Геннадий Макаров: «Татарские композиторы-романтики грешат сочинением «половецких плясок»

«Надо различать этническую и национальную музыку. Вторая возникла вместе со СМИ и унификацией культуры»

- Геннадий Михайлович, перед началом интервью вы сказали, что между национальной и этнической музыкой есть разница и что то, что мы знаем как национальную татарскую музыку, - это продукт XX века, уже творчески переработанный разными музыкальными индивидуальностями. А что тогда считать настоящей татарской музыкой?

- Подвести татарскую музыку, вернее, татарское музыкальное наследие под один знаменатель сложно - оно крайне обширно. В татарской истории были разные периоды, местное население находилось в культурно-информационном пространстве сначала Волжской Булгарии, потом Золотой Орды, Казанского ханства, наконец, Российской империи. При этом казанские татары очень тесно общались с местными финно-угорскими народами, и здешние удмурты и марийцы часто становились татароязычными и входили в состав татар. Так происходило и происходит до сих пор.

Поэтому я бы предпочел, чтобы каждая историческая эпоха описывалась отдельно. Потому что музыка, как и костюм или, например, язык, постоянно меняется. Для понимания я бы сравнил ее с татарским языком. В свое время этнический татарский язык, то есть говоры, диалекты, которых очень много, и они очень разные, и все представляют огромную ценность, - все это постепенно уходило из быта, и появился следующий огромный пласт, письменная культура средневековья. В средневековье ведь тоже был письменный язык, язык тюрки, и он тоже постоянно менялся и был, в основном, достоянием уже грамотной части населения. Ну и, собственно говоря, современный литературный татарский язык. В чем общность развития татарской музыки и языка? В том, что разные этнические группы имеют свои особенные напевы, свой стиль. Которые, кстати, не во всем изучены. Мы многое уже успели потерять, но наука не стоит на месте, изучение продолжается. Наши этномузыковеды уже издают сборники с сибирскими, астраханскими, оренбургскими песнями, или песнями Сурско-Окского междуречья, Южного Урала и так далее.

А национальная музыка формировалась в эпоху, когда уже появились средства массовой информации и началась унификация культуры. Что интересно, и Александр Ключарев, и Джаудат Файзи, и Мансур Музафаров выпускали свои сборники, в основном записывая эти песни у исполнителей, которые уже апробировали их со сцены. То есть непосредственно от народа там нет ни одной записи. А этнические песни начал записывать Махмут Нигмедзянов, специально ездивший за этим по деревням в 60-е годы XX века. И получается, что костяк, основу татарской национальной музыки сегодня составляют песни, которые пелись со сцены, эти напевы знают татары от Калининграда до Владивостока. А вот этнические песни знают и помнят только глубокие старики.

- С национальной кухней ведь тоже произошло что-то похожее? Есть мнение, что многие татарские блюда были заимствованы в XX веке.

- Совершенно верно. Татарскую музыкальную культуру всегда нужно сопоставлять не только с музыкальными явлениями культуры, но и по костюмам, и по кухне, и по обрядам, обычаям. То есть нужно смотреть в комплексе и видеть это многообразие.

Собственно говоря, есть три основных компонента татарской культуры: этническая составляющая, то есть донациональный слой, собственно национальный слой и третий пласт - средневековой культуры, притом элитарной. В него я включаю и элитарную музыку Казанского ханства, Золотой Орды и, отчасти, Волжской Булгарии, потому что по своей структуре, метру, ритму наши баиты и мунаджаты резко отличаются от этнических песен. Это песни, которые можно сопоставить уже с арабо-иранскими традициями.

- К какому периоду относятся эти мунаджаты и баиты - Волжской Булгарии или все-таки Казанского ханства?

- Думаю, Казанского ханства.

«Выдавать причудливые восточные аккорды за булгарскую культуру - это чистая романтика и художественный вымысел»

- Значит, самый ранний пласт татарской музыки - это Волжская Булгария. Но ведь это X век. Мне всегда было интересно, как музыковеды вообще могут восстановить музыку древних времен, если мы не имеем звуконосителей, которые рассказали бы нам об этом? Например, у «Наутилуса Помпилиуса» есть песня про Тутанхамона с такой якобы восточной аранжировкой - откуда они это взяли?

- И у нас сегодня есть такая тенденция. Татарские композиторы-романтики «а-ля Восток» грешат тем же самым, чем грешили Бородин или Глинка, которые сочиняли «половецкие пляски».

А о нашей этнической музыке того времени мы можем судить, только сравнивая себя с другими местными народами. То есть с чувашской, удмуртской, марийской музыкой.

- И так мы можем докопаться до музыки Волжской Булгарии?

- Волжская Булгария — это только название страны, полиэтнического по своей сути образования. Какого-то абсолютного «булгара» нет и никогда не было. Название «Волжская Булгария» не говорит о том, что там были некие конкретные булгары.

- Например, приазовские.

- Да. Что интересно, у приазовских тюрок мышление в музыке не пентатонное.

- А какое?

- Там балканское влияние, влияние среднеземноморского, черноморского круга.

- То есть это европейское звучание?

- Ну да, южно-европейское. И, придя с Приазовья, булгары тоже, видимо, что-то принесли с собой. Но постепенно перешли на пентатонный язык. Может быть, отчасти они даже что-то и сохранили, конечно, но это неизвестно, поиски в этом направлении не ведутся. Хотелось бы, чтобы наша молодежь глубже копала. Чтобы наши молодые композиторы тоже в это вникали, а не просто сочиняли, выдавая причудливые восточные аккорды за булгарскую культуру. Это, конечно же, чистая романтика, художественный вымысел.

- То есть сейчас вообще нет исполнителя, который приблизился бы к правильному пониманию той татарской музыки? У них у всех романтические конструкты?

- Ну, например, у нас есть записи поэмы Кул Гали «Кысса-и Йусуф», где эти напевы исполнены вокально. Напевное чтение.

- А кто их исполнил?

- Их записывали в народе. Исполняли абыстаи.

- То есть это материал этнографических экспедиций?

- Да. И видно, что по своему стилю это баитные напевы, которые по своим метру, ритму перекликаются уже с восточными. Разница в том, что здесь они пентатонизированы.

«То, что мы сегодня знаем как татарскую песню, - это более поздний продукт»

- Вы в начале разговора упомянули о финно-угорском влиянии на татарскую музыку. В чем оно проявляется?

- Финно-угорское влияние не было односторонним, оно многовекторное. Дело в том, что удмуртская, марийская музыка в свое время испытала огромное влияние скифской, иранской культуры. Даже само слово «удмурт» («удмарт») означает «лесные люди».

- Да, с иранским корнем «мар» - «человек».

- Да-да. И иранисты там просто купаются - столько там иранского. И это, конечно, не прошло бесследно, и в музыке тоже. Когда в наши края пришли тюрки, булгары, они встретились с финно-уграми, которые по культуре своей происходят из западной части Центральной Азии. И пентатонность напевов южных удмуртов, их абсолютно изощренная ритмика, метрика — все это тут же уводит нас в мир древней музыки, в которой можно увидеть, например, Горный Бадахшан или заповедные уголки иранского мира, где влияние общеиранской музыки было невелико и по этой причине сохранилось что-то свое. Мы сегодня только начинаем нащупывать эти общности.

Яркий пример влияния финно-угорской музыки на татарскую - огромное количество кряшенских напевов. Когда их слушаешь, сразу возникает ощущение, что поют удмурты или марийцы. По ритму, по метру, по костюмам.

- А какие там ритм и метр? Это что, более быстрые песни?

- Нет, там чередование долгих и кратких слогов создает особые ритм и метр.

- Но в целом они быстрее, чем татарские песни? Все-таки татарские песни протяжные, нет?

- То, что мы сегодня знаем как татарскую песню, - это более поздний продукт.

- То есть более искусственный?

- Да. Не хотел я затрагивать кряшенский вопрос, но само собой так получается. Вот Пестречинский район, рядом стоят кряшенское и татарское села. В первом поют гостевые песни, которым уже по многу сотен лет, а в татарском селе этих напевов не знают, там поют более протяжные современные песни. Современные, в данном случае, - это, например, «Зиләйлүк», «Тәфтиләү», «Әллүки» и еще много других песен на слова Габдуллы Тукая. Тукай - это наш современник. Но почему-то мы считаем, что это очень древние песни.

- А скажите тогда, какая самая древняя татарская песня, по-вашему?

- Думаю, что это все-таки «Авыл көе». То есть гостевые напевы, когда родственники «угощают» друг друга, поют друг другу песни. А протяжные песни, «озын көй» (протяжный напев, - прим. ред.)... если бы они действительно были древними, их бы пели кряшены.

- Почему?

- Считается, что кряшены самые консервативные, что они сохранили древность во всем - и в обычаях, и в костюмах, и в языке, естественно, и в музыке тоже. Иначе они бы пели «Кара урман». Но таких песен в их репертуаре абсолютно не найдешь.

- А чья тогда песня «Кара урман»?

- Я, например, проездил километров триста в диаметре Казани и нигде «Кара урман» не нашел, только варианты Ильгама Шакирова. А в оренбургских краях эти песни поют в каждой деревне в пяти-шести вариантах. Разными напевами, с разными словами.

- И это не влияние телевидения, радио?

- Нет, это исконные тамошние песни, притом тамошнее население смешанное, татаро-башкирское.

- То есть корень все-таки башкирский?

- Я бы не хотел использовать это слово, потому что с понятием «башкир» тоже очень сложно. Это сейчас мы говорим «башкиры», а раньше они могли называть себя по-другому, потому что у них есть этническое самосознание по родам, племенам, а «башкир» - это обобщающий термин. Так же как мы говорим «татары», подразумевая самые разные этнические группы.

«После падения Казанского ханства все формировались заново, как после пожара»

- На музыке и песнях татар как-то отразилось падение Казанского ханства?

- Еще как отразилось. Конечно, самый большой урон был в том, что исчезла элитарная музыка казанских татар. Мы ведь знаем, что при дворце казанского хана были певцы, музыканты, которые играли в традициях других татарских ханств, на классических восточных музыкальных инструментах, таких же, как, например, в Узбекистане.

- И это влияние прекратилось?

- Это было даже не влияние, а пребывание в едином культурном и информационном пространстве. Говорить о влиянии совершенно не приходится, потому что Казанское ханство было частью этого мира.

И вот с его падением, как мы знаем из истории, элита, князья Казанского ханства  остались в живых, они просто присягнули Ивану IV и продолжали дальше интегрироваться. Но ориентиры российского государства были уже, конечно, другие, и содержать при дворах своих музыкантов и поэтов не получалось.

Во-вторых, в Казанском ханстве уже сформировалась своя система общинной жизни, здесь были свои внутриобщинные жизнь и культура, которые с падением ханства также исчезли. Во время огромного исхода с насиженных мест люди устремились кто на Урал, кто ближе к пермским лесам - и там формировались новые традиции и новые песни, а старые исчезали. Все формировались заново, как после пожара.

Продолжение следует

Фото: Владимир Васильев