РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА 12/03

Непокорный легион
Почему татарский поэт Муса Джалиль в своих стихах воспел Западную Двину

В деревне Бабиничи Витебского района в березовой аллее возле школы стоит скромный обелиск. Надпись на нем гласит: "Здесь в годы войны, летом 1943 года, погиб партизан при выполнении боевого задания". К сожалению, имя и фамилию его установить не удалось, но, как рассказывают местные жители, это был боец из бывшего 825-го татарского батальона. Отголоском тех далеких событий, которые до сих пор считаются одной из малоизученных страниц военной истории, стало стихотворение "К Двине", написанное знаменитым татарским поэтом Мусой Джалилем в фашистских застенках.
Двина, Двина!
О, если б только вспять
Твое теченье гордое погнать.
Ты принесла б на Родину мою
Меня и песнь свободную мою.
Поэту, расстрелянному в 1944-м, не довелось побывать в Беларуси, где начался славный боевой путь его соотечественников. Однако к переходу татарского батальона на сторону белорусских партизан под Витебском он имел самое непосредственное отношение.
Недавно я встречался с Ниной Федоровной Буйниченко. Выпускница Бабиничской школы, комсомолка, во время Великой Отечественной она была партизанской связной. Именно она помогла татарам-подпольщикам встретиться с руководством партизанского отряда Сысоева. Думаю, воспоминания живого свидетеля будут интересны читателям "СОЮЗа". Однако сначала поговорим о том, что предшествовало событиям, произошедшим в ночь с 22 на 23 февраля 1943 года.
Находясь в фашистской неволе, Муса Джалиль и его единомышленники создали подпольную организацию среди советских военнопленных, которых гитлеровцы объединили в национальный легион "Идель-Урал". Этот легион, в состав которого входил и 825-й батальон, сформированный в польском местечке Едлино, в основном состоял из татар. "Пусть только дадут в руки оружие - его в любой момент можно будет повернуть против немцев, - так рассуждали легионеры. - А там лучше умереть как солдату, с оружием в руках и с пользой для Родины". Все они уже прошли через ад гитлеровских лагерей, поэтому их трудно было обмануть лживыми обещаниями и видимостью хорошего обращения. В феврале 1943 года 825-й батальон должен был участвовать в карательной операции против белорусских партизан. В случае успеха немцы были уже готовы раструбить на весь мир, что, дескать, "задавленные русским гнетом" волжские татары плечом к плечу с "немецкими братьями" сражаются за свою "независимость". Но вышло по-другому. Едва прибыв на место, батальон поднял восстание, перебил немецких офицеров и охрану и в полном составе (а это более 500 человек) с орудиями и пулеметами перешел на сторону партизан. Вот как описывает события тех дней Нина Буйниченко:
- Немцы пришли, и деревня затаилась. Но это были странные немцы. Они никого не трогали. За каждую миску картошки и крынку молока расплачивались марками. Между собой говорили не по-немецки, а на каком-то странном, непонятном наречии. И песни у них были необычные: длинные, тягучие и печальные. Почти все хорошо говорили по-русски. Оказалось, это был татарский батальон. В первое же утро после размещения в деревне Сеньково недалеко от Бабинич татары-подпольщики Жуков, Мутала и Рахимов, встретив первого хлопчика Толю Прохоренко, уговорили его показать дивчину, которая не дружит с немцами. Так они оказались в нашей хате. Мы разговорились, и гости рассказали, что в легионе действует подпольная антифашистская организация и что большинство его бойцов хотят быстрее перейти на сторону партизан. Я долго сомневалась, стоит ли доверять этим людям. Ведь от моего решения зависела жизнь родных и близких... Но я рискнула и пообещала татарам связать их с партизанами.
С сопроводительной запиской и пропуском, которым служила красная косынка Нины, парламентеры отправились в партизанскую зону. На переговорах они рассказали, что действуют по заданию подпольной организации, во главе которой стоит татарский поэт. Тут же решили, что переходить к партизанам нужно немедленно, совместно разработали план восстания и условились, что сигналом к началу операции станут взрыв штаба батальона и пуск трех сигнальных ракет. Но, очевидно, среди легионеров оказался провокатор. За несколько часов до выступления немцы внезапно арестовали Жукова, Рахимова и еще несколько человек. После короткого допроса их отправили в Витебск, где после жестоких пыток расстреляли. Фашисты вызвали подкрепление. Патриоты начали восстание раньше, чем подоспели вызванные из Витебска немецкие части. На следующий день на улицах Сеньково подобрали более 70 убитых фашистских солдат и офицеров. В немецких архивах указано, что всего на сторону партизан тогда перешли 557 человек. Запланированная фашистами февральская кампания "по полному уничтожению витебских партизан" полностью провалилась.
Нина Буйниченко, за боевые заслуги награжденная двумя орденами Отечественной войны, после победы восстанавливала родную деревню, поднимала колхоз. Окончив медицинское училище, уехала в Вильнюс, где вышла замуж. Там живет до сих пор. Бывая в родных местах, она каждый раз стремится пройти партизанскими тропами своей молодости, вспомнить боевых товарищей. Однако Нина Федоровна не единственный человек, которому до сих пор не дают покоя героические события 1943-го. И вот в чем дело. Сегодня известно почти 150 фамилий татарских патриотов, повернувших оружие против немецких захватчиков. Треть из них оказалась в списках членов партизанского отряда Гурко, действовавшего в районе Суража. В начале 80-х на одной из делянок лесники случайно наткнулись на партизанский тайник, передали документы местным краеведам, откуда их копии попали в Витебский музей имени Шмырева. С его сотрудниками поддерживают связь члены Татарского культурного центра Москвы, разыскивающие сведения о судьбах своих земляков. Несколько раз они уже побывали в Витебске. (Виктор Васильев, учитель истории, Витебск)