Сергей СОЛОВЬЕВ:

Советский и российский кинорежиссер, сценарист, продюсер, народный артист России Сергей Соловьев, прибывший в столицу Татарстана по приглашению оргкомитета кинофестиваля мусульманского кино, встретился со студентами Казанского государственного университета культуры и искусств.

Режиссер культового фильма «Асса» поделился с казанскими студентами своим видением перспектив отечественного кинематографа, рассказал о наиболее острых проблемах индустрии производства фильмов. Сергей Соловьев раскрыл историю создания «Ассы» и причины, побудившие его снять продолжение, а также выступил против кинотеатров с лежачими сиденьями и попкорна в зале.

С.С.: Время, в которое мы живем, драматическое. Ничего не налаживается, все по-прежнему трагически разрушается. Вам все это нужно будет восстанавливать, по крайней мере, постараться. Вы выбрали правильный путь, если вы думаете о кино не как о средстве зарабатывания денег, предмете создания вещей для купли-продажи, а воспринимаете как феноменальный инструмент для создания произведений искусства. Если вы просто хотите заработать денег, купить машину с мигалкой, это необязательно делать в институте культуры, лучше пойти в финансовый вуз.
Сейчас все, что происходит - такие миазмы переходного времени. Только откуда, куда и с какой целью мы переходим, я не знаю… На этом пути нам важно самим не потеряться. Потому что из ощутимых ценностей мы потеряли многие.

Легко ли вы согласились приехать в Казани на фестиваль мусульманского кино?
С.С.: Я приехал сюда, потому что поддерживаю все кинофестивали, существующие сейчас на постсоветском пространстве. В тот момент, когда не существует проката, а лишь частные лавочки отдельных людей, удобные для зарабатывания денег, кинофестивали - последние оазисы, потому что кино то не перестало существовать. Наши внутренние фестивали даже важнее крупных международных. Потому что последние - ярмарка тщеславий, самолюбий, национальных кинематографий. А истинная цель кино - это общение людей между собой. Один из последних оставшихся каналов - кинофестивали, поэтому я приехал в Казань с большим удовольствием. Всегда, когда будет возможность, я обязательно сюда доеду. 

Сергей Александрович, вы являетесь одним из «отцов» международного фестиваля кинематографических дебютов «Дух Огня», который вот уже 9-й год подряд будет проходить в Ханты-Мансийске. Каких успехов удалось достичь?
С.С.: Когда мы начали проводить международный фестиваль, в Ханты-Мансийске, маленьком городишке, вообще не было кинотеатров. В те времена на нас смотрели как на людей, которые приехали с непонятными ценностями, при этом не слышав о существовании Феллини, Эйзенштейна. 
В этом году мы будем проводить уже девятый фестиваль. При этом каждый год мы фактически показываем самое сложное арт-кино при битком набитых залах.
Мы пробили в Правительстве округа инициативу о введении в школах города предмета «История российского кино». Мы подарили шести школам Ханты-Мансийска полное собрание картин «Мосфильма» на DVD. И сейчас ребята сдают экзамены по истории российского кино. Они узнают, кто же такой Чапаев, хотя раньше слышали о нем только из анекдотов, им рассказывают о том, что сделал фильм «Летят журавли» с целым поколением людей… Это культура, это цивилизация.
В городе отстроили современный Дворец искусств, зал которого по техническим характеристикам превосходит залы Венецианского и Каннского кинофестивалей, современные кинотеатры. После этого я стал понимать, с какой целью качают нефть.

В чем состоят основные проблемы современного российского кинематографа?
С.С.: Я лично у Бориса Николаевича Ельцина подписал указ о создании Всероссийского акционерного общества «Российский кинопоказ». Я никогда не говорил, что у нас в кинотеатрах должны идти только отечественные картины. В каждом кинотеатре должен быть зал на 600-700 мест, в котором идут американские блокбастеры, приносящие доходы. Просто их часть должна идти на покрытие расходов по содержанию зала, рассчитанного на 50-60 зрителей, в котором идут сложные российские, мировые фильмы. Так устроено во всем мире.
Борис Николаевич мне сказал, что не имеет права подписывать указ о создании акционерного общества. Я возразил, что имеет, ведь это акционерное общество с участием государства. Это позволяет государству формировать репертуарную политику. У него была замечательная ручка, с которой он мог полчаса скручивать колпачок, когда не хотел что-то подписывать. Некоторые люди не выдерживали это время и «ломались», но я отсидел все полчаса, и Ельцин подписал этот указ. Его завтра можно вернуть к жизни, но никто этого не сделает, потому что тогда нарушатся коррупционные интересы владельцев кинотеатров, которые получают основную часть заработка в Голливуде. 

Существует легенда, что российские фильмы сейчас никто не смотрит. И правда, не смотрит. Какой нормальный человек будет платить 300 рублей за этот идиотизм, да еще и под пожирание попкорна слева и справа. 
Мне недавно рассказали, и я не поверил поначалу - в Москве открыли кинотеатр с лежачими местами. Я там побывал - есть одноместные и двуместные кровати, где можно и с девушкой полежать. Конечно, через ноги при желании можно увидеть экран. Это называется строительство культурного личного пространства. Лежачие кинотеатры появляются и исчезают, а «Восемь с половиной» Феллини, «Броненосец Потемкин» Эйзенштейна остаются на века.

Я счастлив, что в этих диких условиях в России появилось поколение блистательных кинематографистов, которые ничего не покупают и ничего не продают. Вот фильм «Шультес» - абсолютный шедевр, а документалист Александр Расторгуев снял фильм «Жар нежных. Дикий, дикий пляж», который длится почти 5 часов. Так вот во время показа этой картины студентам я даже боялся выйти в туалет, чтобы не пропустить ни момента. Это тоже абсолютный шедевр, но об этом никто не знает, не интересуется. Потому что крупным кинофестивалям удобнее на обочине своих интересов держать некие русские картины, показывать, что русские – это нация колоссальных, но забавных уродов. Они такие этнографически забавные уроды. Вот, допустим, жену хоронить весь фильм - то ли ее похоронить, то ли труп сжечь, это считается забавным.
Но есть и настоящие кинематографисты гениального мастерства и большого мужества. Вы должны снимать про то, о чем говорит вам ваша совесть. Нам все время твердят - делайте хороший продукт, чтобы больше нравиться потребителю. В итоге появляются люди, которые снимают «продуктовое» кино.

Ваш фильм «Асса» стал одним из основных событий в культурной жизни СССР времен перестройки. Как вам удалось угадать настроение общества?
С.С.: Нужно иметь дико изуродованное сознание, чтобы считать себя выразителем эпохи. Это абсолютно бесполезное занятие - угадывать настроение поколения. Как ты только начинаешь угадывать, так все обречено с самого начала. Угадывать ничего не нужно, надо быть максимально искренним и рассказывать о том, что чувствуешь лично ты. И когда у тебя хватит сил, возможностей, таланта, мастерства рассказать о том, как чувствуешь ты, у тебя обязательно найдутся единомышленники. Потому что мы совершенно не одинокие.

Я хорошо отношусь к «Ассе», но не считаю своим лучшим фильмом. Я в свое время снял картину «Чужая Белая и Рябой», которая, на мой взгляд, значительно лучше чем «Асса». Она получила в Венеции приз, а затем должна была состояться премьера в Москве. И смотрю, у кинотеатра стоят грузовики с солдатами. Я не понял, зачем там нужны солдаты. Прокатчик, воротила кинопроката, мне говорит, чтобы я не расстраивался. Если в зале будут дырки, люди не придут, то посадят солдат. Я тогда подумал, что мои дела хреновые. Раз на премьеру после Венецианского фестиваля будут в зал сажать солдат. А в это время у Володи Меньшова вышел фильм «Москва слезам не верит». И с ночи за билетами стояли очереди. Я как-то разобиделся - и на себя, и на Володю Меньшова. Захотелось снять картину, чтобы очереди на нее тоже с ночи стояли. Я задался целью пальму первенства отнять у Володи. 

Я стал искать модуль, по которому можно снять картину, чтобы люди повисли на люстре. Меня осенило, что самый главный модуль – это индийское кино. Нужно снять индийское кино, только по-русски. Там нужна невинная, хорошенькая девушка, негодяй в возрасте, который ее совращает, должен быть юный поклонник. Еще при этом должны петь и танцевать. Я по этому модулю пошел. И я задумался, а что же тогда петь? Мне подсказали - питерский рок, хотя тогда я никого не знал, ни Гребенщикова, ни Цоя… Недавно когда была годовщина со дня смерти Виктора Цоя, ко мне подходили с вопросами как к его жене. Я отвечал, что не знал его, всего лишь 4 дня съемок мы были знакомы.
Когда нарвался на ленинградский рок, я понял, что это великие художники. Чисто индийской картины не получилось, потому что я ее «испортил» питерским роком. Но тем не менее, сработало - за 8 месяцев проката мы собрали 28 миллионов зрителей.

Почему вы сняли продолжение - фильм «2-Асса-2»?
С.С.: Мне просто было очень стыдно. В конце «Ассы» все подпевают Цою «Перемен». Мы половину Москвы тогда собрали на съемках финала. Я и сам стоял в этой толпе, хотел перемен. Но никто из нас не знал, каких именно перемен мы хотим. Могу дать руку на отсечение, во всей этой многотысячной толпе, жаждущей перемен, не было ни одного человека, который хотел бы тех перемен, которые произошли. Мне было стыдно, что я как бы выступил в роли козла-провокатора. Когда коз ведут на убой, впереди идет одна коза, которую потом не режут, а всех остальных режут - это и есть коза-провокатор.Я хотел сказать то, что думаю на самом деле по прошествии 20 с лишним лет. Я говорю только про то, что сам хорошо знаю. Надо питаться собственными знаниями, чувствами, пережитым опытом.

В своем дипломном фильме («От нечего делать» - прим. Т-И) вы, начинающий режиссер, сняли и Вячеслава Тихонова, и Алису Фрейндлих, а музыку к картине писал Исаак Шварц. Как вам этого удалось добиться?
С.С.: Когда я позвонила Тихонову, то звонил не звезде, а человеку. Ну, еще немножко нужно иметь нахальство, преодолеть себя, иметь маленькую толику наглости. Я всю жизнь потом с ними дружил. Сейчас таких людей очень мало. Потому что там, где деньги – там дерьмо. А деньги сейчас везде.

В свое время Михаил Ульянов за исполнение роли Булычова (в фильме «Егор Булычов и другие» - дебют Сергея Соловьева, выпускника ВГИК в полнометражном кино - прим. Т-И) получил полторы тысячи рублей. «Жигули» тогда стоили 6 тысяч рублей. Тогда деньги не зарабатывали, о них вообще не было речи. Хотя они были настоящими звездами, сейчас таких нет.

Как вы относитесь к тому, что в российском кинематографе наблюдается тенденция всеобщей американизации?
С.С.: Все началось с джинсов и «Кока-колы». А потом это переросло в глобальную любовь, по типу «Там ведь такое!», хотя ничего там такого нет. Я вот, например, 20 лет дружу с Ричардом Гиром. Он абсолютно феноменальный человек, не звезда. Основные средства, а зарабатывает он сумасшедшие деньги, тратит на тибетскую общину. Потому что он настоящий. Гир не занимается йогой потому, что это модно, а просто у него такое мировоззрение, философия. Дальше он тратит деньги на фотографию, музыкальные инструменты - он играет на всех. Он замечательный, интеллигентнейший человек, при огромном количестве там жлобья. Но мы ж не различаем, кто в трусах, а кто - в половинках (имеется ввиду известное высказывание лидера ДДТ Юрия Шевчука: «У нас же в России какая-нибудь половинка от трусов себя чувствует такой звездой», прим. Т-И). Нам все американское очень нравится. 

На мастер-классе режиссера побывала Кристина ИВАНОВА.