«Меня там Махом называли»: космические истории документалиста Махмуда Рафикова

Чем он занимается на службе, не знали даже члены семьи

Читатели и зрители всего мира не раз видели уникальные кадры, снятые благодаря заслуженному деятелю искусств России Махмуду Рафикову. Знаменитое фото улыбающегося Гагарина, разговаривающего по телефону, или его же фото, на котором первый космонавт расслабленно сидит в кресле самолета, обошли все мировые и советские СМИ. Но никто, кроме непосредственного начальства Рафикова, не знал их автора. В действительности Рафиков заслужил звание Героя еще в 1950-1960-х годах. Но государственных наград так и не получил. Подписка о неразглашении и гриф «Совершенно секретно» относительно всего, что было связано с его работой, сыграли свою несправедливую роль. О том, чем он занимается на службе, не знали даже члены семьи.

Срок подписки о неразглашении, которую давал Рафиков, истек только в 2010 году. Именно тогда инициативная группа, включившая сотрудников Роскосмоса и Минобороны РФ, выступила с ходатайством о присуждении Махмуду Рафикову звания Героя России. Но вскоре документы затерялись где-то в высоких кабинетах. Хотя ради выполнения задания ему не раз приходилось рисковать жизнью.  

«Когда я поступил во ВГИК, я был там единственный татарин!»

В 1946 году режиссер Григорий Александров снимал на улицах Москвы массовые сцены для кинофильма «Весна». Веселая музыка, концертные номера, настоящий карнавал после только что окончившейся войны. В один из дней на съемочной площадке оказался и молодой студент Московского авиационного института Махмуд Рафиков, которого случайно выловили в толпе зевак ассистенты режиссера. Эта встреча перевернула жизнь будущего инженера, вмиг влюбившегося в кино и решившего кардинально поменять планы на жизнь.

Рафиков подает документы на поступление во ВГИК. С первого раза не получилось, но на следующий год его приняли на операторский факультет. Убедил членов комиссии талантливыми фотографиями.

«Когда я поступил во ВГИК, я был там единственный татарин. Через два-три года поступил Радик (Раднэр) Муратов, и нас два человека стало. Эльдар Рязанов тоже потом с нами учился», – вспоминал позднее Рафиков.

«Свинцовая пропитка»

Махмуд Рафиков родом из Уфы, из поначалу крепкой, а потом раскулаченной татарской крестьянской семьи. Он появился на свет в 1924 году. В 1941 году старшеклассников уфимских средних школ задействовали в работе эвакуированных в город оборонных предприятий. Так Махмуд попал на завод, где делались авиационные свечи. Смена длилась по тринадцать и более часов, вспоминал он позднее. Уставали чертовски. Учеба поначалу остановилась, не до нее. Но спасибо старшему брату – тот настоял, чтобы Махмуд поступил в вечернюю школу, а затем в Уфимский авиационный институт. С трудом договорившись с начальником цеха, юноша, благодаря железному упрямству, исхитрялся совмещать учебу и работу.

Как-то раз он забыл надеть защитную маску и надышался горячими свинцовыми испарениями, получил даже ожог легких. Возможно, что эта «внутренняя свинцовая пропитка» и спасла его много позже от лучевой болезни.

После окончания войны, в 1946 году Махмуд перевелся в Московский авиационный институт.

«Рождение» Маха

В 1951 году Рафиков окончил ВГИК. Выпускник мечтал о будущих музыкальных фильмах, все представлялось ясным и потрясающе интересным. Так оно и случилось, только потрясающим оказалось совершенно другое. Рафикова распределили на студию научно-популярных фильмов. Тут и состоялась беседа с человеком из органов, который предложил специальную работу. Предложение отказа не подразумевало.

Так в 1951 году Рафиков оказался на сверхсекретном полигоне Капустин Яр, где Сергей Павлович Королев проводил испытания первых баллистических ракет Р-2. Поначалу Рафиков – ассистент у других опытных операторов. Задача – снять все этапы подготовки и запуска ракет. В целях безопасности съемки велись из укрытий. Так бы, возможно, Рафиков и ассистировал старшим товарищам, если бы не случай. Королев попросил снять ракетный пуск с самолета. Все коллеги отказались и указали на Махмуда. Во-первых, молодой, во-вторых – почти авиационный инженер.

Рафиков согласился, это был шанс: «При пробной съемке ракеты с самолета я понял, что зритель не успеет все разглядеть. И придумал так: ракета стоит – я облетаю тихонечко со всех сторон, но снимаю не на 24 кадра в секунду, а на 48. В киноаппарате можно было менять скорость съемки. Режиссер группы тогда велел перевести остальных операторов и оставить меня одного, Маха. Меня там Махом называли». Изобретательность Маха понравилась Королеву, тот теперь предпочитал работать только с ним.

Залетели внутрь ядерного облака

А дальше Рафикову пришлось увидеть такое, перед чем на время меркло даже Солнце. Причем так близко увидеть, как никому и никогда не приходилось ни до, ни после него.

В 1954 году академик Игорь Курчатов приступил к испытаниям советского водородного оружия. Взрывы на Семипалатинском полигоне следовали друг за другом. Их снимали на кинокамеры, но с земли. А Курчатову требовалось зафиксировать взрывы сверху, с воздуха. Рафиков в этом деле был лучший специалист. Но с термоядерным взрывом в небе еще не сталкивался никто: за ядерным грибом наблюдали только под защитой свинцово-бетонных укрытий.

В первый раз Рафиков полетел с дозиметристами. Спустя некоторое время после взрыва, ослепившего экипаж и ударившего самолет, летчики, справившись с управлением, покружили сначала на расстоянии 100 метров от эпицентра, затем 50 метров, а затем и вовсе залетели внутрь ядерного облака. Внутри летали камни, поднятые взрывом с земли, и, падая, барабанили по обшивке самолета. Никто как следует и не думал об облучении, Рафиков тогда возмутился тем, что, мол, пленка в аппарате может засветиться. И… добился, чтобы ему выделили отдельный самолет. Чтобы летать дальше и выполнять порученную работу. После каждого такого вылета экипаж самолета полностью менялся. Но Рафиков был один. Его сменить было некому.

«Тревожные мысли, конечно, возникали, – рассказывал Рафиков позднее, – но я их гнал от себя. Видимо, смерть меня боялась! Сколько рентгенов было внутри “гриба”, я не знал. Подобные вопросы не приветствовались. Но немало, даже пленка по краям иногда засвечивалась».

Всю одежду Рафикова сожгли, а самого Махмуда отправили в больницу

Работа Рафикова всегда проходила в условиях чрезвычайных, в какой-то мере они стали для него даже привычными. Но порою происходило из ряда вон выходящее. Как-то раз вместо настоящего взрыва бомба издала громкий хлопок. Появился тощий гриб, а основной заряд медленно дымился, вгоняя ученых и военных в гнетущее состояние. Стало ясно: нужно подлететь поближе и определить, что же все-таки происходит на самом деле. И это при том, что настоящий взрыв мог прогреметь в любое мгновение. Отправили вертолет, в котором вместо экипажа в четыре человека были только один пилот и Махмуд Рафиков. Взлетели, приблизились, сняли. Рафиков попросил подлететь еще ближе. Пилот не выдержал и, обматерив оператора на чем свет стоит, отлетел подальше. Работа, тем не менее, была сделана, академик Курчатов был доволен. «Ядерное облако сразу после взрыва ослепительно белое. Затем оно бледнеет, потом у него появляется желтый, лимонный цвет, постепенно переходящий в красный, вишневого или морковного оттенка. Курчатова тогда почему-то очень интересовало: вишневый был оттенок или морковный у облака», – вспоминал Рафиков.

Спустя некоторое время Махмуд встретил пилота. Оказалось, что после этого задания его наградили званием Героя Советского Союза. Рафиков не числился по военной части и остался «за бортом».   

Одним из самых потрясающе красивых термоядерных взрывов, оставшихся в памяти Рафикова, стал первый подводный взрыв водородной бомбы на полигоне «Новая земля». Огромный переливающийся и пузырящийся столб воды взметнулся над морем. Совершенно фантастическое зрелище!

Смерть ходила за Рафиковым по пятам, и в 1958 году не только служба, но и жизнь кинооператора едва не завершились трагически. На испытаниях первой советской подводной лодки произошла авария и утечка радиации. Рафиков увлекся съемками и не заметил, как корабль опустел. Его спас только прикрепленный к нему офицер, прибежавший на выручку.

После этого всю одежду Рафикова сожгли, а самого Махмуда, полтора часа простоявшего под горячим душем, отправили в больницу. Доза облучения была очень высокой. Диагноз – лучевая болезнь. По разным госпиталям промотался почти год.

Что его тогда спасло? По-видимому, вспоминал Рафиков, та самая свинцовая пропитка, полученная еще на уфимском заводе в годы войны. Впрочем, это его версия. Но факт остается фактом – судьба хранила Рафикова. Практически сразу после этого ЧП, жена сообщила Махмуду, что у них будет ребенок. Радости Рафикова не было предела, ведь после облучения у него уже не было возможности иметь детей.

Вскоре после выздоровления Рафиков встретил Курчатова. Тот сам подошел к нему и спросил о самочувствии. Знал и помнил о своем кинооператоре.

«Оператору», – написал Гагарин, расписался и поставил дату: «12.04.1961 г.»

А в апреле 1961 года Рафикову сообщили, что его ищет Сергей Королев. Главный конструктор выразил категорическое пожелание, чтобы возвращение первого космонавта на землю снимал только Мах, то есть Махмуд Рафиков.

На инструктаже Королев попросил Рафикова снять Гагарина «долгими» кадрами, крупным планом. Его интересовало, как будет выглядеть первый космонавт непосредственно сразу после приземления, его настроение, эмоции…

12 апреля 1961 года. День, который вошел в историю человечества. Для поиска спускаемого модуля было задействовано несколько групп. Но оказаться в той, что первая найдет Гагарина, – все равно что вытянуть лотерейный билет. К сожалению, приземление и первые минуты Гагарина на земле заснять не удалось, а вот с момента его прибытия на аэродром в Энгельсе Рафиков рядом с ним – первый и единственный кинооператор. Без права на ошибку, на второй дубль.

Рафиков снимал Гагарина с разных ракурсов, вся эта пленка была сразу же засекречена. Достоянием человечества стал кадр, сделанный Рафиковым во время телефонного разговора Гагарина с Хрущевым и Брежневым. Знаменитое звездное фото улыбающегося Гагарина, ставшее его визитной карточкой, обошло все мировые СМИ.

«Гагарин разговаривал с Брежневым. В комнате было темновато. Я нервничал, так как понимал, что кадры будут некачественные, – рассказывал в интервью Махмуд Рафиков. – И тут нам предложили перейти в другую комнату. Там находилась ВЧ связь, по которой нужно было связаться с Хрущевым, он тогда был в Адлере. Перешли. Я открыл огромное зашторенное окно. Хлынул свет. Я торжествовал! Гагарин с Хрущевым разговаривал минут сорок, он рассказал ему почти всю свою биографию. Улыбался. Я снимал, руководствуясь наставлениями Королева, – крупными, длинными кадрами, чтобы можно было во всех подробностях оценить состояние космонавта. Никто ведь не знал, чем может закончиться этот эксперимент. А Королев доверял пленке – лицо в кадре говорит лучше слов».

А затем Рафиков сопровождал Гагарина в самолете, при перелете из Энгельса в Куйбышев. В Куйбышеве первого космонавта уже ждали многочисленные и именитые фотографы и кинооператоры. А в самолете Рафиков был один. Именно тогда и сделана фотография подуставшего Гагарина, расслабившегося в кресле. И свой первый автограф первый космонавт дал именно Рафикову – на затертой записной книжке оператора. «Оператору», – написал Гагарин, расписался и поставил дату: «12.04.1961 г.».

Из 180 метров кинопленки, снятой тогда Рафиковым, в открытом доступе до сих пор только 35 метров. Остальные – засекречены. Первые фотографии Гагарина облетели весь мир, но фамилия их автора нигде не значилась. Фото были безымянными. Вся та же строгая секретность.

Впоследствии Махмуд Рафиков еще не раз снимал советских космонавтов. А в 1965 году он вместе с Владимиром Суворовым сделал фильм «Космический мост», в который вошли некоторые кадры из его гагаринской пленки. Фильм понравился Сергею Королеву.

Пионер космической эры

В 2011 году страна праздновала 50-летие российской космонавтики. И вот только тогда, через полвека после эпохального события, которое запечатлел для мира Махмуд Рафиков, он получил престижную российскую кинематографическую премию «Ника» – «За выдающий вклад в историю российской космонавтики». Знаменитые кинорежиссеры, актеры, ВИПы аплодировали пионеру космической эры, одному из последних могикан той великой эпохи, перевернувшей привычный мир и открывшей путь в космос для человечества.

Махмуда Рафикова не стало в 2018 году. Он прожил долгую и насыщенную жизнь, оставив нам в наследство уникальные свидетельства великой истории ХХ века.

Редакция благодарит руководителя пресс-службы Полномочного представительства РТ в Москве
Дину Аляутдинову за предоставленные фотографии