Венера Ганиева о жизни без мужа: «После смерти Камиля происходили необъяснимые вещи…»

«Учеба давалась нелегко»

– Венера Ахатовна, за сорок лет творческой карьеры вы преуспели как оперная певица и как артистка эстрады. Вас без преувеличения можно назвать Примадонной нашего театра оперы и балета, в то же время вы показали себя и как талантливая драматическая актриса. Как вам удалось вот так охватить разные сферы музыкального творчества и везде добиться успеха?

– Ровно 40 лет назад, в 1982 году, когда я была студенткой 5 курса Казанской консерватории им. Н. Жиганова, во мне заметили актерские способности и вокальные данные и приняли в группу стажеров в театре оперы и балета им. М. Джалиля. Вся моя жизнь, престижные звания связаны с самым высоким, благородным оперным искусством. Я безгранично счастлива этим. Как ведущая солистка, исполняла соответствующие своему голосу партии. Мне было суждено выступать не только на казанской сцене, но и на оперных подмостках многих зарубежных стран. Мои любимые партии – Виолетта в «Травиате» Верди, Джильда в «Риголетто», Микаэла в «Кармене» Бизе. Также исполнила партии в операх «Царская невеста», «Снегурочка» Римского-Корсакова, «Богема» Пуччини, «Дон Паскуале» Гаэтано Доницетти, «Любовь поэта», «Сююмбике» Резеды Ахияровой, «Алтынчеч» Назиба Жиганова, оперетте «Башмачки» Жаудата Файзи. С момента, как 40 лет назад переступила порог оперного театра, до нынешнего дня служу в театре.

В то же время мне хотелось освоить и песенные жанры – романсы, ретрокомпозиции, эстрадные песни, показать возможности голоса. И в этой сфере мне удалось достичь успеха.

В 1988-89 годах моя душа потянулась к эстраде. Песни «Туй күлмәге», «Зинһар өчен кермә төшләремә», «Яратыгыз!» композитора Резеды Ахияровой стали хитами. Эти песни принесли мне известность. Песен у меня очень много. Зритель их полюбил.

– Наверняка без трудностей тоже не обошлось... Что вам помогло их преодолеть? Насколько мне известно, и в консерваторию вы попали не сразу...

– Это так. Музыкальное училище в Казани, затем консерватория – в обоих случаях учеба мне давалась нелегко. Как выпускница татарской школы, я испытывала трудности в освоении некоторых предметов на русском – истории, сольфеджио. В училище меня даже хотели отчислить после первого курса, потому что по истории у меня было «два», сольфеджио сдала плохо. Но после первого курса у меня умерла мама. Возможно, пожалев меня, разрешили пересдать экзамены осенью.

Я всегда помнила слова мамы о том, что должна стать певицей, что она верит в меня. И я все силы отдала учебе. Училище окончила с неплохими результатами и решила поступить в консерваторию. Но, к сожалению, здесь тоже меня никто с распростертыми объятиями не ждал. На экзамене спела первую арию из оперы «Алтынчеч». Но, видимо, слишком старалась, поэтому дала петуха – сфальшивила на самой высокой ноте. Поставили «два». В списке поступивших меня не было.

Когда пришла забирать документы, в коридоре встретила Назиба Жиганова. Он присутствовал во время экзамена, слышал мое исполнение. Он спросил: «Как успехи?», я сказала, что неважно, получила «два». Он очень удивился. Собрал всех преподавателей, сказал им, что считает меня способной и перспективной, и смог уговорить их взять меня. Когда я увидела свое будущее, когда меня взяли в консерваторию, я настолько была рада – будто полетела в космос! Нажибу абый не пришлось за меня краснеть. Я училась старательно.

«Не терплю фамильярности в отношении к зрителю»

– Венера Ахатовна, каким должен быть артист, чтобы его полюбил зритель?

– Артиста запоминают по его тембру. Вот Салавата ни с кем не спутаешь. Свой уникальный тембр есть у многих полюбившихся татарскому зрителю исполнителей: Зайнап Фархутдинова, Хания апа Фархи, Альфия апа Авзалова, Ильгам абый Шакиров, Хамдуна апа Тимергалиева, Ришат Тухватуллин, Филюс Кагиров, Венера Шамиева, Лилия Муллагалиева, Алина Шарипзянова, Ильнар Миранов, Марсель Вагизов… Их люди узнают даже если песня звучит по радио. Очень важно певцу или певице найти свой красивый тембр, звучание. Для этого надо учиться. Для того чтобы понять все тонкости, методику профессии певца, учеба стоит на первом месте.

Культура в целом, культура пения, умение держаться на сцене, нотная грамотность, упражнения на фортепиано – все это нужно. Если кто-то думает, что профессия певца легкая, то ошибаются. Это очень тяжело. Если ты хочешь занять свое место в душе людей, стать любимым певцом или певицей, то должен найти свой тембр и приложить все усилия, чтобы дать песне совершенное звучание. Голос есть у многих, народ у нас поющий, музыкальный. Одно дело петь где-то за столом для гостей, это тоже хорошо, однако чтобы стать певцом по-настоящему, сохранять и развивать данный от природы талант, ты должен найти свою уникальность, стать не похожим ни на кого. Учиться, искать, найти!.. Любовь народа – это, прежде всего, результат большого труда со стороны артиста.

Сейчас молодежь активно стремится на сцену – видимо, думают, что артистам много платят и это легкие деньги, поют на банкетах. Это очень большая ошибка. Я считаю, что профессия певца одна из самых тяжелых, я бы приравняла ее к работе шахтера, петь – это как добывать золотую руду. Если думают, что в этой профессии моментально завоюют сердца людей, то очень ошибаются. Там надо трудиться в поте лица.

Среди выпускников консерватории были обладатели природного красивого тембра, однако только за счет тембра невозможно стать выдающимся исполнителем. Недостаточно иметь профессиональное образование, надо обладать множеством других качеств. Даже общее образование помогает тебе расширить кругозор, эстетика, философия воспитывают личность, в итоге все это делает из тебя комплексного певца. Певец должен быть сформированным.

– Вы не просто певица, но и педагог с огромным опытом работы как в вузе, так и в различных проектах в шоу-бизнесе. Как вы с точки зрения педагога оцениваете уровень нашей эстрады, кого из молодых исполнителей считаете особо перспективными?

– Сейчас в татарской эстраде так много артистов, что я многих даже не знаю. Лично я обращаю внимание на тех, кто правильно расставляет смысловые акценты в тексте песни, художественно поет, держится на сцене профессионально, одет красиво и со вкусом. Но таких немного. Сейчас очень много таких, кто поет по внутренней интуиции, кто не имеет профессионального образования. Они особенно интересны народу. Они вовлекают зрителя в свою волну, находят очень тонкий подход и этим добиваются больших успехов.

Есть такие артисты, которые, не имея выдающихся вокальных данных, держат зрителя за счет интересно поставленного номера: хореография, музыканты – все они вместе создают атмосферу концерта, создают шоу. Не каждый артист на такое способен, тут нужна особая смекалка... В этом случае, действительно, «короля делает свита»…

Если скажу, что сегодня у нас певцы конъюнктурные, пусть на меня не обижаются. Я имею в виду тех, кто, поддавшись влиянию времени, используя определенный ритм, поет практически не имеющую смысла, сильно снижающую вкус, чувство красоты у людей, попсу. На первое место выходит желание развлечь, «качать» слушателя на некой волне, разогревать зрителя, выкрикивая во время исполнения песни какие-то слова.

Мне совсем не нравится, когда артист выходит на сцену и начинает выкрикивать слова приветствия, что-то вроде: «Привет, Казань, как настроение?» Считаю, что такие вещи делать неправильно. Некоторые певцы пытаются вести себя по-простому, панибратски, заводят разговоры во время концерта. Правда, это им помогает заполнять залы, однако такое фамильярное отношение к зрителю, мне кажется, недопустимо. Мы ведь должны пропагандировать высокое искусство, художественное слово. А сейчас и художественного слова нет. Возьмем только наших Айрата Арсланова, Гульшат Зайнашеву, Рашида Сабирова – какие были мастера художественного слова! А теперь на концертах развлекают зрителя анекдотами и смешными случаями из жизни, а ведь для этого есть отдельные артисты юмористического жанра. Я считаю, что певцы не должны смешить людей, а должны своими песнями заставлять человека в некоторой степени задуматься, пересмотреть свои взгляды, мысли. Голос певца должен приносить слушающему истинное наслаждение, и после концерта человек должен вернуться домой, духовно очистившись, вдохновившись, в приподнятом настроении.

Хочу также сказать о сценических нарядах наших певиц. Некоторым очень сложно правильно найти свой образ. Это касается и прически... В салонах множество красивых, стильных концертных платьев, но некоторые певицы не умеют их выбирать. Наряд должен соответствовать твоему образу и стилю твоей песни. Не хватает вкуса. Ты рассказываешь какой-то пошлый анекдот, а платье твое – как у принцессы Дианы, платье королевы... Наряд должен дополнять твой образ и доносить его до зрителя.

«Исполнять мелизмы – это еще не “моң”»

– Венера Ахатовна, понимают ли ваши студенты национальную культуру, знакомы ли с национальной традицией пения, владеют ли навыками выпевания мелизмов? У нас очень ценится «моң» в исполнении татарских песен, как с ним обстоят дела?

– Я работаю на кафедре сольного пения в Казанском институте культуры и искусств. За 25 лет наш вуз воспитал большое количество эстрадных исполнителей. Они наша гордость. Раяз Фасихов, Малика, Вадим Захаров, Ильнар Миранов, Алина Шарибзянова, Марсель Вагизов, Ильнар Ялалов, Алсу Хабибуллина, Венера Шамиева, Алина Сафиуллина, Ильназ Сафиуллин, Алсу и Фларит Гиззатуллины, Максут Юлдашев, Ренат Гилязов, Эльвира Гиматдинова, Альбина Кинзялиева, Мунир Рахмаев, Азалия Зиннат, Алия Карачурина, Амир Ахмадишин, Гульсирин, Азат Абитов, Ранис Габбасов, Инсаф Бадрутдинов, Рузиля Бадрутдинова, Татьяна Ефремова, Ильдус Шайдуллин… Их очень много, кого не назвала, пусть, пожалуйста, не обижаются. Очень много у меня учеников, которыми я могу гордиться. Их у меня тридцать. Сейчас они работают в Казанской филармонии, Татарском государственном ансамбле песни и танца, в ансамбле под руководством Айдара Файзрахманова, ансамбле «Бермянчек», театре оперы и балета имени Мусы Джалиля и в других коллективах, в музыкальных колледжах, музыкальных школах. Многие уже удостоились почетных званий заслуженного, народного артиста. Очень много среди них лауреатов международных конкурсов.

К нам в основном приходят по-настоящему влюбленные в музыку, готовые служить искусству молодые, способные ребята и девчата. Уже во время вступительных экзаменов мы видим, формально человек поет или искренне. Наша главная задача – увидеть тех, кто чувствует этот «моң», всей душой влюблен в музыку, и воспитать из них профессиональных певцов.

Что касается мелизмов, умение украшать свое пение мелизмами может быть дано от природы, но использование мелизматики – это еще не «моң». Человек может петь с мелизмами, но не дойти до сердца слушающего. Таких много: в каждое слово вставляют мелизмы, надо не надо, хотят этим удивить. Якобы споют с мелизмами, и люди будут считать, что в их исполнении есть «моң». Но это неправильно. Я бы даже сказала, что это самая нижняя ступень профессионализма. Когда песню поешь фразами, предложениями, нельзя в каждое слово вставлять мелизмы. Надо правильно донести до слушателя фразу в смысловом плане, она не должна разделяться. Если предложение разделять и вставлять туда мелизмы, смысл, посыл теряются.

Моң – это когда поющий посредством своего тембра волнует самые тонкие струны души. Если ведешь свой тембр изящно, охватывая все нюансы, учитывая форте (F) или пиано (P), создавая звук волнами, тогда это пробирает слушающего до мурашек. Мы стараемся обучить студентов всем тонкостям профессии. Они у нас получают квалификации певца, педагога, руководителя, поэтому имеют много возможностей работать в разных областях.

Я тоже в детстве хотела стать учительницей или врачом, а когда училась в консерватории – только оперной певицей. Я просто влюбилась в это искусство. Как драматическая артистка также работала в театре Камала. Играла в «Голубой шали». После этого появилось ощущение: хочу кого-нибудь обучать методике, которую я знаю. Когда из института культуры поступило предложение, с удовольствием его приняла. Видеть развитие своих воспитанников – самые счастливые моменты для любого наставника.

«Будто он все еще со мной в доме…»

– Больше года прошло, как ушел ваш супруг Камиль абый. Говорят, время лечит, вы с этим согласны?

– Уже больше года прошло, как я потеряла своего супруга, моего любимого, моего дорогого Камиля. Он ушел 28 декабря 2020 года. Сегодня сама на себя удивляюсь – как я выжила в прошлом году? Было очень тяжело. Были даже дни, когда хотелось уйти к нему. Меня около года охраняли мои близкие подруги. Друг друга меняли. Видели мое состояние. Даже объяснить это очень трудно, каково это – потерять самого любимого человека.

Все произошло очень неожиданно – в четыре с ним поговорила, в семь мне уже сообщили. Я каждый день ему признавалась в любви, всю жизнь была влюблена в него. Он самая большая любовь в моей жизни. Я и сейчас его люблю, говорю с ним, посвящаю ему свои молитвы…

Мы вместе прожили 36 лет, красиво отметили жемчужную свадьбу, ходили в загс. Президент нас поздравлял. Я тогда убедилась: семьям обязательно надо отмечать юбилеи их брака – после 5, 10, 20 лет совместной жизни надо обновить свой союз, провести какой-то праздник. Жемчужная свадьба освежила наши чувства, будто заново крылья на спине выросли! Это было очень приятное чувство...

– Каким вы его сейчас вспоминаете? Каким был Камиль абый?

– Он был восхитительным человеком. Помню, за день до его смерти выпало так много снега... Почему об этом вспоминаю – мой Камиль всегда всем помогал, даже когда снег чистил, он убирал по всей улице, даже у соседей перед воротами, и только после этого в нашем собственном дворе. Он был очень честным, отзывчивым, человечным.

После его смерти все были в шоке. Я и сама год жила в состоянии шока. Даже сейчас я не верю в его смерть. Кажется, что он все еще со мной, дома... Я постоянно с ним разговариваю... Захожу домой и говорю: «Я пришла, прошла 3 километра». Я мне будто слышится его голос: «Аха, молоде-е-ец», – он всегда так говорил.

Мои эстрадные песни, арии в оперном театре записывал Камиль, он же много лет работал на радио. Был спокойным, обходительным, никогда не грубил и не конфликтовал, поэтому артисты все старались к нему попасть на запись, в очереди стояли. Если артист болеет или ноты не так чисто спел – он старался успокоить, подбодрить, находил слова поддержки, вдохновлял их.

Мое творчество засияло в полную силу благодаря Камилю. Камиль мой главный вдохновитель, он был моей главной поддержкой. Наша любовь мне очень помогла. Любовь к нему меня возвышала до небес. Любовь – невероятная сила, она способна свернуть горы. Я через тексты своих песен признавалась ему в любви. Он меня многому научил в профессиональном плане. Камиль много лет со мной работал в театре.

– Часто он вам снится?

– Как-то во сне вижу – бреется, куда-то собирается. Телефон у него звонит. Я говорю ему – из театра звонят. А он: «Не возьму, все равно еду в театр»…

После смерти Камиля вокруг случались довольно странные, необъяснимые вещи... Например, я никогда не видела, как из отопительных труб выпускают воздух, не знала, какой инструмент для этого нужен. Но месяца через три обнаружила у себя в сумке ключ для выпускания воздуха из батарей. Это просто шок для меня, я первый раз вижу этот ключ. Спрашиваю племянницу: «Что это?» Она говорит, что ключ для выпускания воздуха из батареи. После этого я верю: Камиль рядом. Я убедилась, что он помогает мне, защищает и оберегает меня.

Он совсем рядом... К нам постоянно прилетает птичка, садится на макушку елки. Сегодня опять ее видела. В первое время каждый день прилетала. Садится на елку, если кто-то придет – или гости, или ученики мои...

Я каждый день читаю свои молитвы, посвящая их Камилю, и прошу у него прощения за то, что не уберегла. Всем сердцем желаю, чтобы место моего любимого оказалось в раю. Говорю ему, что никогда ему не изменю. Что я принадлежу только ему, а он – мне. Памятник на его могилу установила. Вчера только смотрела его фотографии... Слезы сами по себе начинают литься. Видимо, так выходят тоска и печаль, накопившиеся в душе. Невозможно его не любить, не тосковать по нему. Я храню его вещи, зарываюсь лицом в его рубашки, некоторые даже не стираю – кажется, что они до сих пор им пахнут…

Камиль любил выращивать цветы. У нас много роз, разные сорта. Утром первым делом он выходил в сад, смотрел на цветы – какие расцвели, какого цвета... И тут же меня звал – посмотри, какие красивые... Я выхожу – а там расцвели алые, красные, белые розы. Он любил меня таким образом радовать. Когда зацветали розы в саду, получается, будто он мне подарил букет, это же его труд, он их выращивает. Я тоже помогала, но основную работу делал он. Он все умел делать, был прекрасным хозяином.

– Венера ханум, на вашей странице в Инстаграме часто можно видеть, как вы кормите птиц. Любите природу?

– Птиц кормлю, потому что Камиль любил их кормить. Я научилась делать то, что он делал. Некоторые его обязанности теперь перешли ко мне.

«Намекали, чтобы я не давила на жалость»

– Вас раздражают хейтеры, любители давать советы в Инстаграме? Обидно читать такие комментарии?

– В Инстаграме веду свою страницу. На хейтеров стараюсь особо не обращать внимания. Иногда отвечаю, но при этом сохраняю такт, чтобы не обидеть человека. Я и ранее затрагивала эту тему – у артистов душа ранимая, нельзя им грубости говорить. К себе такого негативного отношения не чувствую. Когда выкладывала свои песни, фото и видео в память моего Камиля, пару раз написали с намеком: «Не старайся тут давить на жалость, а что, только у тебя горе?» Стараюсь пропускать такие вещи, но одной из них написала: «Мой прекрасный народ, так не должна писать женщина, испытавшая утрату». Конечно, могла бы и жестче ответить, как некоторые артисты, но не хочу.

– Чего вы в жизни не простили бы никогда?

– В жизни я люблю правду и не люблю ложь, предательство.

– Венера Ахатовна, уже скоро вы отметите свой день рождения. С какими планами, надеждами встречаете эту весну?

– Да, в марте (24 марта, – Ред.) мне исполняется 67 лет. Своего возраста не боюсь, не переживаю, стараюсь быть примером для своих учеников. Всегда красиво укладываю волосы, накладываю макияж, за собой слежу. У меня еще достаточно сил работать, обучать молодых. Сил, чтобы жить ради Камиля…

Автор: Гульнар Гарифуллина, intertat.tatar, перевод с татарского