<b>НАЦИОНАЛЬ</b>: Минтимер Шаймиев сформулировал национальную идею Татарстана

В чем сегодня национальная идея татар, каким должно быть федеративное государство, в чем суть конфликта вокруг латиницы, кому выгодны национал- шовинистические лозунги некоторых российских политиков, как идет подготовка к предстоящему 1000-летию Казани? Об этих и других вопросах идет речь в беседе Президента Татарстана Минтимера Шаймиева и главного редактора журнала Рустама Арифджанова.

- Минтимер Шарипович, первый вопрос из тех, что легко задать, но, как мне кажется, на который не так то легко ответить. В чем сегодня национальная идея татар? В принципе из этого базового вопроса вытекают и все остальные.

- Выделить национальную идею только для татар довольно сложно, да и мне больше нравится определение национальной идеи Татарстана. Для нас это очень важно, потому что у нас многовековая история совместного проживания народов разных национальностей, для которых Татарстан так же считается родиной. Я бы ее определил емко - «Мы можем!». По-татарски это вообще одно слово: «Булдырабыз!» И это не просто мечта. На одной мечте, на одном желании национальную идею не построишь. Когда мы говорим, что «можем!» – у нас есть все основания так заявлять.

Во-первых, народ нашей республики чрезвычайно образован. Отсюда и возможность интеллектуального развития. Взять казанскую школу математики, органической химии, физики, да и гуманитарные направления. Казанские вузы сегодня сотрудничают более чем с 30 ведущими университетами мира. И это сотрудничество не просто подписанные декларации, это - реальный и продуктивный обмен учеными, преподавателями, аспирантами, студентами. Идет мощная интеграция в российскую и мировую науку. Это оценили и приехавшие на празднование 200-летия Казанского университета министр образования и науки России, президент Российской академии наук и многие ученые из-за рубежа, в том числе и несколько лауреатов Нобелевской премии. В Казани, наряду с памятниками Лобачевскому, Бутлерову, появился теперь и памятник Е. Завойскому, человеку, который открыл явление парамагнитного резонанса. И сейчас наш город – мировой центр изучения этого явления, признанная научная школа под руководством академика Кева Салихова. В 1991 году республикой была учреждена Международная премия имени Завойского, которая присуждается ученым со всего мира за выдающийся вклад в применение или развитие электронного парамагнитного резонанса в любой области науки.

Во-вторых, Татарстан (а это значит, мы можем, мы смогли) обеспечивает мир и согласие между всеми живущими здесь народами, согласие и межнациональное, и меконфессиональное. И не случайно в нашем таком неспокойном мире появился термин – «модель Татарстана».

Я не преувеличу, если скажу, что когда встречаюсь с гостями из-за рубежа, а они очень часто посещают нашу республику - послы большинства стран, которые представлены в России, представители разных научных кругов, - вижу, как они восхищаются нашим образом жизни, ценят и изучают наш опыт, нашу модель. Когда я говорю «Мы можем!», это значит, что у нас появилась мечта, мы поставили задачу, и команда Татарстана действительно стала конкурентоспособной.

В-третьих, мы экономически сильны. Продукция нефтехимии, особенно каучуки, ряд других товаров, производимых в нашей республике, являются конкурентоспособными, а это немалые объемы, чрезвычайно важная группа товаров, как для российской экономики, так и для Татарстана. Нельзя не гордиться этим. И, главное, мы ощутили в себе такие силы, что в переходный период мы не просто смогли предложить альтернативу, но и осуществить задуманное.

В начале 90-х годов, мы выработали свою экономическую политику и она за эти годы себя целиком и полностью оправдала. По сути, в последние несколько лет, и российская экономика в целом начала развиваться на этих же принципах. Я могу сказать об этом во всеуслышание. Мы начали не с радикальных мер, а с ослабления государственного регулирования, а затем уже постепенно либерализировали экономику. Именно поэтому самые сложные годы мы прошли с меньшими издержками. Это сделало возможным осуществление крупных судьбоносных проектов - ликвидацию ветхого жилья, сплошную газификацию Татарстана, реализацию программы информатизации Татарстана, ряда других прорывных программ.

Почему я так подробно об этом говорю? Потому что это все подтверждает жизненность национальной идеи Татарстана – «Мы можем!»

Но вы задали вопрос о национальной идее татар и в этом общем контексте я бы сказал: «Мы сильны духом». И это тоже не только мечта и желание, это подтверждает вся наша история. Мы не потерялись и в нынешние времена, когда начались крупные перемены. Наоборот, смогли сказать свое слово. За эти годы мы созидали не только в интересах татар, но и в интересах всех национальностей, которые проживают в республике и, я считаю, в интересах самой России. Этот сильный дух и дает возможность в целом выразить национальную идею Татарстана – «Мы можем!» Одна идея другую, с моей точки зрения, хорошо дополняет и укрепляет. Татарский народ – один из тех, кто определял ход мировой истории, на разных этапах своего существования решал самые разные задачи. Нам есть, чем гордиться. Силой духа!

- Но если говорить о сегодняшнем дне, то еще недавно казалось, что стратегически важным было обретение Татарстаном своего суверенитета. Изменилась ли постановка задач сегодня?

- Нравилось, нравится, понравится или нет, но Татарстан самым первым в России заявил о своих правах. Когда в стране началась перестройка, и когда нам сказали - вы свободны, то и мы, и сама Россия, тоже, кстати, первой среди союзных республик СССР, приняли декларацию о государственном суверенитете. Первым среди российских автономий Татарстан заявил о суверенитете не оттого, что я раньше всех проснулся в один из дней. Это было проявлением того национального самосознания, той духовной силы, о которых я говорил. К этому все сводится. Мы и должны были заявить о своих правах в такой исторический момент. Мы ответили на этот вызов времени. Я считаю, что все было сделано очень цивилизованно. На это ума хватило и у нас, и у нашей интеллигенции, и у наших национальных движений, что очень и очень важно. Да, мы можем, мы можем многое и мы многое доказали за эти годы. Мы сохранили целостность Российской Федерации, сама история это оценит. Да и сейчас трезвые умы это оценивают. Что могло быть с Россией, если бы Татарстан повел себя по-другому?

Когда мы проводили референдум, за суверенитет Татарстана проголосовало более 60 процентов татарстанцев, а татар-то в республике порядка 50 процентов, может чуть больше, да и не все они проголосовали «за». Это значит, что и остальные народы сказали «да» суверенитету. Мы все эти годы созидали и продолжаем созидать в рамках своих заявленных прав. Кому мешает этот суверенитет?

- Но кого-то он раздражает?

- Может, кого-то он раздражает, но кто сказал, что все, что делается, должно быть только так? Ведь в истории России демократической федерации, как государственного устройства, не было, ее пытаемся создать. Идет поиск: мы то демократизируемся, то отступаем. Некоторые вспоминают формулировку шаг вперед - два шага назад. Мне кажется, что при шаге назад, вперед-то мы делаем все-таки два шага.

Если в демократическом государстве не учитывать национальные интересы российских народов, то мы получим бомбу замедленного действия. Особенно остро чувствуется это в национальных республиках. Наша задача отстаивать свои интересы так, чтобы наша позиция была услышана. Говорить о том, чтобы каждая наша позиция должна быть принята, и зацикливаться на этом - было бы недальновидно. Но, тем не менее, наш голос должен звучать. Или мы должны убедить центр, или надо убедить нас. Только так мы придем к согласию.

Тяжело строить федеративное государство. Но унитарное государство стало бы исторической ошибкой, которая отбросила бы в будущем развитие России назад. Не надо искать простых путей развития для России.

Продолжая тему суверенитета Татарстана, я Вам должен сказать, что у нас хозяином той собственности, которая находится на территории республики, является народ Татарстана. Мы не допустили того, чтобы кто-то пришёл и задешево или за ваучеры выкупил нашу собственность. Кроме российских ваучеров, мы раздали еще два татарстанских ваучера. Но при этом, открыв каждому приватизационные вклады, мы объявили мораторий, сказав людям: « Это – ваша собственность, но когда в стране 1000-процентная инфляция этими бумагами пользоваться нельзя, иначе вы лишитесь своей собственности за копейки». Мораторий мы сняли через 3 года, когда инфляция более или менее вошла в рамки. Такой шаг целиком и полностью себя оправдал, никто не приобрел по дешевке судьбоносные фабрики, заводы или архиважные отрасли экономики. Это тоже продолжение суверенитета. Без тех прав, о которых мы заявили, это было бы невозможным.

Приведу уже известный пример совершенно из другой области. К началу перестройки в Казани была одна татарская школа, и та неполная. Так бы всё и оставалось, если бы мы не приняли республиканский закон о двух государственных языках. Сейчас в школах и детских садах дети обучаются двум языкам: татарскому и русскому. На днях и Конституционный суд Российской Федерации своим решением признал, что это правомочно. Реализация Декларации о государственном суверенитете даёт очень многое и мы не намерены от нее отказываться. Мы же на этой основе, созидаем, а не разрушаем.

Мы в России не все на одно лицо, мы - разные. Не учитывать это нельзя. Если мы сами, то есть каждый народ не скажет об этом, то никто уже не будет стремиться услышать нас. Мы сами должны и обязаны говорить о том, какие у нас есть проблемы, что нужно делать для того, чтобы наша нация сохранилась.

- Быть второй по численности национальностью в России – это большая ответственность. Ведь именно отношения татар и доминирующего в стране русского народа определяют вектор национальной политики государства. Чем Вы довольны в этих отношениях и где, на Ваш взгляд, есть или могут появиться проблемы?

Во-первых, хочу констатировать тот факт - и это не только моя оценка - что в целом отношение к татарам, по сравнению с тем, что было в недалеком прошлом, изменилось в лучшую сторону. Я говорю не о лозунговой дружбе, а о данных социологических исследований и опросов. Татары действительно сделали много для того, чтобы в годы перестройки сохранить Россию и ее целостность, не разрушать судьбы людей. Мы этим очень дорожим. Мы достойно проходим через испытания этих лет. И Татарстан созидает во всех отношениях. Этого никто не может отрицать. При этом мы не рассчитываем на особую роль. Мы одинаково уважаем право всех народов, населяющих Российскую Федерацию.

А во-вторых, нас не могут не возмущать националистические заявления таких политиков, как Рогозин или Жириновский. Мы с этим никогда не смиримся. Партии с такими лозунгами не имеют и не будут иметь своих сторонников в многонациональном Татарстане. Потому что их национал-шовинистические призывы разрушают, прежде всего, саму Россию. Если мы дорожим Россией, то с ней нельзя так обращаться. Я не думаю, что они дорожат своей Родиной. Им надо всплыть на этой пене и подольше продержаться на дешевом популизме.

- Мы говорим о Рогозине, о Жириновском. Конечно, это не лучшие представители русского народа…

- Если бы в национальных республиках появились лидеры такого толка, как Рогозин, как Жириновский, что бы тогда получилось? Мы же стараемся, чтобы у нас не было радикального национализма, потому что это разрушительно для нас всех – это общая беда. Есть над чем задуматься. Вот, например, отношение к скинхедам. Как быстро поражает эта зараза нашу молодёжь. Хорошо, что в последнее время, видимо благодаря усилиям президента Российской Федерации, их действия начинают получать надлежащую правовую оценку.

- Но кто-то же поощряет их. Или того же Рогозина с Жириновским. Если им не давать такой большой прессы…

- Мы же не оправдываем ваххабитов, мы боремся против них. Но если такие шовинистические призывы будут усиливаться, они могут породить противодействия. Они сделают более радикальными и национальные организации. Нельзя каждый раз дожидаться ответного всплеска и тем более провоцировать его. Как бы сложно это не давалось, надо дорожить той стабильностью, которая есть в регионах. Раз она есть, значит, кто-то прикладывает к этому немалые усилия. Стабильность - это большая повседневная работа. И она не должна оцениваться только тогда, когда появляется какой-нибудь всплеск.

Я считаю ошибочным делать вид, что все национальные вопросы в России решены, и нет необходимости заниматься национальной политикой.

- Странная ситуация происходит в стране с ведомством, занимающимся регионами и национальной политикой. То руководитель этого министерства возвышается до ранга вице-премьера, то становится как бы министром без министерства, то ведомство вообще ликвидируют. Вот сейчас министром стал один из самых опытных политиков и государственных деятелей России Владимир Яковлев. Но ведь для Владимира Анатольевича это несколько непривычная сфера деятельности. В чем суть такой, извиняюсь, чехарды? Нужен ли вообще в России орган, который бы занимался национальными проблемами?

- Да, наконец, вновь создали министерство, занимающееся этими проблемами. И началась чехарда с названием то это ведомство «регионально-национальной политики», то «национально-региональной политики», а потом слово «национальный» вообще убрали, словно мы сами себе боимся признаться, что живем в многонациональной стране.

В свое время был анекдот про государственных деятелей нашей страны. Поезд остановился, на рельсах непорядок, и Хрущев приказывает: выйти всем, немедленно исправить и ехать дальше. Остановился поезд при Брежневе, ждут указаний, а он говорит: не обращайте внимания, давайте будем считать, что едем.

Мы не должны оказываться в брежневском поезде и делать вид, что в России нет национальной проблемы. Мы должны заниматься национальной политикой. Нас не надо сравнивать с Соединенными Штатами Америки или другими странами. Россия – это иное государство, и собиралось оно по-другому. Это не новый мир, куда люди пришли жить, отказываясь от многого, и приобрели новую родину. Для нас испокон веков эта земля - родная, есть традиции, язык, культура. Придет время и многоликость России будет положительно отличать Российскую Федерацию от других стран. Но ведь кто-то в государстве должен этим заниматься? А мы, видите ли, боимся в названии министерства определения «национальный».

Я считаю, что Владимир Анатольевич это понимает, он будет стараться. Я знаю его еще по деятельности в ранге губернатора Петербурга, у него к общественным организациям отношение очень доброе. Это не на словах, а на деле. Он человек с «якутской отметиной». Очень важно, что он работал и жил в Ленинграде, Петербурге, где особая среда. Я испытываю огромное уважение к этому городу и к его жителям.

- Что это за «якутская отметина» у Владимира Анатольевича Яковлева?

- Он родился в Якутии. Сейчас он, поработав на Кавказе - что очень важно, вернулся в Москву. С его характером и упорством можно надеяться на лучшее. А мы, руководители регионов, будем его поддерживать. Но это зависит в целом от государственной политики, так как министерство хотя и играет важную роль, но исполняет политическую волю государства.

- Кстати о политической воле государства. Всемирный татарский конгресс принял решение о переводе татарского языка на латиницу. Госдума России, а потом и Конституционный суд этот переход запретили.

- Конституционный суд Российской Федерации оказался в тяжелейшем положении и он принял решение, которым, по-моему, сам недоволен.

- В чем вообще суть конфликта?

- Суд долго искал, как выйти из этого положения. Достойного выхода не было, кроме как признать наше право, право народа, соответствующее международным декларациям, Конституции Российской Федерации. Но, к сожалению, Конституционному суду иногда приходится принимать такие решения, где, я бы сказал, нет политической чистоты. Правовое решение так и осталось спорным. Я неоднократно говорил: если бы Конституционный суд отстоял наше право и отменил бы те ущербные в правовом смысле поправки к Закону РФ о языках, то ещё не факт, что татары немедленно перешли бы на латиницу. Я считаю, что этот вопрос для нас самих до сих пор остается спорным. Решение перейти на латиницу принял Первый Конгресс татар и оно было очень эмоциональным. Тогда мы впервые собрали татар со всего мира в Казани, в театре оперы и балета имени Мусы Джалиля. Они все пели песню о родном языке «Туган тел», у большинства на глазах были слезы. Вот что значит для человека родной язык. Это было потрясение. Мы в Татарстане не чувствуем этого, потому что живем в родной языковой среде. Я, например, учился все 10 классов на татарском языке. Для меня татарский язык естественен, если хотите, будничен. А вот тогда, на Конгрессе я понял: насколько он дорог тем, кто волею судеб оказался за пределами Татарстана. Тогда же мы увидели, что татары, проживающие за рубежом, знают родной язык лучше нас. Живя вдали от Родины они сохранили язык и это потрясло ещё больше. Вот в такой обстановке Конгресс татар дружно проголосовал за переход на латиницу и мы не могли не подчиниться этому единодушному решению.

Другое дело, как реализовать его. Закон об этом в республике приняли, а дискуссия только разгоралась. Она и сейчас продолжается. У меня самого неоднозначное мнение по этому вопросу. Латиница, действительно, более адекватен татарскому языку, она лучше передает его особенности и мелодичность. Но если латиница будет введена только в Татарстане, а в других субъектах РФ не будет принята, то тогда мы заходим в тупик. Мы своими руками отдаляем от себя две трети татар - ту часть наших соотечественников, которая живёт за пределами республики. Такая проблема есть и поэтому мы не торопимся. Эксперимент же по использованию латинского алфавита мы будем продолжать - это наше право.

Вот только не следует обвинять нас в сепаратизме, как будто мы бросаем кириллицу. Наши дети учатся на двух государственных языках – русский язык на кириллице изучается и они будут знать кириллицу в любом случае. А если татарский язык когда-нибудь перейдет на латинский шрифт, то, значит, будут владеть и латиницей. Новый шрифт - это проблема внутренняя, татарская, ведь при этом мы удовлетворяем запросы всех татар, проживающих вне России. Если мы немецкий, или английский язык изучаем на латинице, то это тоже сепаратизм?! Значит те, кто сейчас пишет на латинице, – все сепаратисты?

- Но дело, может быть, не в латинице?

- Получается, что не в латинице. Иначе немецкий или английский языки у нас изучались бы на кириллице. Кстати, хорошее было бы контрпредложение - это еще больше укрепило бы страну. Почему же мы боимся, почему мы подозреваем друг друга? Это отчасти даже обижает людей. Людям не запретишь думать.

- А в чем суть эксперимента в школах?

- Мы изучаем: насколько быстро дети осваивают латиницу. Хорошо получается. Им легче учить родной язык на латинской графике. Желающие из Москвы могут приехать к нам и проверить, забыли наши дети кириллицу или нет. Я приглашаю всех сомневающихся прийти на открытый урок.

- Татары – дисперсный народ. За пределами Татарстана живет больше татар, чем в Татарстане. В Москве, говорят, татар больше, чем в Казани. Возникают ли из-за этого проблемы? Как они решаются?

- Да и не только татары живут за пределами своих республик. Поэтому мы и говорим, что нужна государственная национальная политика. В Москве не так давно приняли решение передать знаменитый дом Асадуллаева татарскому культурному центру. Мы собрали там татарскую общественность столицы, Был Юрий Михайлович Лужков, состоялся очень интересный разговор. Я всегда подчеркиваю, что если бы во всех регионах проводилась такая политика по отношению к национальностям, как в Москве, то мы бы на данном этапе считали, что в России есть государственная национальная политика. Но пока это зависит от действий отдельных региональных лидеров, в данном случае столичного мэра. Как бы мы ни относились к Москве - а это сложный мегаполис, где много приезжих, много временно проживающих – должны признать, что в Москве более или менее спокойно. Деятельность Лужкова в этом направлении, его понимание национальных проблем вызывает у людей только благодарность. Но мы с вами знаем ряд негативных примеров по другим крупным городам. В некоторых из них, к примеру, мусульмане в течение нескольких лет не могли добиться отвода места для строительства мечети. Мы в Татарстане одними из первых вернули верующим синагогу, этот факт признан не только татарстанцами, но и представителями еврейского народа на российском и мировом уровне. Мы и кирху вернули, не говоря уже о православных храмах и мечетях. Если ты уважаешь свои традиции, свой язык, свою национальность, то уважай и остальных, только тогда будет мир и согласие. Это - основа основ.

- В Татарстане действительно накоплен уникальный опыт сосуществования самых разных этносов на протяжении веков. Столица Татарстана – Казань в 2005 году отмечает свой 1000-летний юбилей. Что из этого опыта особенно актуально сегодня?

. - Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин ещё в 2000 году дал согласие быть председателем государственной комиссии по празднованию 1000-летия Казани. Этот шаг с благодарностью был воспринят всем народом республики. Это - знаковый шаг президента многонациональной страны. Это – яркий пример для других федеральных органов власти, которые в своих действиях в отношении всех остальных народов, во всем, где только это возможно должны исходить из этого. Сделай сколько можешь для того, чтобы вызвать уважение. Вот тогда мы будем сильны. Нам нужен единый дух, тогда мы будем объединяться, не задумываясь, кто какой национальности или конфессиональной принадлежности. Это возможно, я верю в это больше, чем когда- либо.

- У каждого народа, каждого этноса кроме общих достоинств – гордости, доброты, щедрости, гостеприимства есть и свои специфические черты. Их подчеркивают соседи. Иногда добродушно, иногда злонамеренно. Наши журналисты в одном из номеров «Националя» написали, что такой национальной особенностью у татар является хитрость. Автор статьи – татарин и, конечно же, написал об этом, как о достоинстве. И я с ним согласен. Впрочем, и я татарин. Какие национальные черты татар отметили бы Вы?

- Хитрость – это признак ума, это не мною сказано. Но, прежде всего, я отмечаю трудолюбие татар. Об этом говорят и губернаторы всех регионов, где проживают татары. И Бочкарев, и Лужков, и В.Матвиенко, и Россель и руководители Мордовии, Чувашии, Ульяновска, Челябинска… Я уже не говорю о Башкирии. Трудно отличить татар от башкир или наоборот – наш исторический менталитет практически един.

Еще бы я подчеркнул любовь к чистоте. Вот в деревнях, где нет асфальта, осенью и весной люди ходят в сапогах. Но крыльцо у дома всегда отмыто с мылом и невозможно войти в дом не снимая обуви. Татары входят в дом, разуваясь, как в мечеть. Не знаю, может это пришло из мечети в быт, а может из быта в мечеть, но чистота во всем - это традиция.

Ещё нам присуще чувство самоуважения, оно очень развито. Из-за него наши люди иногда бывают ранимыми, особенно тогда, когда чувство самоуважения несправедливо задето. Это присуще многим народам, но по моему наблюдению, возможно, это моя предвзятость, у татар оно выражено сильнее. И, наконец, я бы подчеркнул нашу терпимость. Мы действительно многое вытерпели и вытерпим. Мы сильны духом. И поэтому – мы можем!

Вопросы задавал Рустам Арифджанов,
главный редактор журнала «Националь»
Журнал «Националь», №1, январь 2005 года.