Рамзи НУГМАНОВ:

«Не следует загонять себя в заведомо кризисные условия бытия»

Еще в XIV веке наши предки пострадали от кризиса, сходного по характеру с современным. В Европе сначала разорились солидные флорентийские банки, а затем развалились крупные империи. Падение нравственных ценностей повлекло за собой все остальные разрушения. Современный кризис также имеет не финансовый характер. Об этом заявили российские ученые на международной конференции гуманитариев, которая прошла недавно в казанском филиале Российского государственного гуманитарного университета. Какую роль играет культура при выходе из кризисной ситуации? На эту тему беседуют доктор культурологии, профессор Академии социального образования Рамзи Нугманов, принимавший участие в конференции, и корреспондент ИА «Татар-информ» Наталья Топал.

Рамзи Галимзянович, на ваш взгляд, как в дальнейшем будут развиваться события?
Р.Н.: Отныне страны Запада будут учитывать во взаимоотношениях интересы других, провозгласив идею о духовно-нравственном постижении ситуации. Хотя и символически, но, как видим, налицо определенный отход от жесткой, рационалистической психологии в сторону либерализации гуманистических ценностей, в пользу развития культурно-нравственных сторон человеческой истории. Не забывая о том, что экономический кризис может закончиться и жестокими военными столкновениям в мире, остановимся все же на точке зрения о благоприятном исходе мировых финансовых катаклизмов. Проанализируем вариант социокультурного, то есть позитивного воздействия ценностей культуры на умы тех, от действий которых зависит мир и благополучие, всех тех, кто волею судьбы несет на ответственность за возникающие страдания людей.

Культура, не вдаваясь в подробности, можно сказать, что она представляет первую производную добра. Добро – все, что связано с духовным миром, а зло - что связано с материально-телесными интересами человека. Следовательно, если сегодня в рыночной экономике перевешивает все то, что попадает в понятие «зло», то нетрудно определить, каково состояние у культуры общества (и личности) – она стремится к нулю.

Почему общество не воспринимает культуру как основополагающую при выходе из кризисной ситуации?
Р.Н.: Дело в том, что уже сам факт сокрытия истинной сущности культуры от широкой публики, замалчивание ее позитивных сторон, подмена их таким суррогатом, как «массовая культура» говорит о многом. Словно кто-то сильно не желает допустить простых смертных к осознанию безграничных внутренне-сущностных возможностей человека и общества в целом.

К этому можно добавить соображение о том, что возможно культура и есть могильщик, так сказать, сегодняшнего «идола» или «Их Величества Деньги».

Возможно ли противостоять этой стихийной любви к материальному?
Р.Н.: Для противостояния этим разрушительным тенденциям в стране поддерживается стремление к общечеловеческим ценностям, в первую очередь – к религии. Восстанавливаются и строятся храмы, мечети и другие, культовые сооружения, которые посещают и первые лица государства. Они тесно общаются с духовенством. Но способна ли сегодня религия преломить ситуацию, вот в чем вопрос. Религия делает все, что в ее силах и в этом направлении. Например, церковь даже стремится войти в сферу школьного образования. Нельзя думать, что это бесполезное дело. Польза есть, она очевидна. Но насколько долго этот успех нас будет сопровождать?

Думается, что религиозная духовность может поддерживать нас до возникновения сакраментального вопроса «Зачем жить?». Человеку следует ответить сначала на три следующих вопроса: Что? Как? Почему? Вставая же на религиозный путь существования, каждый смертный, в лучшем случае, получает ответы на два первых вопроса. Третий вопрос чисто философский и на него религия может ответить только в сильно усеченном виде. Чаще всего религия говорит, что «необходимо терпеть, ради благоденствия в трансцендентном мире». При этом у простого смертного возникает крамольная мысль, скажем, в виде, «я-то вытерплю, но зачем же рожать детей ради подобных бесконечных страданий?». Надо думать о том, как помочь религии в ее благородном деле, как-никак религия – это явление культуры.

А как, по-вашему, разъяснить людям смысл жизни?
Р.Н.: Религия нам поясняет, как произошел человек, поедая плод с дерева познания «добра и зла». Съел, значит, у него появилась телесность, человек стал единством души и тела, о чем свидетельствует такой памятник человеку, как Великий Сфинкс в Египте. В результате человек познал, что с приобретением телесности он стал смертным. «В поте лица будете есть хлеб свой насущный», - было сказано ему при выселении из рая. Однако нельзя забывать о том, что богом в раю было выращено еще одно дерево – «древо жизни», о полезности плодов которого в сакральных текстах не упоминается. Но кто хочет жить, а не «прожигать жизнь», сам должен догадаться, что человек кроме души и тела, имеет еще третью компоненту – это его духовность. Конечно, можно прожить жизнь и в бездуховном режиме, например, как диктуют «рыночные условия». Но за все приходится платить. Трансцендентный мир принимает от нас только нашу бессмертную часть, то есть нашу духовную составляющую. А душа и тело должны погибнуть здесь, в земных условиях существования. Поэтому-то мы так боимся смерти, поскольку душа (или сознание) хотя и не знает точно, но догадывается (подсознательно), что каждого из нас ждет в этом грешном мире.

Рамзи Галимзянович, так какова же роль культуры в условиях нашего кризисного бытия?
Р.Н.: Скажем прямо, цель заключается как раз в глубоком освоении ценностей внутренней культуры личности, дабы устремить народы к достижению высших идеалов бытия. Для этого необходимо вооружиться всеми современными средствами гуманитарного знания, в первую очередь, социологической науки, отечественной культурологии и других. Однако социология как наука это порождение западного образа мышления и мировое сообщество упорно продолжает развивать традиции именно этого метода. В то время как культурологию подменяют некоей культурной антропологией. И это несмотря на то, что еще в 1949 году Лесли Уайт (США) первым в мире выпустил книгу под названием «Наука о культуре». Сегодня можно было бы добрым словом вспомнить о ее шестидесятилетии. Но этого не происходит, так как ценности жесткой рационализации науки не позволяют различать существование двух парадигм – цивилизационного и социокультурного методов мышления.

Сегодня можно признать, так как в мире преобладает североамериканский образец бытия и, кажется, не совсем серьезным ставить вопросы наподобие «Когда закончится кризис?» или «Кто выиграет в результате кризиса?». Экономический кризис не может закончиться скоро по той простой причине, что человек пока не способен отказаться от материального обогащения. Он трудно осознает тот факт, что существует другой – внутренний мир человека – мир культуры, духовности, чувственности, без которых практически невозможна нормальная самореализация человека. Необходимо развитие внутренней культуры каждого. Да, о культуре у нас говорят много, но мало пока что делаем. Хотя эта задача, так сказать, исконный, священный долг российской цивилизации, которая, находясь на стыке двух миров, только и может сказать свое слово по поводу того, как следует поступить, исходя самой сущности понимания культуры в условиях экономического, военно-политического или духовно-нравственного кризиса.

Очевидно, что первый же, хотя и формальный ответ здесь такой, что не следует «загонять» себя в заведомо кризисные условия бытия. Если жестко цивилизационные условия бытия приводят к кризису, то следует предусмотреть какие-то смягчающие условия против этой беды. Это очевидно. И, как представляется, развитие исследований именно культурологического аспекта социологической науки сегодня может оказаться весьма перспективным, может сказать свое научно обоснованное слово в постижении немалых тайн совершенного способа бытия. Однако следует прямо сказать о том, что трудно рассуждать о социологии культуры, пока не определена сущность самого феномена «культура».