Петр ВАЙЛЬ: "Мир сойдет с ума, если вокруг будет много интеллектуалов"
Об интеллектуалах и не только шла речь на подиумной дискуссии «Интеллектуал как потребитель информации» с участием Александра Архангельского, Петра Вайля, Льва Николаева и Анатолия Голубовского, которая прошла в рамках состоявшегося с 22 по 24 сентября в Нижнем Новгороде международного мультимедийного фестиваля СМИ "Живое слово". По мнению организаторов, фестиваль должен был призвать журналистское сообщество к ответственности за слово и к необходимости бережного отношения к живому русскому языку
Кто такие интеллектуалы?
Л.Н.: Интеллектуалом может называть себя каждый человек, которого интересуют вещи в той сфере, где происходит развитие культуры, науки. Вещи, которые выходят за рамки бытовых проблем. Кому интересны все грани жизни.
А.А.: Начали ли мы вообще ощущать себя интеллектуалами? Понимаем ли мы, что всякая деятельность, связанная с нематериальным производством - это интеллектуальная деятельность, следовательно, мы интеллектуалы. Пока еще такое ощущение не пришло. Я принадлежу к поколению, которое пришло в журналистику, как в "мясорубку", вынужденно. Мы пришли из академической или околоакадемической среды тогда, когда нужно было кормить детей и масс-медиа была практически единственной сферой, где можно было заработать деньги. Посмотрите, кто в 90-е годы пришел в журналистику? Кто-нибудь из руководителей телеканалов и газет принадлежал журналистской среде? Нет. И постепенно появилась возможность разговаривать со зрителями и читателями на другом уровне. Газета уровня "Коммерсанта" 90-х годов при советской власти была просто невозможна. Планка - не только журналистская, но и интеллектуальная - была резко поднята. Дальше ситуация начала меняться. Сейчас идет некоторое упрощение - на телевидении, в газетах.
Что делать журналистам в данной ситуации?
А.А.: Как мне кажется, у нас есть только два варианта: сложить лапки и сдаться или оказывать сопротивление, все время предъявляя новые формы разговора с читателем или зрителем. Журналистика - это все равно в определенной степени "служба банализации", она посредничает между миром, где рождаются идеи, и миром, где они распространяются. Другое дело, что мы популяризируем? Мы доводим до общего сведения очень важные и очень сложные вещи… или умножаем пустоту. Тем не менее, журналисты могут противостоять упрощению общества.
Насколько вообще нужны интеллектуальные программы на телевидении?
Л.Н.: Я давно на телевидении и пережил разные периоды. Чуть-чуть расскажу о событиях тридцатилетней давности. Тогда проблемы выбора аудитории для телеканала просто не существовало. В программе "Очевидное-невероятное" мы достаточно точно выбрали тактику - прежде всего отказались от вульгаризации и упрощения. Мы не сюсюкали с нашим зрителем, полагая, что если кому-то это интересно, то человек возьмет словарь и разъяснит что-то непонятное. И мы получили много благодарных писем от телезрителей, которые с пониманием отнеслись к тому, что мы не делали никаких скидок на интеллект. Сейчас, к сожалению, интеллектуальных программ практически нет. Первая фраза, которую мы слышим: "А кому это нужно? Кто читает Пастернака? Кто знает философа Хайдеггера?" Мы пытались доказать, что фигуры наименее известные собирают наибольший рейтинг. В то время как раскрученные личности интересуют гораздо меньше (во всяком случае, ночную аудиторию). Так что к аудитории надо относится с уважением и выбирать для разговора с ней "неглянцевые" темы. Хотя нас наоборот толкают работать для "глянцевой" аудитории, выискивать страсти и порой недостойные вещи. Но всегда есть путь отказа от этого. Всегда можно высказать свою мысль.
Интеллектуальные люди смотрят телевизор?
А.Г.: Умные люди телевизор не смотрят. В журнале "Эсквайр" была недавно опубликована статья Андрея Лошака "Не хочу быть подгузником". В ней он говорил о том, что все его друзья отказались от просмотра телевидения. Все эти бесконечные ток-шоу с невнятным содержанием и невнятными зрителями… Жаже "Школа злословия" - там зрители практически не реагируют на происходящее. Приведу еще пример, мне пришлось присутствовать на встрече руководителей интеллектуальных радиостанций в Европе. В основном это были государственные радиокомпании и их рейтинги колебались в районе 2-6 процентов. И на встрече выступил руководитель радиостанции "Франц культур", которая специализируется на литературе и философии (там нет музыки). Он сказал, что его предшественника уволили за то, что рейтинг радиостанции вырос с 0,8 до 1,1 процента. Уволили за то, что он потакал неразвитым вкусам аудитории. При этом с точки зрения имиджа "Франц культур" - это одна из самых известных франкоговорящих радиостанций. Самая большая проблема, на мой взгляд, заключается в том, что производители интеллектуального продукта не знают, для кого они работают.
Вы знаете своего зрителя?
А.А.: Зрителей передачи "Тем временем" на канале "Культура" я встречаю в метро и в дорогих магазинах. Это интеллигенция второй руки (есть такой термин) и среднее и новое поколение людей бизнеса, интересы которых выходят за рамки их профессиональной деятельности. Мы работаем на узкую аудиторию, у нас зрителей от миллиона до двух. Но что такое миллион зрителей? Это десять битком набитых стадионов. И когда ты понимаешь, что тебя смотрит десять стадионов, ты понимаешь, какая на тебе лежит ответственность.
Мудрость - это всегда удел одиночек?
П.В.: Интеллектуалов мало, но их и должно быть мало. Если будет много интеллектуалов, мир сойдет с ума. Из крана должна течь вода, а не бургундское вино. Окна надо стеклить стеклом, а не бриллиантами. Мир должен состоять из средних людей и тогда все будет нормально. Замечу, что если бы самым популярным писателем была, скажем, не Донцова, а Джойс, то на улицу страшно было бы выйти!
А.А.: Не соглашусь с Петром Вайлем. Да, разумеется, интеллектуалов не должно быть слишком много, ибо тогда это будет тирании умных над здравыми практиками. Но и радоваться, что их мало, я бы тоже не стал. Все, что есть, - они наши, и эту аудиторию надо удерживать. Надо работать не только на "высоколобых", мы должны работать на аудиторию людей, которые хотят более серьезных разговоров, чем те, что позволяет себе телевидение сейчас.
Журналистика эпохи СССР и сегодняшняя чем-то отличались?
П.В.: Любая редакция прежних времен - это был настоящий цирковой номер. Все редакции советских времен были набиты битком недовоплощенными поэтами и несостоявшимися прозаиками. Они все ощущали себя властителями дум и людьми-мессиями, несущими что-то важное. Каждый из них утешал себя тем, что у него нет четырехтомного собрания сочинений из-за происков собратьев по перу. Потом это полностью пропало. Нужно осознать одну вещь: если раньше законодателем в области языка был писатель, то теперь им стал журналист, точнее тележурналист.
На ваш взгляд, куда нужно двигаться?
П.В.: Вряд ли мы можем повысить интеллектуальный уровень существующей аудитории. Но можно, по крайней мере, его не понижать. В нынешних условиях верстка чудовищна, но ее можно менять. Когда выпуск новостей сделан по шаблону, к примеру: "В рязанской области собрали урожай, а в Гватемале нашествие бабочек" - это можно подкорректировать. Тогда интеллектуальный уровень аудитории не будет понижаться так же, как и интеллектуальный уровень телеведущих. Хотя еще лет восемьдесят назад Бернард Шоу сказал: "Газета - это такой печатный орган, который не видит разницы между мировой катастрофой и падением с велосипеда".
Л.Н.: Я считаю, что перед журналистами стоит нравственная задача - помогать людям формировать собственное мировоззрение. Как известно, это работа штучная. Людям надо помогать вырабатывать отношение к событиям, происходящим в области науки, культуры. Не выравнивать точки зрения под усредненный уровень, работать без лекал. Надежда заключается в том, что мы - как развивающаяся цивилизации - придем к тому, что телепрограммы не будут довлеть над нашим расписанием жизни. И мы сможем любой материал на любом канале посмотреть в любое удобное для себя время.
Подготовил Сергей СЕМЕРКИН