Руководитель подъема «Булгарии» недоумевает, как это судно было допущено к перевозке людей

(Казань, 30 января, «Татар-информ», Эмма Ситдикова). Сегодня начальник второго научно-исследовательского управления 40-го ГНИИ Минобороны России Андрей Краморенко, руководивший операцией по подъему «Булгарии», выступая в суде по этому делу в качестве специалиста-эксперта, назвал причины, которые, по его мнению, привели к гибели судна.

В частности, он считает, что это произошло в результате сочетания нескольких факторов: статического крена, при котором судно вообще не должно было эксплуатироваться, кренящего момента во время циркуляции, ветра и открытых иллюминаторов. Ветер увеличил крен судна, оно завалилось на правый бок, и через открытые иллюминаторы в него хлынула вода. Судно затонуло за несколько минут.

По мнению эксперта, если бы иллюминаторы были закрыты, то какой бы силы ни был ветер, судно бы осталось на плаву. К слову, А.Краморенко насчитал при подъеме судна около 11 открытых иллюминаторов по правому борту и порядка 20-23 открытых иллюминаторов по левому борту, еще 3 иллюминатора были открыты в машинном отделении.

При этом он также отметил, что погода в день крушения «Булгарии» была неподходящей для плавания. «Надо было оставаться на базе. Судно шло в условиях шторма с открытыми иллюминаторами ниже верхней палубы. Это катастрофическая ошибка. Злого умысла, я думаю, не было, но это халатность, которая стала причиной гибели этого судна. И здесь на фоне технических вопросов человеческий фактор абсолютно объективен», – сказал он.

Кроме того, эксперт обратил внимание суда и участников процесса на техническое состояние судна. По его словам, разорванный стропами на тентовой палубе металл при подъеме судна был в несколько раз тоньше слоев краски, которая наносилась при периодических ремонтах этого судна. Общая масса этой краски по всему судну могла составлять несколько тонн. Указанный фактор, по его мнению, тоже мог повлиять на остойчивость (непотопляемость) судна.

«Я в недоумении, как такой старый пароход в таком состоянии был допущен к перевозке людей», – возмутился Андрей Краморенко.

Он нервничал, когда описывал состояние судна, и признался, что ему не только неприятно об этом говорить, но даже вспоминать.

«Мы были на теплоходе «Арабелла», который спас людей с «Булгарии» и позже использовался как плавгостиница. Девочки, которые нас там обслуживали, постоянно расспрашивали, как идут дела с подъемом судна. Я понимаю, что они хотели домой, и, естественно, мы у них интересовались, видели ли они «Булгарию» до гибели, и одна из них сказала нам: «На «Булгарию» было страшно смотреть». Это и мое личное мнение. Этот теплоход был убогим. Эти ужасные диваны, под которыми хранились средства безопасности. Я не могу представить себе, как в экстремальной ситуации человек полезет под диван за спасжилетом. Этот пароход вызывал у меня отталкивающее впечатление. Я видел затопленные и поднятые корабли. «Курск» даже после года пребывания на глубине остался боевым кораблем. А здесь (на «Булгарии» – прим.Т-И) у людей было немного шансов остаться в живых. И поэтому, если суд выясняет причину гибели судна, я говорю: да, состояние судна влияло на это, так же как и пренебрежение к законам нормальной морской практики», – сказал раздраженно Андрей Краморенко.

Подсудимый Яков Ивашов – старший эксперт Пермского участка Камского филиала ФГУ «Российский речной регистр» – ответил на реплику эксперта относительно непригодности судна к плаванию. «60 процентов судов нашего пассажирского флота построены в период с 1955-го по 1960 годы. Кроме «Булгарии», все суда плавают», – парировал он.

Вернувшись к вопросу относительно статического крена, Андрей Краморенко сказал, что, если в документации написано, что у судна имеется статический крен, то регистр никогда не подпишет разрешения на его эксплуатацию. «Крен в 2,5 градуса очень хорошо ощутим всеми, в том числе экипажем и пассажирами. При 10 градусах на палубе стоять невозможно, при 5 градусах такое чувство, что судно опрокидывается», – пояснил специалист.

На что Яков Ивашов заявил, что проработал в регистре 21 год, принял тысячи судов и знает, что такое – ощутимый крен. «Это исключено, что крен был при освидетельствовании «Булгарии». Я его не заметил, мне никто не докладывал о нем», – добавил он.

Также сегодня в суде рассматривался вопрос о компетентности действий капитана судна во время его крушения. Андрей Краморенко сообщил, что, если бы теплоход дошел до мели и лег на бок, как Costa Concordia, то жертв было бы гораздо меньше. Сейчас же, по его словам, трудно определить, насколько были правильными действия капитана. «Надо понимать, что решение принималось не в тиши кабинета, а в динамически развивающейся ситуации. Если руль был переложен на правый борт, то это показывает, что капитан был компетентен и понимал, что он делает. Но думаю, что он и не представлял, насколько близка мель. Вероятнее всего, учитывались естественные действия по уменьшению крена», – сказал он.

Однако подсудимый Ирек Тимергазеев – начальник Казанского линейного отдела Волжского управления государственного и морского речного надзора – высказывая свое мнение по этому поводу, пояснил, что до «Булгарии» Александр Островский работал капитаном на судне «Метеор», и, так как в этом месте стоял маяк, он вполне мог знать, где находится мель.

В завершение потерпевшей Гульнарой Назаровой эксперту был задан вопрос относительно возможности и необходимости посещения «Булгарии», на чем так настаивает адвокат Роберт Халиуллин.

На это Андрей Краморенко ответил, что, на его взгляд, посещение этого теплохода, кроме психологической травмы, ничего не даст. «По прошествии трех лет после затопления судна, уже невозможно определить, какие повреждения были получены при эксплуатации, а какие – при подъеме. Все они стали одинаково ржавыми. Это только тень поднятой «Булгарии», и смысла в этой поездке я не вижу. Кроме душевных мук, вы ничего не получите», – заключил он.

Напомним, что теплоход потерпел крушение на Волге 10 июля 2011 года. В результате его затопления погибли 122 человека, в том числе 28 детей. Спасти удалось 79 человек.

На скамье подсудимых по этому делу находятся субарендатор теплохода «Булгария» Светлана Инякина, первый помощник капитана «Булгарии» Рамиль Хаметов, старший эксперт Пермского участка Камского филиала ФГУ «Российский речной регистр» Яков Ивашов, начальник Казанского линейного отдела Волжского управления государственного и морского речного надзора Ирек Тимергазеев и бывший главный инспектор Казанского линейного отдела Волжского управления государственного и морского речного надзора Владислав Семенов. Инякина, Ивашов, Тимергазеев и Семенов находятся под стражей. В отношении Хаметова избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.