Архитектор Казанского Кремля: «С подлинным мавзолеем ханов археологи пошли на уступки»

– На территории Казанского Кремля уже несколько лет идет реставрация самого протяженного здания комплекса крепости – Присутственных мест. Снаружи оно заметно преобразилось еще в прошлом году, но все еще не открыто. В чем причина?

– Да, работы ведутся уже четыре года. И вся загвоздка пока в окончательном утверждении функционального назначения этого здания. Общее видение есть, осталось конкретно определиться с тем, какой будет музей на втором этаже этого здания. Исключая часть первого подъезда и четвертый подъезд, практически весь второй этаж отводится под музейное пространство. Это достаточно большие площади, но еще не решено, то ли они будут функционировать как единый музей, то ли часть станет универсальным выставочным пространством. Сейчас это определяется и утверждается Президентом РТ.

– Какие рассматриваются варианты тематики будущего музея? В самом начале работ, помню, говорили, что это будет нечто по аналогии с екатеринбургским Ельцин Центром.

– Самое сложное, как выяснилось, – остановиться в его функциональном назначении. Функции менялись много раз. Сначала проект действительно начинался как президентский центр, потом рассматривался как продолжение Музея государственности – идея все время трансформировалась. Неокончательно, но предполагается, что в Присутственных местах разместится Музей истории Казанского Кремля. Может быть, будет инклюзивная зона, где информацию смогут получить маломобильные группы населения. Хотим, чтобы были макеты всего Кремля и отдельных его объектов, с которыми слабовидящие смогут тактильно знакомиться, получить о них информацию.

Но нужно понимать, что музей создается небыстро: нужно формировать экспозицию, подбирать материалы для экспонирования. Это требует времени и определенных целевых затрат.

– Музей предполагается на втором этаже, а что разместится на первом? В здание вернется часть организаций, которые находились в нем до реставрации?

– Никакие организации из тех, которые в Присутственных местах размещались до реставрации, туда не вернутся. Здание было полностью административное, теперь все эти конторы выведены и размещены по другим адресам, а назначение здания кардинальным образом меняется.

С первым этажом определенность есть: там будет несколько пунктов общественного питания разного уровня – рестораны, кафе, фастфуд, но именно с местными особенностями, с преобладанием национальной кухни. Плюс сувенирная торговля, визит-центр, куда гости смогут прийти и получить информацию как о самом Казанском Кремле, так и о достопримечательностях города и республики.

– Самое новое сооружение на территории Казанского Кремля – музеефицированные под стеклом на холме контуры ханского кладбища и склеп, обустроенный здесь же для перезахоронения останков казанских ханов. Церемония состоялась весной 2017 года. Что с тех пор происходит с этим объектом – можно ли в склеп попасть, как ведет себя грунт со временем, появились ли неожиданные последствия современного вмешательства?

– Склеп, перезахоронение – это не место для посещения, туда заходят только обслуживающие сотрудники. Оседает пыль, сверху кидают монеты... По договору клининга уборка в склепе проводится каждый день, если что-то не так, нам сообщают.

Склеп выполнил еще одну функцию: от него сделан подземный переход к подлинным останкам мавзолея казанских ханов XV-XVI веков, который сверху, для посетителей Кремля, прикрыт тем самым стеклянным колпаком. В нем также оборудована специальная венткамера, в которой стоят вентиляторы, подающие воздух для его сменяемости.

Существует неприятный момент, от которого мы никак не можем избавиться, – люди вбрасывают в склеп монеты. И никак не получается донести, что это захоронение – зачем же туда монеты бросать?! Началось это, видимо, с того, что кто-то в Интернете написал, что если бросить туда монетку, будет тебе счастье. Уж не знаю, какое счастье: обычно монетки кидают там, куда хотят вернуться, а здесь захоронение, поэтому логики в этом совершенно никакой нет. Это неправильно.

А монеты от влажности на камнях начинают покрываться ржавчиной. Неприятно такое отношение.

– Насколько я помню, склеп закрыт, у него нет окна или отверстия, куда можно заглянуть, просунув голову, или опустить руку, то есть и возможности бросить монетку вроде нет.

– По моему проекту над склепом был сделан световой фонарь. Он закрытый, но есть продыхи сверху и по его периметру, которые выпускают оттуда горячий воздух. Их пытаются расковырять и всякими путями проталкивают в мавзолей монетки.

– Планируются ли на территории Казанского Кремля продолжать археологические изыскания?

– Можно сказать, археологи сами остановили этот процесс, потому что по методике при обработке таких особо ценных площадей закладывается определенный процент на раскрытие территории, свыше которого не рекомендуется это делать. Нужно оставить для потомков на другом уровне развития науки, археологии более полно изучать, интерпретировать эту информацию, ведь археологи раскапывают территорию, то есть выбирают грунт, согласно методике, до самого основания, до материка, нетронутого грунта только один раз. Так что всю территорию сразу изучить – значит единовременно снять информацию, после чего вторично раскапывать ее уже не имеет смысла.

Например, тот же мавзолей ханов – это территория бывшего кладбища. Причем там было кладбище двух периодов – первоначально ханское, потом русское. Конечно, там были найдены останки, которые потом перезахоранивались. Из воспоминаний – в 1978 году, когда я еще был школьником, я видел, как профессор Халиков вскрывал эту часть мавзолея, которая сейчас показана над землей. Внутри башни Сююмбике, арка внутри ее, ниша, была заложена на высоту два метра черепами. Место это очень памятное. С подлинным мавзолеем археологи пошли на уступки – можно сказать, решили, что полностью вскрывать так, как было сделано в более северной половине этого здания, не стоит. Только зачистили ту кладку, которую нашли, – остатки этого мавзолея с полами, по которым в XVI веке ходили еще ханы, с надгробиями. Все это оставили в таком виде, сами захоронения не тронули, чтобы их можно было музеефицировать на месте, – это как раз то, что было сделано потом со стеклянным колпаком.

– Одной из самых долгожданных и желанных новостей было бы открытие башни Сююмбике для туристов. Хотя бы примерно можно назвать сроки, когда это могло бы произойти?

– Перспективы стать доступной для туристов у башни нет. По крайней мере пока, и наклон здесь ни при чем. Она входит в охраняемую территорию резиденции Президента Татарстана, а там свои охранные режимы, поэтому планов заводить на башню Сююмбике людей нет.

Конечно, реставрировать башню Сююмбике нужно. На нижней ее части кладка выветривается, да и люди помогают – расковыривают швы между кирпичами, туда записочки, денежки вставляют... Предыдущий проект был выполнен в 2014 году, но не был реализован из-за поступивших замечаний Министерства культуры России. Теперь, по прошествии лет проект придется корректировать, и не только с учетом замечаний, но и, возможно, с учетом новых исследований. Проект реставрации башни в работе.

– Как изменяется и изменяется ли наклон башни в наши дни?

– Мониторинг отклонений башни Сююмбике проводится два раза в год. Динамика – 3,4 мм в год. Институт «Татинвестгражданпроект» рассчитал показатель критического отклонения как 2453 мм (сейчас уклон составляет не меньше 1830 мм. – Ред.). До него нам с той же ежегодной динамикой отклонения еще 101 год.

– Вокруг первого яруса башни в верхней его части зафиксирован широкий металлический пояс. Очевидно, это некое сдерживающее башню от падения решение?

– Этот металлический пояс был сделан в 1914 году. Но это странное конструктивное решение, потому что на самом деле он ничего удержать не может по определению. Там такая масса, для которой этот пояс – ленточка. Причем он повреждался, его в разное время латали. Теперь и он уже как след истории. Может быть, потомки решат, что его нужно убрать.

– У Казанского Кремля 13 башен. Однако лишь в единицы из них могут попасть туристы и сами татарстанцы, остальные остаются недоступными. Заинтересован ли музей-заповедник в том, чтобы отреставрировать и сделать посещаемыми все башни Казанского Кремля по маршруту оборонных стен крепости?

– С самого начала в концепции Музея-заповедника «Казанский Кремль» закладывалась обходная экскурсия по Кремлю – по стенам и башням. Но для этого предстоит еще очень много сделать. Причем стенами и башнями мы начали заниматься еще до образования музея-заповедника в 1994 году. Тогда заказчиком было Министерство культуры, наше ТСНРУ (реставрационное управление) с 50-60-х годов занималось Кремлем, и в основном стенами и башнями.

Но сейчас реставрация большей части башен не доведена до конца внутри, приспособления их еще не выполнено. В последние годы кризис, ситуация в связи с пандемией, и если средства выделяются, то на ремонт, на покраску. Кардинальных работ пока не предвидится. Но я надеюсь, когда экономическая ситуация выровняется, то мы придем к тому, что будем эти башни и внутри приспосабливать.

Но в связи с проектом реставрации Присутственных мест хотя бы одну башню будем задействовать при благоустройстве прилегающей территории – Консисторскую башню (находилась рядом со зданием управления Казанской епархии, Консистории, отсюда и название. – Ред.). К ней, думаю, вплотную все-таки скоро приступим. У нее высок экспозиционный потенциал, можно три яруса сделать с деревянными перекрытиями, музеефицировать. Эффект может быть очень сильный для туристического показа.

Кроме того, на днях мы должны определиться с функциональным назначением Спасской башни. К Спасской башне есть трехэтажная пристройка, в ней большой зал, который был до этого надвратной церковью. Сейчас решается вопрос, то ли там музейная будет функция, то ли офис. Хотя вроде для офиса не очень подходящее помещение. Реставрационные работы здесь, я думаю, в этом году продолжатся.

– Какую задачу как главный архитектор Казанского Кремля вы бы предложили решить первой?

– Завершить покрытие прясел (фрагментов стен между башнями. – Ред.). Часть стен Казанского Кремля покрыта деревянным тесом, часть еще нет. Исторически стены нашей крепости были закрыты, и сейчас это необходимо для сохранения объекта, потому что у него большая ширина, атмосферные осадки туда проникают, происходит намокание стены. Влага, которая туда попадает, с трудом оттуда выходит через боковые стены, которые мокнут, краска отстает, их приходится красить чаще, чем нужно. Если сделать покрытие тесом, можно сделать дышащее покрытие хода, верха, чтобы влага выходила из этой огромной массы шириной 4,5 м – она должна просыхать.

Пока где-то бетонное покрытие с гидроизоляцией, где-то мягкая кровля. Но это, как кастрюля с крышкой, держит влагу внутри, что ведет к разрушению. Нужно заканчивать покрытие прясел тесом, хотя уже сейчас им покрыта большая часть. Только часть западной стороны Кремля остается пока непокрытой – это где-то четверть длины стены. Но снова дело в финансировании. В дефектные ведомости мы это вкладываем, корректировки проекта уже были, но их нужно опять корректировать для того, чтобы их можно было реализовать. Это вопрос и времени, и средств.

А еще нам дано предписание разместить охранные таблички с информацией о каждом из  45 объектов Казанского Кремля.

– Необычное состояние, которое впервые испытывает весь мир, – пандемия коронавируса. Тем не менее вопрос о светлой перспективе, когда мы выйдем из этого состояния: какова допустимая нагрузка турпотока для Казанского Кремля, свыше которой посетителям придется отказывать?

– Количество посетителей у нас подсчитывается автоматически. Но так, чтобы кто-то на определенной цифре останавливал людей и говорил – подождите, пока часть не выйдет, не бывает. До пандемии количество посетителей доходило до 3 миллионов человек в год, за пандемию сократилось раза в три. Насколько я помню, есть такой расчет, который говорит, что когда количество посещений объекта начинает превышать 6 миллионов, это становится критичным. Нам до такого еще очень далеко.