Последнее слово Мусина: «Если бы я хотел краха ТФБ, не вернулся бы в кресло председателя»

Близится к концу рассмотрение уголовного дела экс-главы Татфондбанка Роберта Мусина. Сегодня он произнес в суде последнее слово. Экс-банкир был немногословен – судебное заседание продлилось не более десяти минут.

«Я в состоянии понимать значение своих действий и отвечать за них. Я четко осознавал и осознаю, какие действия я предпринимал. Также я четко понимаю, какие конкретно последствия в итоге наступили и в результате чего», – начал Мусин.

Экс-глава банка в очередной раз отметил, что видит противоречия в квалификации предъявляемых ему статей. Напомним, сейчас суд обвиняет его в злоупотреблении полномочиями.  

«На эти противоречия даже мне, человеку далекому от юриспруденции, сложно не обратить внимание», – отметил экс-банкир.

Мусин настаивал: предъявляемые ему эпизоды равны по своему содержанию, совершены в разное время и преследуют разные цели, однако подведены под некий общий знаменатель статьи о злоупотреблении полномочиями. По его словам, введение моратория, отзыв лицензии банка и последующее назначение временной администрации указывают на банкротство ТФБ. Экс-банкир уверяет, что это подпадает под характеристику статьи о преднамеренном банкротстве, однако обвиняют его совсем по другой статье.

«Это одна из причин, по которой мне непонятно, почему мне приписывают цель – банкротство банка. А затем указывают это как тяжкое последствие, наступившее от моих действий», – продолжал экс-банкир. 

Мусин кратко остановился на эпизоде с выдачей кредитов группе компаний DOMO. Он заявил суду, что по этому эпизоду действительно скрывал истинное положение дел от Центробанка РФ. Однако эти действия, по его словам, указывали на попытки скрыть банкротство, а не добиться его.

Экс-глава банка также высказался по эпизоду с уступкой права требований кредитов «БинБанку».

«Почему эти действия образуют состав преступления, а аналогичные действия другого человека с таким же кредитным портфелем соответствуют закону? Разве закон не один для всех?» – задавался вопросом Мусин.

Экс-банкир отметил, что не вернулся бы на должность председателя банка в 2016 году и не создавал план финансового оздоровления, если бы желал краха ТФБ.  

«Совершение вменяемых мне действий я никогда не отрицал и переложить ответственность на кого-либо никогда не пытался», – заключил Мусин.

В чем обвиняют Роберта Мусина?

Напомним, экс-банкира обвиняют в злоупотреблении должностными полномочиями. В уголовном деле на сегодня шесть эпизодов, сумма ущерба достигает 53 млрд рублей.

По версии следствия, самый серьезный урон банку Мусин нанес, незаконно выдав кредиты группе компаний DOMO на 19,1 млрд рублей. Во время суда свидетели рассказывали, что экс-банкир на самом деле был бенефициаром DOMO. Адвокат Мусина Алексей Клюкин настаивал на том, что этот факт следствию доказать так и не удалось. Он предложил суду переквалифицировать этот эпизод со статьи о превышении полномочий на фальсификацию финансовых документов. Экс-банкир по данному эпизоду вину не признает.

Второй эпизод связан с выдачей беззалогового кредита на 133 млн рублей компании «Аида и Д». Обвинение убеждено: фирма была подконтрольна семье Мусина, а полученные деньги ушли ему в карман. Во время допроса экс-банкир заявлял, что намеревался вернуть кредит, но не успел. Адвокат Мусина настаивал, что невозврат кредита не мог повлечь за собой крах банка. Он предложил суду также переквалифицировать второй эпизод на статью по причинению имущественного ущерба без признаков хищения. Свою вину по этому эпизоду Мусин признал частично.

Ущерб по третьему эпизоду – передача Татфондбанком ценных бумаг «БинБанку» – составил еще 2,7 млрд рублей. По версии следствия, при заключении договора Мусин понимал, что облигации ТФБ стоили гораздо меньше и сделка была не равноценна. Во время прений Клюкин просил полностью оправдать своего подзащитного.

Четвертый эпизод связан с махинацией при получении кредита от Центробанка России на 3,1 млрд рублей. По версии следствия, Мусин просил главу «ТАИФа» поддержать ТФБ и выдать ему депозит. Получив от компании 3,9 млрд рублей, Мусин вскоре объявил о банкротстве банка. Прокуроры считают, что вина экс-главы ТФБ по этому эпизоду полностью доказана. Адвокат настаивает на изменении квалификации и прекращении уголовного преследования за истечением срока давности. Мусин признал свою вину частично.

Незаконная выдача кредитов «Казанской сельхозтехнике» повлекла для банка ущерб еще на 260 млн рублей. Прокуроры уверены, что Мусин «прогонял» эти деньги через зарубежные организации, а затем присваивал. Свою вину по этому эпизоду Мусин не признает – во время допроса он уверял: такие действия были необходимы для оздоровления и спасения банка. Клюкин полностью поддержал своего подзащитного и просил суд изменить квалификацию статьи на более мягкую.

Обстоятельства последнего эпизода связаны с выводом залогов на 20,5 млрд рублей незадолго до краха Татфондбанка. По версии следствия, банкир получил деньги от крупных татарстанских организаций – Госжилфонда РТ, Зеленодольского завода имени Горького, ПСО «Казань» и Казанского хлебозавода № 3. Однако такая сделка была выгодна только организациям и самому Мусину. Основной ущерб наносился вкладчикам банка.

«Выводя деньги, он уже не думал о самом банке и его вкладчиках. Во время суда представитель потерпевших указывал, что если бы залог не был выведен, то краха банка можно было избежать», – заявлял во время прений прокурор Динар Чуркин.   

Мусин и его адвокат уверены, что вывод залогов не мог стать причиной краха банка. Более того, Клюкин просил суд прекратить преследование экс-банкира по этому эпизоду из-за истечения срока давности.

Мусин «отсидел» уже почти пять лет

Известный казанский адвокат Олег Шемаев, который в свое время защищал главу «Спурт Банка» Евгению Даутову, рассказал о юридических тонкостях, связанных с предъявляемой Роберту Мусину статьей. По Уголовному кодексу, максимальный срок за злоупотребление полномочиями достигает 10 лет. Однако прокуроры Динар Чуркин и Руслан Губаев запросили экс-банкиру 14 лет и 9 месяцев.

По словам Шемаева, закон позволяет по совокупности преступлений назначить наказание выше максимального срока. Способствовать этому могут общественная опасность преступления, количество эпизодов и сумма ущерба.

Адвокат отметил, что от окончательного срока вычитается время, которое обвиняемый проводит под заключением. Сейчас один день в СИЗО равен полутора дням в колонии общего режима, а срок домашнего ареста учитывается в общем наказании как один к одному. Экс-банкир был арестован 4 марта 2017 года, однако в январе 2018 года Приволжский суд Казани изменил ему меру пресечения на домашний арест. Исходя из этого, Мусин уже отсидел 4 года 10 месяцев и 6 дней.

Осужденный по этой статье может освободиться условно-досрочно. По этому пути, к слову, пошла и экс-глава «Спурт Банка» Евгения Даутова, которая была осуждена по статьям о злоупотреблении полномочиями и фальсификации финансовых документов. У нее сумма ущерба составляла 2,9 млрд рублей.  

«У нее было признание вины, раскаяние, активная помощь следствию. Кроме того, она принимала меры по возмещению ущерба», – поделился адвокат.

Новое уголовное дело на сумму свыше 40 млрд рублей

Несколько дней назад руководитель Следкома РТ Валерий Липский заявил, что на Роберта Мусина было возбуждено еще одно уголовное дело на сумму свыше 40 млрд рублей.

«Мы в данный момент ожидаем приговора по Мусину и не предъявляем ему нового обвинения по вновь возбужденному делу, чтобы у суда не было оснований для возврата прошлого дела и соединения его с новым. Потому что если то огромное дело, которое сейчас рассматривается судом, вернется для соединения, это будет такой большой ком. Поэтому мы дождемся приговора и после дадим оценку Мусину», – отметил Липский.

Адвокат экс-банкира Алексей Клюкин от комментариев воздержался.

По словам Олега Шемаева, в момент отбытия наказания могут выясняться обстоятельства нового преступления. Тогда правоохранители начинают новое расследование, а затем суд выносит приговор. В этом случае к уже отбываемому сроку добавляется новый срок.

«Если уголовное дело доходит до суда и завершается приговором, то по закону наказание назначается путем полного или частичного сложения. Сколько добавить, уже решает суд», – заключил Шемаев.