«Пацаны подумали, что мы погибли»: история героизма добровольца из Татарстана на Донбассе

О том, как важны в условиях военных действий взаимовыручка, поддержка боевых товарищей и умение брать на себя ответственность, – реальные истории и реальные события в рассказах профессионального военного из Татарстана, который принимает участие в спецоперации на Украине.

Скопировать ссылку

Фото: © Владимир Васильев / архив «Татар-информ»

Как бы ни было велико искушение рассказать в этом тексте все, о чем поведал наш земляк-военный о буднях в военной операции на Донбассе, сделать этого мы не можем. Часть информации не подлежит разглашению, поскольку спецоперация еще идет, а что-то рассказывать не совсем этично.

Тем не менее мы публикуем вторую часть разговора с профессиональным военным-минометчиком, который принимает участие в специальной операции на Донбассе. Его позывной – «Анальгин». Добровольцем на Украине он с 2014 года.

Честно говоря, если бы где-то на улице мне встретился этот стройный невысокий молодой мужчина в обычной белой футболке и темных джинсах, я бы ни за что не догадалась, что он – профессиональный военный, который прошел ни одну горячую точку. Разве что его взгляд – не по-обычному серьезный и твердый.

«Пацаны думали, что мы погибли»

– Это было ближе к концу апреля. Наш взвод только формировался, когда мы зашли на Украину, он еще не был сформирован полностью.

Ночью нам поставили задачу с нашей батареи выйти и закрепиться неподалеку от позиции «Миллионник», рано утром на рассвете должен был начаться ее штурм.

Населенный пункт, рядом с которым это происходило, назвать не могу – это закрытая информация. Могу сказать, что это было на территории Луганской Народной Республики.

Ночью мы погрузились в бронированный «КАМАЗ», погрузили «дудки» (минометы, – прим. Т-и), боекомплект и взводом выдвинулись. Двигались ночью, без фар, ориентировались по «Оризону» (система навигации, – прим. Т-и).

С их стороны начал очень сильно работать РЭБ (радиоэлектронная борьба, – прим. Т-и), и наша аппаратура по геолокации не работала. Мы не могли определить свою позицию. Посмотрели приблизительно по картам, куда нам ехать, и выдвинулись дальше на малой скорости вдоль лесополосы. Случилось так, что мы заблудились. На местности определиться не смогли, поскольку местность нам незнакомая.

«Призраков» (бригада из ополченцев ДНР, – прим. Т-и) среди нас не было, из БТРО тоже никого не было. Остановились. Я и еще двое бойцов, у кого есть опыт, пошли в разведку, чтобы оглядеться на местности. У нас был тепловик, смотрим – две цели. Мы потихонечку туда подползли, оказалось, два «укропа». Не нацики, а просто резервисты. У них на позиции был пулемет. Мы их обоих взяли. Грубо говоря, они нас профукали. Мы аккуратненько к ним зашли, взяли их тепленькими, полусонными. Взяли их пулемет, у них еще был гранатомет NLAW.

Тут у них по рации началась перекличка, мы им советуем: «Говорите, что у вас все нормально». Допросили их потихонечку там же, на месте. У них дальше по линии окопы были, и хлопцы их в окопах. Они ответили по рации, что у них все в порядке. Мы залегли, поскольку у тех, в соседних окопах, тоже был тепловик – засечь нас могли.

Наши по рации нас вызывают, а мы ответить не можем – у нас режим тишины. В итоге наши не знали, что с нами.

Мы изначально, когда уходили, договорились – если мы через определенное время не приходим, ну, значит, не выбрались. За нами идти не надо, спасать нас не надо, чтобы не подставиться самим.

Они определились на местности и уехали выставляться на позицию.

Мы ждали момента, чтобы выйти с позиций «укропов» с пленными.

У них был планшет – посмотрели по их картам, как выйти к нашим позициям. Назад возвращаться не могли, поскольку светало, нас бы на фоне «зеленки» сразу бы срисовали. По ночи-то проползли, а сейчас выходить было опасно.

Приняли решение пройти аккуратно через их позицию. Забрали пять лент на пулемет, гранатомет и поползли к ним. Вставало солнце, начинало светать. Доползли до их окопов потихоньку, послушали их. Понятно стало, что слева чувак не спит и справа. Остальные бойцы спали. Мы потихонечку проползли туда – на позиции в «лисьей норе» спали трое их хлопцев. Мы их подрезали аккуратно, автоматы их забрали. Забрали магазины и их тактические рюкзачки. Поползли дальше.

Метров через семьсот по их карте повернули налево. К этому моменту уже рассвело, время было уже часов семь утра. Залегли в небольшой кустарник, впереди было поле пшеницы. Как дальше двигаться, непонятно было – уже рассвело. Деваться было некуда. По «зеленке» проползли максимум, сколько смогли.

До нашей позиции оставалось около двух километров. Посмотрел, а штаны мои, из-за того, что несколько часов ползком передвигались, все дырявые и колени в крови. У пацанов такая же история. Наколенники не помогли – они сползли на лодыжку. А если их сильнее затянуть, кровоток нарушается – ноги болеть начинают. Так что их сняли и припрятали, чтобы не видно было, что мы тут ползли.

Рядом была дорога, по которой ездила техника, а раз техника ходит, подумали мы, значит, дорога не заминирована, «лепестки» (мины) не лежат.

Ну вот эти два километра вдоль лесополосы мы ползли еще несколько часов. Вышли на их секретные позиции, на окопы.

Когда мы ползли, начался бой. Наши пацаны начали работать по их позициям. Как раз по тем, куда мы ползли. У нас выбора не было, надо было выбираться.

В итоге идет бой, мы в нем не участвуем, ползем с другой стороны к нашим. Наши подразделения из наших «дудок» (минометов) по их позициям работали.

Время было ближе к двенадцати-часу, бой закончился. У нас уже и вода закончилась совсем, дико хотелось пить.

Подползли к их позициям, решили посчитать, сколько там людей. В тот момент у нас глушителей на оружии еще не было.

Нам нужен было коридор метров в 150, чтобы нас не спалили, когда мы дальше поползем.

Мы посмотрели, где меньше всего народу у них в окопах, поползли туда работать ножами. Они же нас с тыла не ждали.

Там было пять человек.

Мы приняли решение – потихоньку вышли на связь с нашими, смогли передать им наши координаты, а определили по планшету, который взяли у «укропов», он определил геопозицию.

От разрывов мин была небольшая выемка, мы в нее залегли. До их окопов было метров тридцать. Я говорю пацанам по рации: «Делайте нам коридор в 150 метров, работайте сначала по окопу, чтобы они в блиндажи и в зинданы попрятались. Мы оттуда пройдем, потом разводите “дудки” и делайте коридор. А мы будем ползти. Вы периодически по ним стреляйте, чтобы они не вылезали».

В итоге две «дудки» делают коридор, а остальные работают по окопам, чтобы они залегли и по нам не стреляли. «Укропы» разбежались вправо-влево, чтобы под минный обстрел не попасть. Была пауза в 4 минуты, мы резким прыжком добегаем до их окопов, перемахнули и ползем дальше.

Благодаря нашим пацанам, которые сделали нам коридор, мы вышли оттуда. Еще час мы ползком добирались до наших.

Наши думали, что мы погибли либо в плену.

Фото: © Михаил Захаров / архив «Татар-информ»

«Языка брали ночью»

– Мы были прикомандированы к БТРО. В тот момент у нас была жесткая нехватка людей. Через двое суток должен был начаться штурм. И командир БТРО на нашем участке фронта – это было в ЛНР – ставит задачу подготовленным бойцам: нужны свежие разведданные по количеству людей на позициях.

Из подготовленных людей сформировали отделение в пять человек, я среди них.

Нам поставили задачу: доползти до их позиций и взять языка. Желательно сержанта или командира отделения, если повезет, то офицера.

Мы выдвинулись пешком, как только начало темнеть. Сделали крюк, шли по «зеленке», тихонько, поскольку все вокруг заминировано. Я был вторым номером, периодически мы менялись, шли ленточкой – по следам, по тропкам.

И вот из «зеленки» пора было выдвигаться на их позиции. Дистанция между нами порядка 8 метров – если кто-то подорвется, чтобы не зацепило товарищей.

Так случилось, что троим из группы пришлось вернуться, дальше мы пошли вдвоем. Дошли мы до тех «секретов», которые ранее срисовали. Там были окопы и блиндаж. Решили, что до блиндажа мы не пойдем, вдвоем там делать нечего, нас просто убьют и все. Но язык-то нам нужен!

Я говорю товарищу: «Ты меня сейчас прикрываешь, обеспечиваешь мне отход».

Я автомат оставил, решил работать по ситуации ножом. Взял с собой пистолет, патроны к нему, накрутил глушитель. Чтобы щелчка затвора не было слышно, на нем была приклеена резиночка.

В метрах 150-300 по тепловику мы срисовали позицию, я пополз. Дополз до пулеметной позиции. Там было двое – один нацик, второй ВСУшник. Одного я подрезал, второго взял. Забрал пулемет, повесил его на пленного, в рот кляп, и поползли к нашим. Потихонечку доползли до нашего бойца.

Все прошло по красоте, даже никто не заметил ничего. Этого хлопчика мы потащили с собой и доставили его в штаб к нашему командиру.

В настоящее время наш герой-военный находится в Татарстане, но, как стало известно агентству, уже скоро снова отправится на Донбасс.

Военных историй в его копилке немало, но, как он сам признается, некоторые стирает память.

«Мельчайшие подробности не помню – память подводит, да и таких ситуаций на фронте было очень много уже, все и не запомнишь в деталях», – рассказывает военный.

Фотографии сделаны во время учений войск в Республике Татарстан