помимо этого, мы подготовили труд по истории Могулистана – государства, также располагавшегося в Казахстане, но в восточной его части. В следующем году собираемся выпустить книгу по истории Казахского ханства.

– Есть ли помощь от татарстанских ученых в ваших исследованиях?

– Да, казанские коллеги очень сильно нам помогают. То, что делают татары для изучения своей истории, переводя большое количество источников, соответственно, помогает и нам. По истории Золотой Орды сохранилось огромное количество арабских, персидских, тюркских, русских, монгольских источников. Проблема изучения Казахского ханства в том, что до начала присоединения к Российской империи 90 процентов источников были персоязычными. Поэтому его историю труднее изучать: источников там меньше, а те, что имеются, необходимо переводить силами очень узкого круга квалифицированных востоковедов.

«Русские княжества не были вассальными государствами, они напрямую входили в состав Улуса Джучи»

– Насколько новое понимание истории Казахстана представлено в ваших школьных учебниках по истории?

– Понимаете, когда историк пишет школьный учебник, он опирается на государственный стандарт, а тот, в свою очередь, основывается на академической истории, которая уже устарела и застряла в 1990-х годах. Нельзя взять и внести новые открытия в школьный учебник, не внося их в академическую историю.

К примеру, советская историография утверждала, что Казахское ханство возникло после того, как Жанибек и Керей откочевали в 1455 году от Абулхаир-хана. Десять лет назад были найдены китайские источники, в которых говорится, что Жанибек и Кирей находились в Могулистане уже в 1447 году: советская концепция полностью рушится. Однако нового открытия в школьных учебниках нет. Поэтому сейчас у нас инициировали написание новой академической истории Казахстана в семи томах, чтобы актуализировать наши школьные учебники.

– Как нужно писать национальную историю, чтобы никого не обидеть?

– Сейчас мы говорим о профессиональной истории, которая подтверждает, что наследие Золотой Орды является общим для всех народов, ее населявших. Мы должны помнить, что понятия «нация» или «народ» в контексте средневекового золотоордынского государства применять некорректно. Например, жил такой ногайский князь Алаш. Потом он принял подданство казахских ханов и стал уже казахским ханом. А после смерти Касым-хана вновь вернулся к ногайцам. Тогда действовал принцип: чье подданство ты принимаешь, тем ты и становишься. Хотя идентичности могли быть разными, например родовой, племенной, религиозной и т.д.

Важно понимать, что в истории нет хороших и плохих. Историк, как судья, должен объективно разобраться в том, что было, не деля стороны на белую и черную.

– Можно ли назвать Россию наследницей Золотой Орды?

– Да. Историк-тюрколог Вадим Трепавлов в одной из своих статей доказал, что русские княжества не были вассальными государствами, а напрямую входили в состав Улуса Джучи. Вопрос в другом: готовы ли простые россияне принимать этот факт? Но профессиональные историки свое мнение уже высказали.

«Когда в государстве огромное количество претендентов на трон, это расшатывает страну»

– Вы являетесь главным идеологом популяционной генетики в СНГ. Можно ли считать ее данные весомым доказательством?

– Это прикладной инструмент для историков, позволяющий сузить количество гипотез. Смотрите, в Казахстане есть племя Аргын, у него было 20 версий происхождения. С помощью генетики мы сузили их до трех. То же самое касается и вопросов генеалогии. В свое время Магомед Сафаргалиев активно изучал генеалогии Беханидов и татарских князей. Он поднял огромное количество материалов. Сегодня мы сравниваем данные генетики и родословные Беханидов и подтверждаем генеалогии Беханидов и их родственников, попутно изучая происхождение этой группы татар.

– Какие ошибки есть в средневековой истории Казахстана?

– Мы всегда должны опираться на первоисточники, признавая их видение более аутентичным. Они отражают реальности времени их создания. Почему это так важно? Смотрите, в XIX веке историк Василий Григорьев придумал государство Караханидов. Если посмотреть на источники, мы увидим, что с 756 года существовало Карлукское государство, которое, по мнению Григорьева, в 960 году перестает существовать, и на его месте появляется Караханидская держава.

Но это одно и то же государство: династия одна, территория одна, население одно. Просто 100 тысяч тюрков принимают ислам в 960 году. В российской историографии нет же мнения, что Волжская Булгария после принятия ислама стала другим государством? Тогда почему в этом случае так? Поэтому термин «Караханиды», по моему мнению, необходимо отбросить. Это государство карлуков.

Другой пример – Огузская держава. Отдельные ученые интерпретируют историю кочевников следующим образом: были огузы, развалившиеся под ударами разных племен, так появились сельджуки, газневиды, хорезмшахи и т.д. То есть мы видим четыре разных государства. Хотя если открыть важный первоисточник по истории номадов – Огуз-Наме, написанный Рашид ад-Дином, мы увидим, что существовало одно огузское государство, просто с разными династиями. Это все равно что говорить, что Россия Рюриковичей, Годуновых и Романовых – это три разные страны.

Я это все к тому, что профессионалы должны понимать, что важна не устаревшая интерпретация фактов, не устаревший фрейм из XIX века, а данные из средневековых первоисточников, внутренний взгляд на свою историю.

– Существует множество версий причин распада Золотой Орды. Какая, на ваш взгляд, наиболее приоритетная?

– Тут нужно рассмотреть целый комплекс причин. Одна из самых важных и затрагивающих весь мусульманский мир проблем – это перепроизводство элит. Когда в государстве огромное количество претендентов на трон, это расшатывает страну. Османы решили эту проблему через закон, принятый султаном Мехмедом II. По нему ради гражданского спокойствия султан имел право убить всех своих братьев. Если мы посмотрим циклы развития Ногайской орды и Казанского ханства, то пик их могущества приходится обычно на время малого количества наследников престола. Как только их становится больше, начинаются нестабильность, разлад и гражданские войны.

Вторая причина касается экономики. От Узбек-хана до Бердибека были сильные города и политическая стабильность. В этот промежуток Золотая Орда была северным маршрутом Великого шелкового пути. Она перехватила весь транзит товаров с Востока и Запада из-за войн в Чагатайском и Хулагуидском улусах, ее города на пути караванов стали важной частью торговой инфраструктуры. Когда в Золотой Орде были сильные города, власть хана была стабильной.

Но городскую культуру подкосила сначала чума, опустошившая города. Чума усилила кочевой элемент, который начал бороться за власть. Закончилась нестабильность победой Тохтамыша, запустившего золотоордынский ренессанс. Но пришел Тамерлан, разоривший Улус Джучи. Фактически во время своего похода он уничтожал своего торгового конкурента, поскольку хотел перенаправить поток товаров с северных маршрутов на свои территории.

«Согласно соцопросам, 25 процентов населения Казахстана верят, что Чингисхан был казахом»

– Жаксылык Муратович, с вашими исследованиями был связан один скандал в Монголии. Расскажете о нем?

– У нашей исследовательской группы был заключен меморандум с учеными из России, Китая и Монголии по исследованию малых этнографических монгольских популяций. Мы выиграли грант и поехали туда с экспедицией. Получилось так, что некоторые чиновники из монгольского правительства подумали, что мы хотим генетически украсть у них Чингисхана.

Их администрацию напрягает то, что некоторые казахи пытаются сделать из Чингисхана казаха. Такое действительно есть. Согласно отдельным соцопросам, 25 процентов населения Казахстана верят, что Чингисхан был казахом. Помимо этого, монголы крайне опасаются сепаратизма в западных районах, населенных казахами. Они не учат монгольский и сохраняют свою идентичность, а монголы хотят, чтобы они ассимилировались.

– На ваш взгляд, при чем тут национальный фактор?

– Так вышло, что монголы не помнят свои рода. Они знают Чингисхана, но свою родословную проследить не могут. В Казахстане, допустим, многие знают свои шежере, существуют общественные организации, занимающиеся этими вопросами. А монголы не могут таким похвастаться. Из-за этого у них много фобий, что кто-то может быть не монголом, что Чингисхан не их. Обычные фобии чиновников, боящихся, что генетические исследования «расколют их единую нацию». Такие фобии есть у чиновников разных стран, не знакомых с генетическими исследованиями.

– В чем вас обвинили?

– Якобы мы, пользуясь угрозами и обманом, пытались собрать стволовые клетки. Мы брали слюну у людей, перед этим давая подписать бумагу о добровольном согласии на проведение научных исследований. Как мы знаем, слюна на 95 процентов состоит из воды и в ней нет стволовых клеток. Для их извлечения требуется дорогостоящее специализированное медицинское оборудование, а не простой сбор слюны.

Из-за отсутствия доказательств дело до суда не дошло. Чтобы обвинить нашу группу хоть в чем-то, монгольские силовики допросили всех, у кого мы брали образцы, а это около 450 человек. На допрос каждого они потратили по 3-6 часов. В следственной группе было более дюжины человек. Представьте, сколько ресурсов было подключено, чтобы нас посадить.

Кроме допросов они провели специализированную медицинскую экспертизу, чтобы доказать, что мы брали стволовые клетки. Она заняла 60 дней. Экспертизу, на вопрос которой можно ответить за 5 минут (является ли собранная нами слюна стволовыми клетками), делали два месяца. В итоге предъявить было нечего, и нас отпустили. Но ДНК при этом не отдали, уничтожив этот материал, так как боязнь генетических исследований у чиновников высока.

– С вами хорошо обращались?

– Стоит отметить, что нас не держали за решеткой. У нас был запрет на выезд из Монголии. Но во время разбирательства мы хорошо попутешествовали внутри страны, посетив множество достопримечательностей, в том числе город Каракорум и озеро Кыргыз-Нур, которое находится на северо-западе Монголии. С точки зрения научной производительности – мы написали множество научных статей. Такой «творческий отпуск» хорошо помог нам в плане написания важных материалов для престижных научных журналов.

Владислав Безменов, «Миллиард.Татар»