Работать круглый год, чтобы выжить: как и для чего в деревнях Якутии заготавливают лед

Как-то в интернете появилась новость, что в Якутии семьям мобилизованных раздали лед, – конечно, нашлись люди, которые поспешили осудить такую помощь, мол, в Якутии и так холодно, для чего людям раздавать лед? Вон его сколько на улице, бери сколько хочешь! Но подобные высказывания говорят лишь о том, что их авторы не знают особенностей жизни на бескрайних просторах России. Если бы они приехали в Якутию и попытались добыть себе питьевую воду, то тут же поняли бы, какой это огромный подарок, когда лед доставляют тебе прямо на дом!

В Якутии лед – это источник воды. В городах вода проведена в дома, а в деревне каждый должен добывать воду сам и ежегодно запасаться ею на зиму. Здесь в каждом дворе, как дрова или кирпичи в наших краях, зимой стоят стопки из блоков льда. Эти блоки растапливают и используют как питьевую воду и в хозяйственных нуждах.

Привыкшие к воде из крана и обилию полноводных родников даже представить себе не могут, что обычная вода достается здесь с таким трудом. Я тоже раньше об этом не задумывался. Хотя знаю, что в Якутии вечная мерзлота, в первый же день у знакомых спросил: «А здесь есть родники? Хотелось бы увидеть». Они удивились. Ведь в вечной мерзлоте родников быть не может.

Конечно же, мне было очень интересно посмотреть, как же народ Якутии заготавливает себе запасы воды на зиму. Для этого я поехал в село Тумул Модутского наслега Намского улуса с сотрудником Якутского-Саха информационного агентства (ЯСИА), водителем Юнусом. Юнус – из Таджикистана, переехал жить в Якутию. «Улус» – район, «наслег» – сельское поселение. Модутский наслег по свой площади больше, чем наш Атнинский район, однако в нем всего одна деревня – Тумул с населением около 1 тыс. человек. В этом же селе я поучаствовал в подледной ловле рыбы – мунхе.

До того как приехать в Тумул, мы побывали в районном центре. Самое первое впечатление – ощущение простора и свободы, поскольку здания расположены на большом расстоянии друг от друга, улицы широкие, много воздуха. Увидел местный клуб, который здесь называется Дворец культуры и духовного развития. Из достопримечательностей – памятник революционеру Амосову. В остальном райцентр особо не отличается от татарстанских, все примерно в одном стиле.

Но совершенно другой, новый мир для меня открылся в Тумуле. В этой якутской деревне сохранились многие элементы традиционного уклада жизни народа саха, от этого создается ощущение, что ты попал не просто в другой регион, но и в другую страну и незнакомую для тебя культуру.

Въезд в село Тумул обозначен огромной монументальной вывеской с названием сельского поселения: «Модут». Далее памятник сельскому жителю: мужчина с косой, женщина с граблями и ребенок. Двухэтажная деревянная школа, одноэтажный клуб. Дома и здания выглядят здесь совсем по-другому. Улицы очень широкие, практически безлюдные, только изредка, прокладывая себе путь через снег, пройдет какой-нибудь житель. Заборы – такие, как у нас делали раньше, из горизонтальных перекладин. Дома с маленькими окнами, не окрашенные – они сделаны не из сруба, а из выложенных в два слоя брусьев с набитой между ними опилкой – засыпушки. Крыши покрыты только сверху – насквозь продуваются ветром. Мне, привыкшему к чердаку на крыше, поначалу показалось, что дома эти нежилые. Нет, оказывается, в них живут.

Обустройство дворов тоже совсем другое. Татарский дом обычно с палисадником, сначала ворота, за ними – дом, сад, баня, хлев, большой придомовой участок под картошку… Здесь же построек мало, огородов практически нет – на покрытом белым снегом просторном участке стоят небольшой дом, хлев для скота, маленькая баня. Сарай для скота здесь называют «хотон». Это низенькое здание, углубленное в землю, стены выложены под наклоном, покрыты смесью глины и навоза – чтобы держалось тепло.

В каждом дворе – рулоны сена. И почти у каждого во дворе – «сэргэ», ритуальный символ в виде столба для привязывания коня. У некоторых он украшен черепом лошади.

Электрические столбы такие, как ставили раньше у нас в деревнях – к установленному на землю бетонному блоку железными прутьями прикрепляются деревянные столбы.

Как жил народ саха

Чтобы представить полную картину, здесь стоит сделать небольшой экскурс в историю – каким же было жизнеустройство народа саха в прежние времена? Об этом еще до поездки в деревню я поговорил с доцентом исторического факультета Северо-Восточного федерального университета Капитолиной Яковлевой.

При слове «Якутия» наверняка многие представляют себе северный народ, который разводит оленей и живет в юртах. Но нет, народ саха держал лошадей и жил в деревянных домах особой конструкции – балаганах. Как и татары, саха относятся к тюркским народам, однако где-то в глубине истории наши пути разошлись, поэтому у нас и языки сейчас сильно отличаются, и религия разная – якуты исповедуют тенгрианство. Большинство историков придерживаются версии, что народ саха перебрался в эти края в XIV-XV веках из региона Байкала. Поэтому они развивались самостоятельно, а не как северные народы.

Итак, традиционные якутские дома – это балаганы, здания в форме усеченной пирамиды. У этих зданий стены идут под наклоном, бревна укладываются вертикально. Для таких домов брали довольно тонкие, легкие бревна, хотя, казалось бы, для сурового климата они не очень подходят. Однако народный обычай запрещал рубить толстые деревья. Не знаю, насколько это правда, возможно, так объясняли невозможность перевозить и обрабатывать толстые стволы, может быть, в то время и подходящих инструментов для этого не было. Тонкие стены утепляли, смазывая щели между бревнами коровьим навозом.

Что касается жизни в таких домах, то, по словам Капитолины Яковлевой, внутри полы были земляные. Дети часто умирали, особенно годовалые, говорит историк. Почему именно годовалые? Потому что до года ребенок находился на руках, а потом уже – на полу. Если на улице минус 50 градусов, какой же температуры были полы в домах? Какой ребенок такое выдержит?

Тут же, в доме, держали корову, с ней было и теплее, и тот же угол в доме служил туалетом, рассказывает Капитолина Яковлева. И сама же удивляется – как же они ничего не придумали, чтобы покрыть пол?

Еще одна особенность якутского быта – это печь. Она называется «камелёк», сооружена из глины и по форме напоминает бутылку. По сути – это камин с высоким устьем. Стенки довольно тонкие, поэтому тепло печь держала плохо. А для сохранения тепла ее трубу затыкали пробкой из сухих трав.

В этих краях темнело рано и ночи шли длинные. Печка и костер в печи были главным местом в доме, в огне готовили, у огня грелись и при свете костра женщины долгими вечерами занимались рукоделием. Поэтому женская национальная одежда у народа саха очень богато украшена, а количество настольных игр просто удивляет. У народа саха, почитающего огонь, камелёк и очаг считались священным местом. Интересно, что традиция ставить камелёк в домах до сих пор сохранилась, хотя, конечно, печку топят не для обогрева дома, а только в ритуальных целях.

В балагане окна маленькие, потому что надо было сохранять в доме тепло. Как рассказала Капитолина, вместо стекла в эти окна вставляли куски льда – через него просачивался хоть какой-то дневной свет. «Как же он не таял?» – удивляюсь я. «Значит, дома была такая температура, даже лед не таял!» – отвечает мне Капитолина Яковлева.

Вот в таких условиях жили предки народа саха. После холодной зимы наступало лето – и тоже суровое (сам я якутского лета не видел), с невыносимой жарой и обилием комаров. На лето люди перебирались в специальные летние жилища, сооруженные из бересты, напоминающие чумы северных народов.

Некоторые инструменты у народа саха тоже были несовершенны, и работать ими было тяжело. Например, коса. У нас коса с длинной рукояткой, перпендикулярно сидящим лезвием, трава скашивается параллельно земле. Якутская же коса представляла собой некую смесь серпа с турецкой саблей – рукоять короткая, лезвие является продолжением ручки, и косить такой косой было, конечно, неудобно – траву приходилось буквально рубить, совершая косой широкие взмахи над головой. У скелетов, обнаруженных в древних захоронениях, находили повреждения позвоночника – кошение сена было таким вот сложным и даже калечащим человека тяжким трудом.

Мне также показали якутские лыжи, и примечательны они тем, что с нижней стороны, соприкасающейся со снегом, их обивали мехом. Это помогало лыжам хорошо держаться и не скатываться назад при подъемах. Вдоль ворса лыжи катились хорошо, а в обратном направлении роста шерсти уже не поддавались скольжению. Сейчас для преодоления подъемов используют технику «ёлочка», а северные народы придумали вот такие «меховые» лыжи. Сами по себе эти охотничьи лыжи тяжелые, поскольку довольно большой толщины. Вдобавок прибитые снизу шкурки делали их еще тяжелее, поэтому я хорошо представляю, какие силы тратил охотник, двигаясь на таких лыжах.

Привычные для нас косы и кирпичные печи здесь начали использовать после прихода казаков. Казаки знали татарский язык, среди них также много было татар и говорящих на татарском, поэтому их появление не вызвало у изолированно живущих народов особого сопротивления, рассказали нам. Существует такая версия.

На въезде в деревню стоит кладбище. У народа саха свои особые обычаи захоронения умерших. Но зайти на кладбище не удалось – оно считается закрытым местом, праздное посещение не положено. Человек, побывавший на похоронах, в течение сорока дней не допускается к ловле рыбы. Я тоже только издалека сфотографировал кладбище. Религиозные обряды саха – тема для отдельного материала.

Заготовщики льда

Еще на въезде заметил людей на замерзшем озере близ деревни. В сторонке установлена небольшая палатка, дымит печка. Там же – «УАЗ» с прицепом. Стоял 30-градусный мороз, и я направился к палатке, где наверняка тепло. Раньше у нас в деревнях работники фермы непременно при себе имели собаку – оказалось, здесь так же. У моего нового знакомого Дмитрия Захарова огромная собака. Увидев меня, она облизнулась, видимо, я ей показался вкусным лакомством, однако при команде хозяина «тихо!» поняла, что мечтает напрасно, и потупила взгляд.

На поверхности озера тут и там стоят горки из кубиков льда. Их заготовили другие жители, чтобы потом перевезти к себе во дворы. Эти куски льда такой формы, что, сложенные в ряд, напоминают могильные камни (простите за такую аналогию, если она кажется грубой).

Дмитрий рассказывает и заодно показывает, как происходит добыча льда.

«Заготовка льда идет в начале зимы, когда озеро уже замерзло, а снега еще мало. Вода дома постоянно нужна. Чтобы не таскать по одному куску, вырубаем сразу много льда и перевозим к себе во двор, а оттуда уже по куску заносим домой, растапливаем и используем. В каждом доме стоят специальные баки для льда, – рассказывает он. – Лед на озере – самый чистый. Зимой в озеро не поступает воздух, и вода в нем начинает портиться. Вся грязь оседает внизу. А лед чистый, прозрачный, без примесей. Такая вода самая вкусная, у нас люди даже на лето ее оставляют, хранят ее в специальных больших бочках».

По словам Дмитрия, при желании воду можно купить в обычном виде, 200 литров – 100 рублей. Но такая вода имеет неприятный привкус и годится только для использования в хозяйстве. Питьевая вода добывается только изо льда.

Небольшой семье из двух человек на зиму необходимо заготовить 80 «кирпичей». В одном таком блоке примерно 40 литров воды. Чтобы добыть лед на одного человека, надо работать один день. Получается три-четыре рейса бортового «УАЗа». Каждая семья делает себе запас льда на зиму, а кто не может, просит помощи у знакомых или покупает. Один прицеп льда стоит 2,5 тысячи (в районном центре), в деревне – 1,5 тысячи рублей.

Для добычи льда сначала расчищают поверхность от снега. Затем по краю этого участка электропилой режут прямую линию. Следующий шаг – параллельно проводится еще одна линия, примерно в метре от первой. Затем этот большой кусок режется на доли шириной около 40 сантиметров. Дмитрий отточенными движениями бьет в места пересечения линий, затем по линиям разделения – лед легко колется, образуя блоки примерно 1,2 м длиной и 40 см шириной, толщиной в 20 см. Такой кусок весит довольно много, по крайней мере человек один его не поднимет, лишь сможет поставить вертикально, чтобы снегом не замело и горка не исчезла под сугробом, рассказывает Дмитрий.

Всю работу он выполняет с помощью специального инструмента – пешни, которая представляет собой деревянную рукоятку с острым наконечником. В отличие от лома, который просто крошит лед, пешня его режет, как алмаз режет стекло. При этом выворачивать лед этим инструментом нельзя, потому что на морозе металл становится хрупким и легко может сломаться.

Пока он все это рассказывал и показывал, я окончательно замерз, замерз и мой телефон, и я попросил:

– А вы можете показать часть работы, и я сниму, а вы потом доделаете?

Оказывается, так нельзя – потому что вода быстро замерзает, и этот лед будет уже непригодным для использования.

Дмитрий проводил меня до палатки, налил горячего чаю из термоса. Отогревшись немного, интересуюсь:

– Дмитрий, работа у вас никогда не кончается – вы работаете каждый день, круглый год?

Дмитрий смеется:

– Да, пока не помрешь – работаешь. До пенсии мало кто доживает. Каждый день что-то надо делать, чтобы выжить. Если будешь дома лежать – всё, долго не проживешь.

И он пошел работать. А я задумался. Простому народу везде одинаково – живет тяжелым трудом. Чтобы хоть как-то обеспечить себя и семью, тащит лямку всю жизнь. Что у нас простые жители татарских деревень не видят отдыха, и здесь так. Но у нас хотя бы природа чуть милосерднее. Здесь жизнь требует намного больше сил.

Я сижу, греюсь. И тут… В палатку через щель заглянула собака. Я, догадываясь, что, возможно, снимаю последние кадры в своей жизни, беру ее на камеру телефона. Сам думаю – пока Дмитрий придет, успеет меня сожрать! Но собака только поглядела на меня и, видимо, передумала есть: «Совсем замерз, неохота об него зубы ломать», – и ушла.

Отогревшись, я вернулся на участок работы. Дмитрий хватает куски льда огромными щипцами, вытягивает из воды, тащит по поверхности озера и складывает в одном месте. Таким образом, лед стопками хранится на озере, пока хозяин его не заберет на грузовике.

– Этим наши предки занимались еще с древних времен, когда это началось – я не знаю.

– А если вырыть колодец?

– Колодец вырыть можно, но его хватает только на одно лето. Я выкопал для родителей – летом еще можно воду брать, а зимой он замерз, и даже летом в следующем году он не оттаял.

– А достаточно будет столько льда, чтобы не только пить, но и в бане помыться?

– Если заготовить больше – и на это хватает. Если мало – то нет, – смеется Дмитрий.

– Вы и рыбу ловите, на охоту ходите, заготавливаете лед…

– В деревне выходных нет, – снова смеется Дмитрий. – Хочешь жить – надо работать каждый день.

Попрощавшись с Дмитрием, поехал в деревню – посмотреть, как же растапливают этот лед.

Скромные жители якутской деревни

Когда я попросил знакомых сводить меня в какой-нибудь дом, чтобы ознакомиться с бытом людей в этих краях, мне сказали, что это невозможно. На Кавказе, в Средней Азии, например, люди открытые и общительные – туда испокон веков приезжали чужестранцы, шла торговля. А у народа Якутии общения было мало – торговых путей здесь нет, населения мало. Из-за холода человек живет в режиме энергосбережения – мало говорит, старается силы использовать экономно. Поэтому мне сказали, что ни в один дом в деревне я не смогу попасть. Я обратился к главе поселения – он сразу сказал, что дело безнадежное, а когда сделал несколько звонков, заявил, что желающих пустить в дом гостя не нашлось.

Но все же мне удалось побывать в якутском доме!

Просто встал у магазина (он с большой зеленой вывеской, виден издалека) и начал «ловить» первых попавшихся жителей деревни. На двери магазина надпись «Махтал» – значит, «спасибо». Здесь покупателя благодарят еще до того, как он что-то купил. Магазин, как и большинство домов в деревне, построен из двух рядов бревен с опилками посередине – засыпушка.

Перед магазином бегает очень красивая белая собака. Я ее погладил. Вышел мужчина, грозно что-то спросил. Почему таким грозным тоном? Потому что люди здесь такие. Жители Саха сами шутят над этим – приезжий может подумать, что его собираются прикончить, а на самом деле обладатель этого грозного голоса может считать его своим самым близким другом. С этим мужчиной мы разговорились, и он согласился показать свой дом. И вот по широким улицам Тумула мы отправились к его дому. Навстречу нам попались якутские коровы, якутские лошади – они здесь пасутся сами по себе. Сразу скажу, что коровы и лошади местной породы отличаются длинной шерстью и устойчивостью к морозам.

Дом этого человека довольно большой, двухэтажный, фасад окрашен в зеленый. Двор просторный, и тоже стоит стопка колотого льда. Мужчина с гордостью продемонстрировал хлев, полный скота. Туалет на улице, окрашен в белый, он его называет «ай йорт» – «лунный дом». Здесь дворы настолько широкие – больше наших огородов. Но мужчина оказался один дома, в итоге домой пустить меня постеснялся. Когда прозвучала серьезная причина: «Что скажет жена?», я не смог ничего возразить. Да, я растоплю лед и уеду, а если отношения с женой «замерзнут», как их растопить?

Потерпев неудачу, я начал искать кого-нибудь помоложе из жителей – наверняка показать дом для них не проблема. Поскольку это был будний день и все находились на работе, то сразу встретить кого-либо на улице не получилось.

А как снег здесь хрустит под ногами – даже словами не передашь! Я чувствую себя, как попавший на другую планету герой фильма «Аватар»: хотоны, сэргэ, дома-засыпушки, перекладины на заборе… Мохнатые коровы, мохнатые лошади, белоснежные собаки…

Наконец, мои поиски увенчались успехом – молодой парень, Андрей Сивцев, показал мне, как растапливают лед в доме саха. Все оказалось очень просто. Дома стоит большой металлический бак, лед бросают туда, и он там постепенно тает. Я попробовал воду – вкусная. Андрей смеется: «Не простуди горло!» Вода действительно была хорошая. Кристально чистая, вкусная, как родниковая.

Дома у саха внутри тоже небольшие – все из-за той же необходимости сохранять тепло. В этом небольшом доме живут восемь человек. Быт не особо отличается от остальных российских регионов, в 90-х годах мы тоже примерно так жили. Дом у Андрея – засыпушка, поэтому зимой в нем обычно холодно.

Поскольку эта деревня расположена близко к районному центру (в 150 км от столицы – Якутска), жители имеют счастье пользоваться сетевым газом. В большинстве же деревень республики о таком только мечтают. Всего в 105 населенных пунктах из 620 проведен газ, это лишь четверть деревень. Остальные топят дровами. К заготовке рыбы, мяса, льда, сена прибавляется еще и необходимость заготовить дрова на зиму.

Люди в деревне держат скот. Андрей рассказал, что в хозяйстве у них 8-9 голов коров, 6 свиней, куры. С разрешения хозяина дома я погулял по двору, сфотографировал интересные места. Традиционная стопка из блоков льда, примерно 50 штук. У Андрея кубы более крупные. Во дворе также можно увидеть «сэргэ» – ритуальную коновязь, который здесь установили родители Андрея в день свадьбы.

Хлев для домашнего скота – «хотон» построен по тому же принципу, как и старинные балаганы, – в виде усеченной пирамиды. В почти ушедшем под землю хотоне около десятка коров. Сена заготавливают больше для коров, чем для лошадей, – якутские лошади способны сами добывать себе корм, копытами выкапывая прошлогоднюю траву из-под снега.

Баня крохотная, внутри веником уже не помашешь. Это и понятно, здесь проблема и с водой, и с обогревом, поэтому банька здесь – маленькое место для помывки, примерно такое, что можно встретить у нас на дачах.

Деревенская школа: «Нөрүөн-нөргүй!»

Я заглянул также и в Модутскую школу. Над дверью – надпись-приветствие: «Нөрүөн-нөргүй» – «Добро пожаловать!», а дословно смысл примерно такой: «Склоняем голову». Школа построена еще в 1948 году. Дети – они везде дети, веселые, шумные. Увидев гостя, тут же оживились, по всему видно, появление новых людей им очень понравилось. Все одеты в школьную форму, активные, дружелюбные. В Якутии очень развит спорт, спортзал в школе большой, красивый.

Директор школы Михаил Егорович Голиков показал разные классы, дети на языке саха передали привет Татарстану. Ученики первого класса на языке саха пожелали всем мирного неба над головой. Спасибо, дети! Пусть будет так.

В школе учатся 112 детей. В штате 50 сотрудников. У школы есть несколько зданий. В 2023 году будет построено новое здание. Кроме того, у школы есть своя ферма, где содержатся 28 коров. Дети участвуют в заготовке сена, уходе за животными. На республиканской ярмарке школа заняла первое место. Также в конкурсе «Лучшая аграрная школа» Модутская школа вышла победителем.

«Родной язык любим», – говорит директор. Во всех классах надписи сделаны как на языке саха, так и на русском языке. Доброе отношение к родному языку чувствуется во всем.

Столовая расположена в здании, построенном в виде древнего жилища саха – балагана, но уже из современных материалов. Там же можно увидеть камелёк – традиционную национальную печь. Она, конечно, не используется по назначению, а имеет символический смысл. В целом я заметил, что в Якутии много зданий под старину и часто можно встретить печь-камелёк.

«Мы помним своих предков. Они жили в балаганах. Там было холодно, но наши предки выжили. Мы в знак уважения строим здания в виде балагана. Некоторые семьи до сих пор строят свои дома в такой форме, отдавая дань традициям», – рассказывает директор.

Печи старинной конструкции были в обиходе даже в середине прошлого века. Сейчас, безусловно, это лишь символическая деталь. Но иногда ее растапливают и совершают ритуалы.

Пока мы в столовой беседовали с директором, прибежали дети на обед. Присутствие гостя вызвало у них восторг! «Вкусно?» – спрашиваю у детей. «Вкусно», – дружно и весело отвечают они, с аппетитом уплетая обед. «Большинство наших детей имеют русские имена, но в последнее время все чаще люди называют детей именами саха», – говорит директор. Например, в народе довольно популярны имена Сэрдэнэ, Эрчим, Кэрэли, Урсун.

В отличие от Татарстана, где даже в деревнях татарский язык потихоньку вытесняется русским, здесь в школе дети между собой говорят на родном языке саха – в коридорах я не слышал русской речи.

Заместитель директора Татьяна Протодьяконова рассказала, как в школе изучают язык саха. В начальных классах родной язык – 2-3 урока в неделю, родная литература – еще 2-3 урока. Предметы по точным наукам двуязычные – на русском и саха, пояснили мне. В 5-11 классах преподавание этих предметов ведется на русском. Увеличивается количество уроков русского языка – 5-6 часов в неделю, язык саха, литература саха – по 2-3 урока. В 10-11 классах родной язык, литература сокращается до двух уроков в неделю. Также в программе есть уроки по культуре народов Якутии.

«Таких, чтобы говорили, что родной язык мешает сдаче ЕГЭ, нет не только в нашей школе, но и в республике, – говорит директор. – Наоборот, Министерство образования работает в направлении увеличения объемов родного языка. Мы ждем прибавления количества уроков. Никто не говорит, что “якутский язык мешает”. Говорят, что все сидят в Ютубе, забывают родной язык, у нас такой проблемы нет. Мы всей школой выезжаем на мунху – традиционную подледную рыбалку. Обычаи сохраняем, у нас есть трудовой лагерь, дети сажают капусту, ухаживают за животными. Когда мы были маленькими, учителя брали нас с собой на охоту, но сейчас так делать нельзя, мы не берем…»

В 2022 году школу окончили 11 детей, по русскому языку средний результат – 54 балла, по математике – 37 баллов.

Якутский фермер

В черте деревни стоит фермерское хозяйство. Типовое здание, как у нас, высокие стога сена, огромный пес. К сожалению, самого фермера увидеть не удалось, его не было в деревне, поэтому пообщался только с его работником Яковом. Интересно, что такие распространенные среди русских имена, как, например, Дмитрий или Андрей, в Якутии встречаются реже, а популярны здесь такие старинные имена, как Никифор, Яков, Серафим.

Яков показал якутских коров. Они мохнатые, маленькие, молока дают в три раза меньше (около 5 литров), но жирность примерно в три раза выше (в среднем 7%). Эти коровы очень выносливые. Когда в советские времена стали строить утепленные фермы, сюда завезли молочных, но более чувствительных к климату и условиям содержания коров со средней полосы. В республике стараются сохранить местную якутскую породу. Фермерам, которые разводят таких коров, выплачивается компенсация.

К сожалению, как следует поговорить с Яковом не получилось – я не знаю языка саха, а у него были некоторые трудности с русским. Но по всему было видно, что работает он на совесть и на результат. Спасибо сельскому труженику, который кормит город! В каких только сложных условиях они ни живут, но стараются и делают свое дело.

Вот мы уже выезжаем из деревни. Дмитрий все еще колет лед на озере. Туда же подтянулись и другие жители – заготавливают лед. Скупое ярко-желтое якутское солнце катится к горизонту. На самом краю деревни я заметил стройку. Очень хотелось вблизи увидеть дом-засыпушку... Но у меня было запланировано интервью для газеты «Саха Сирэ», Юнус сказал, что не успеем, поэтому я просто сделал один кадр, и мы поехали. Из якутской деревни я уехал с багажом ярких впечатлений и еще раз убедившись, в каких же хороших условиях мы живем в наших краях.

Автор: Рамис Латыпов, intertat.tatar; перевод с татарского

Фотографии Рамиса Латыпова