Марат Галеев: «Федерация не должна препятствовать развитию связей субъектов с миром»

«Партия ослабела, и вся искусственная конструкция начала разрушаться» 

– Марат Гадыевич, переломные для нашей страны 1990-1991-е годы, развал Советского Союза, начало развития новой России, становление нового Татарстана. Если вернуться на три десятка лет назад, с чего начинался отсчет новой исторической эпохи?

– К началу 1990-х годов было очевидно, что страна пришла к финишу. Финишу плачевному. Все понимали, что требовались радикальные реформы. Но какие? Были полярные мнения. Дело было не только в реформе экономики. Затрещало по швам государственное устройство. Нарастали противоречия между региональными интересами, в первую очередь между союзными республиками, которые были очень разными. Если, к примеру, приехать откуда-то из-за рубежа в Советский Союз образца 1980-1990-х годов и побывать на разных территориях, то вы однозначно пришли бы к выводу, что республики СССР – это разные страны со своим, присущим только им менталитетом, с разными цивилизационными ценностями. Прибалтика, Средняя Азия, Кавказ, Средняя полоса России, Дальний Восток – это очень разные субъекты. Они ведь различались и по времени вхождения или включения в состав СССР. В Прибалтике еще не сменилось поколение бывших собственников, имущество которых было реквизировано, поэтому после 1990-х они смогли провести реституцию собственности. А что у нас, в Центральной России? У нас собственники сами рвали документы, подтверждающие право собственности, потому что если бы власти их нашли, то последствия были бы драматичными. То есть разные территории входили в одну страну, в которой одна-единственная партия пыталась всех как-то соединить в одно целое, удержать вместе. Партия ослабела, и вся искусственно созданная конструкция начала разрушаться.  

Что касается Татарстана, здесь ситуация была иной. Это ведь сейчас Казань стала открытым городом. Но так было не всегда. В начале войны к нам эвакуировалось огромное количество людей из разных городов: Москвы, Воронежа, Ленинграда, Калуги, Киева и других. Целый ряд предприятий переехал сюда с персоналом, со своей субкультурой, которая усилила смешение культур. Это очень хорошо, Казань обогатилась интеллектуально. Люди пришли квалифицированные. Процессы трансформации города охватывали не только экономические отношения, но и, прежде всего, ментальность казанцев, жителей республики в целом. Нужно учитывать, что Казань исторически была интернациональным городом. В Волжской Булгарии были не только мусульманские, но и христианские храмы.

Как мне кажется, предварительно накопленный за несколько столетий и десятилетия уже советского периода человеческий капитал, опыт мультикультурной жизни сыграл серьезную роль в том, что республика в начале 1990-х годов избежала серьезных конфликтов.

«Сила Татарстана в его интернациональности»

– Каким в этой ситуации виделось будущее татарского народа?

– Сила Татарстана в его интернациональности и в смешении культур многих народов. Это наш большой конкурентный плюс, помогающий включиться в процессы глобализации. Она идет волнами, могут быть откаты назад, но в то же время тренд ясен. Он характерен для всего мира.

Жизнь демонстрирует, что конкурентное преимущество имеют те, кто не замкнут в этническом отношении. Тот, кто замыкается и пытается каким-то образом рассматривать татарский или какой-то другой народ в отрыве от мира, мне кажется, ошибается. Это совсем не перспективно. Нравится, не нравится – это второй вопрос, но определенный синтез и взаимопроникновение будут идти. При этом я убежден: культурный облик, самоидентификация народа сохранится. Мировой опыт это подтверждает. Американский пример «плавильного котла» в том виде, в котором его рассматривали в США, не сработал. Не сработал так же, как опыт создания единого советского народа. Сегодня мы видим, что глобализация сопровождается одновременным сохранением этно- и социокультурного «я».

Формирование мультикультурного общества сопровождается в том числе и разочарованием. Мы наблюдаем, что Европа не всегда справляется с глобальными вызовами. Но ведь развитие человеческого общества – это вообще планетарный эксперимент. Никто не знает, что верно, что неверно, как получится. В Европе, на мой взгляд, не получается из-за эффекта масштаба. Произошло лавинообразное переселение разных народов на европейский континент. Проявилось нежелание и неспособность мигрантов адаптироваться к той культурной, цивилизационной среде, которая здесь сложилась на протяжении веков. Эффект масштаба и привел к кризису. Возникшие проблемы лечит только время, нужен длительный период совместного проживания. Любая попытка сделать интеграцию быстрой, ускоренной, в одном поколении обречена на неудачу.

Применительно к Татарстану мы должны учитывать существующий мировой опыт. У республики длительная история совместного проживания различных народов, мы пытаемся соблюдать паритетность их национальных интересов, но на федеральном уровне нас не всегда понимают, порою слышатся голоса, обвиняющие в сепаратизме, национализме...

Чтобы развенчать эти заблуждения, нужен небольшой экскурс в историю. Вот, к примеру, дореволюционная Казань в XVIII-XIX веках. Какое место в обществе занимали татары? Невысокое. Царила полнейшая дискриминация во всех сферах. Были исследования наших татарстанских ученых, которые прямо показывали, сколько копеек на душу ученика тратилось в русских и татарских школах. Различие было кратное не в пользу последних. Высшее образование для татар в принципе было практически закрыто.

Поэтому советскую власть можно сколько угодно ругать, но она создала возможности для татарского народа. Иногда приходится слышать на федеральном уровне, что, дескать, организация Советского Союза по этническому принципу была ошибкой Ленина. Я с этим не согласен. Почему? Потому что права народов в царской России не были учтены. И без внимания к их потребностям, интересам никто бы Россию вновь воедино не собрал. Большевики по своей природе – интернационалисты. Они хотели вообще уйти от национального фактора. Но они осознали, что Россию, которая занимала тогда самую большую территорию в мире, не соберут, и были вынуждены построить страну таким образом.

Они просто были реалистами и учли объективный фактор. Приведу пример. Нашему классику Туфану Миннуллину не давали слово на Съезде народных депутатов СССР. Председательствующий Анатолий Лукьянов заявил, что слово, мол, даем только представителям союзных республик. Время было уже за полночь. Туфан парировал, что мы ведь есть, как вы можете не дать нам слово? Лукьянов опять ему отказал, мотивировав, что если всем давать слово, то желающих будет очень много. На что Туфан Миннуллин ответил так: «Не нужно было столько народов завоевывать!» Зал просто лег от смеха… После этого Лукьянов ему слово предоставил. Я запомнил этот случай на всю жизнь.

Многонациональность России – объективная реальность, с которой нельзя не считаться, и поэтому государство российское будет прочным, только если будут учитываться интересы народов.  

В XIX веке жил известный российский историк Николай Костомаров, изучавший этнические, культурные проблемы в истории страны. Он написал докторскую диссертацию, в которой доказывал, что Россию нужно федерализовать, поскольку на территории страны проживает слишком много разных народов. Это при царском-то режиме! Академия наук, где предстояла защита, вынесла следующий вердикт: эта мысль настолько крамольна, что диссертацию надо казнить путем сжигания. И сожгли. То есть высказали абсолютное неприятие идей федерализма. Но это XIX век, а сейчас на дворе XXI век. И мы опять наблюдаем схожую ментальную картину.

И вот всю эту кашу в головах и в жизни в начале 1990-х годов пришлось расхлебывать Минтимеру Шаймиеву. Ему как политику нужно было отстаивать интересы республики, стремиться повысить ее статус до союзной. Убедить российское руководство в необходимости федерализма. И это при том, что все предшествующие неоднократные попытки получить статус союзной республики закончились неудачей.

И в 1990-х годах в обществе существовали диаметрально противоположные точки зрения. В Татарстане большинство понимало, что республике выпал исторический шанс. И Шаймиев это хорошо осознавал. Он и признан в мире политиком с большой буквы, потому что ему удалось справиться с проблемами политическими средствами на основе учета разных интересов, избежав острой конфликтности.

«Татарстан всегда доказывал, что для саморазвития субъектов нужны стимулы»

– Насколько Шаймиеву это удалось и какую роль Татарстан сыграл в построении новой государственности России?

– Строительство еще идет. Разгром парламента в 1993 году дал старт новому этапу становления России. Страну предстояло собирать вновь, и опять этому посодействовали идеи федерализма, отстаиваемые Татарстаном.

Наша республика стала одним из лидеров среди национальных республик, среди субъектов России в части защиты федерализма. Федерализм был выгоден всем, в том числе и субъектам в виде областей, краев. Федерализация помогала задействовать главный фактор развития – экономический. По признанию спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, из 85 субъектов Федерации доноров российского бюджета всего 13. То есть 72 региона – дотационные. А материальное положение определяет и их позицию в политическом плане. Зачем им сегодня отстаивать большую самостоятельность? Да, порою кажется, что страной очень легко управлять, когда 72 субъекта стоят с протянутой рукой, но, с другой стороны, на местах не остается стимулов к саморазвитию.

Татарстан всегда доказывал, что для саморазвития субъектов нужны стимулы. Если они появятся, то Россия будет сильной. Если же регионы устраивает положение дотационных, тогда и стараться особенно не нужно. Все равно будут поступать трансферты, субсидии. Кормушка в виде федерального бюджета кого-то вполне устраивает. Но в этом случае динамика развития России будет все более отставать от среднемировых темпов.

Мы существенно отстаем в течение последних десяти лет точно, а на самом деле и дольше. Именно поэтому Татарстан продолжает отстаивать федерализм, считая, что только большая самостоятельность рождает большую ответственность. А ответственность заставляет регионы развиваться.

«Если сам не говоришь на татарском, то грош тебе цена»

– Как бы вы оценили ситуацию с развитием татарского языка? Насколько «живым» он останется в будущем?

– Несмотря на декларируемые успехи в развитии национальных языков, тем не менее, весь советский период татарский язык находился в загоне. Дошло до того, что на закате советской эпохи в общественных местах стеснялись говорить на татарском. Поэтому проявившаяся в начале 1990-х годов эмоциональность татарской интеллигенции была объяснима. Сегодня первые шаги в части сохранения и развития языка уже сделаны.

Президент Татарстана Рустам Минниханов призывает выступать на официальных совещаниях частично на татарском, частично на русском языке. Это правильно. Нужно же подавать пример. Можно сколько угодно говорить о паритете культур, языков, но если сам не говоришь на татарском, то грош тебе цена.

Возрождение языка – процесс длительный, но от нулевой точки мы отошли. Что касается татарской культуры, которая, конечно, очень тесно связана с языком, то здесь ситуация неоднозначная. Я знаком с представителями татарской интеллигенции, которые считают, что татарская культура должна развиваться исключительно на традиционной основе. Дескать, не нужно ничего привносить извне. Но позвольте, почему Салих Сайдашев смог получить мировое признание? Потому что его творчество понятно всем, не только татарам. Мне кажется, что и в дальнейшем все будет идти в направлении определенного синтеза.

К примеру, широко известна австралийская певица татарского происхождения Зульфия Камалова. Она сохраняет в творчестве этнический компонент и при этом понятна мировой аудитории. Или творчество Олега Лундстрема. Джаз – это, пожалуй, наиболее интернациональное искусство. Никто в мире не сделал лучше Лундстрема джазовых аранжировок татарских мелодий. София Губайдулина – популярный композитор, в мире ее слушают, в Татарстане – нет. Европейские музыкальные критики улавливают в ее музыке тюркские элементы. Это мнение специалистов. А мы до этого, видимо, просто не доросли. Я не про всех. Есть кто дорос.

Но в массовой татарской культуре доминирует попса, оставляющая, мягко говоря, желать лучшего. Она тянет татар не вверх, а вниз. Так можно все испортить, нивелировать все усилия последних десятилетий.

– Как вы считаете, какова роль ислама в сохранении идентичности татарского народа?

– Ислам содействовал развитию татарского народа в XVII-XX веках. Несколько столетий просвещение в рамках ислама было единственным каналом получения образования. На рубеже XIX и XX веков в российском исламе начинается реформация, развиваются идеи джадидизма, или евроислама, провозглашающие курс на усвоение цивилизационных достижений, выход из этнокультурной самоизоляции. Ислам серьезно модифицируется и начинает серьезно отличаться от классического, распространенного в арабских странах. Он быстро становится более светским. Однако уже во второй половине XX века влияние ислама на татар серьезно ослабло.

Сегодня мы наблюдаем обратные тренды. Нравится или нет, но в целом влияние религии в мире выросло. Ряд религий пошли по пути усиления радикализма. Это обстоятельство, на мой взгляд, связано с тем, что иные народы и сообщества, отставшие от других и переживающие кризисные явления, не могут адаптироваться к процессам глобализации. Радикализм у них возникает как защитная реакция.  В число этих радикальных течений входят и некоторые направления ислама.

Татарстан и Россию в целом нельзя оторвать от глобальных процессов, но у нас влияние радикализма пока минимально. Спорадические проявления решительно пресекаются силовым путем. Ислам должен искать пути адаптации к глобализации. Иначе отставание от цивилизации станет катастрофичным. Поэтому умеренный ислам должен на мой взгляд поддерживаться. Для этого надо исключить влияние стран, которые на государственном уровне подвержены влиянию радикального ислама. Мы видим, что в России это удается.

– Небольшое замечание по поводу роли ислама. Все-таки мы видим постепенное замещение татарского языка в мечетях…

– Языки тоже меняются. Технический прогресс рождает новые термины. Больше 80% патентов в мире – англоязычные. На Японию, Германию приходится меньше 15%. При этом корни новых терминов и новых слов – английские. Изменения происходят во всех языках, не только в татарском. Русский язык в этом смысле меняется очень сильно и в какой-то мере даже страдает от избыточного проникновения англоязычных терминов.

Почему так происходит? Потому что СССР был сильно изолирован от мира до 1990-х годов. Когда шлюзы открылись и начались рыночные реформы, русский язык начал быстро трансформироваться. В него лавинообразно хлынули англоязычные термины, уже давно принятые в мире. Плюс технические термины. Язык испытал шок. Татарскому языку еще тяжелее, потому что и ареал его меньше, и число носителей, и история существования на протяжении веков весьма непростая. Но так или иначе это касается всех. Уж как французы и немцы борются за расширение географии своих языков, но и они вынуждены смириться с доминированием английского, англоязычных терминов. И татарский язык в этом смысле тоже вынужден меняться. Эти изменения в свою очередь воздействуют и на культурный код, менталитет, образ мышления.

«Если закон принят, мы его не нарушаем»

– Планируется изменение названия должности Президента Татарстана. Насколько это наименование играет практическую роль? Или все же носит символический характер?

– Это принципиальный вопрос. Некоторые пытаются доказать, что название – не важно. Важно! Ведь что такое Президент в структуре государственности? Я не говорю об акционерных обществах и так далее. Это высшее должностное лицо государственного образования с республиканской формой организации власти. Если это республика, если мы хотим вписаться в сложившуюся, принятую в мире терминологию, то название высшего должностного лица республики – только «Президент». В Татарстане название должности полностью соответствовало российской Конституции. Согласно Конституции РФ, Россия состоит из разных субъектов, статус которых дифференцирован: области, края, национальные республики. Национальных республик около двух десятков. Конституция РФ признает республику государством. То есть в Основном законе страны зафиксировано, что республики обладают большей долей государственности по сравнению с областями и краями.

Такая дифференциация связана с многонациональностью страны. Сегодня мы наблюдаем, что на федеральном уровне намеренно уходят от использования терминов «край», «республика», «область». Уже много лет в сознание и законодательство внедряется слово «регион», или, в крайнем случае, «субъект». В этом проявляется тяга к унификации, желание убрать дифференциацию субъектов федерации, уравнять названия должностных лиц регионов.

Почему для Татарстана это важно? За последние 30 лет мы заработали в мире и внутри страны серьезный политический капитал и воспринимаемся сегодня как субъект Российской Федерации, обладающий значительной самостоятельностью, имеющий элементы государственности. Республикой, которой руководит Президент, несущий ответственность за ее развитие. Сейчас все эти достижения отыгрываются назад под давлением.

Татарстан всегда следовал и следует закону. Если закон принят, то мы его не нарушаем. Поэтому и в случае с изменением названия должности Президента республика выполнит требования закона. Но факт остается фактом: мы столкнулись с пренебрежением мнением республики. Нам не представили убедительных аргументов. Просто сказали: нет, и всё. Безусловно, это оставляет нехороший осадок в душах и сердцах людей.

– Как вы считаете, какое влияние процессы глобализации, распространения информационных технологий оказывают на жизнь татарского народа?

– Речь не только о татарском народе. Глобализация охватывает весь мир. Она развивается волнообразно, то ускоряется, то притормаживает и откатывается назад. А что касается этнического фактора… Мы живем на такой стадии развития цивилизации, что не можем ничего точно предсказать. Идет процесс, который зачастую опровергает любые прогнозы. Раньше думали, что все должно нивелироваться и все будут есть одинаковые бифштексы, якобы в этом тоже суть глобализации. На самом деле мы видим, что глобализация зачастую приводит к усилению национального самосознания и культуры. Люди начинают ими больше дорожить.

Глобализация как процесс не обязательно ведет к унификации. Этносы пытаются сохранить свой культурный код. Сами технологии оставляют возможность для самосохранения и это не противоречит процессу глобализации. Цифровые технологии позволяют удовлетворять дифференцированные запросы любого народа, в том числе, и татарского.

После 1990 года татары стали разъезжаться по миру. Они живут в большинстве стран. Где-то их больше, где-то меньше. Большинство из них создают различные объединения в рамках диаспор. А цифровые технологии позволяют стереть границы, сохранять связь с Родиной, с соплеменниками. Расстояние роли не играет. Одним из факторов выступает, конечно, и единая вера.

«Изоляция – это дорога в никуда»

– Татарский классик Гаяз Исхаки прогнозировал исчезновение татар через 200 лет. Любопытно, что в качестве причин гибели народа, по его мнению, выступали нежелание татар идти в ногу со временем, отстраненность от русской культуры и языка, консервативность. До срока, указанного Исхаки, остался век. А по вашему мнению, какие вызовы сегодня стоят перед татарами?

– Главное – не отстать от передовых развитых обществ. При этом, с одной стороны, для этого надо суметь не просто адаптироваться, но и научиться конкурировать. Изоляция – это дорога в никуда. Во-вторых, самосохраниться в условиях максимальной открытости. Это сложно, но возможно. Вся история татарского народа говорит о том, что мы могли исчезнуть, если бы согласились с этим. К этому стремились царские власти начиная с 1552 года и на протяжении нескольких столетий до 1917 года. Народы, которые поддавались, потихоньку почти растворились. Но татарский народ выжил, сохранился. Причем благодаря не только тому, что он самоизолировался, окуклился. Наоборот. С конца XIX века до 1917 года татары начали быстро развиваться, поскольку открылись миру, активно ездили в Европу, стали весьма успешно конкурировать. Это стало результатом его открытости, стремления к просвещению, усвоения ценностей цивилизации. Если не удалось его ликвидировать за несколько веков, не думаю, что это удастся и в будущем. Все возможности для конкурентоспособного развития у татар есть, а новые информационные технологии этому даже способствуют.

– Каким вы видите будущее Татарстана через 20-30 лет? Каковы общие тенденции?

– Есть варианты. Варианты позитивные, если, конечно, Россия не пойдет по пути самоизоляции от окружающего мира. Тогда негативные последствия скажутся и на нашей республике. Когда мы в свое время говорили об определенной самостоятельности Татарстана, мы никогда не имели в виду формирования самостоятельного государства, изолированного от остальной России. Напротив, речь шла о том, что самостоятельность республике необходима для развития экономических, культурных, научных и образовательных контактов с зарубежными странами. Такие горизонтальные связи только на пользу стране в целом. Понятно, что определенные ограничения у субъекта Федерации должны быть. Если мы производим какие-то виды оружия, это не значит, что Татарстан может продавать его кому угодно. Здесь действует общегосударственное регулирование. Так живет федеративное государство, в котором субъекты не могут делать все, что заблагорассудится. Но в то же время федерация не должна препятствовать развитию связей субъектов с миром. Татарстан на большее никогда и не претендовал. Поэтому будущее Татарстана зависит от того пути, который выберет страна.

– Насколько устойчива с вашей точки зрения экономика Татарстана с учетом меняющихся внешних условий?

– В свое время было такое почти аксиоматичное выражение: что хорошо для General Motors, то хорошо и для Америки. Менеджмент этой корпорации был настолько самоуверен, что не задумывался о будущем. Но один из руководителей компании в начале 2000-х годов заявил: «если мы радикально не поменяемся, нас просто не будет». Он оказался прав, поскольку в 2003-2004 годах General Motors пришлось пройти процедуру банкротства. Сегодня это совершенно другая компания, нежели была когда-то. Этим примером я хочу сказать, что никому не гарантирован постоянный успех. Это аксиома. Чтобы быть успешным, нужно как минимум постоянно меняться, постоянно двигаться.

У Татарстана есть возможности для развития. Время покажет, как мы ими воспользуемся. Главное, что руководство республики в лице Президента все время старается уловить мировые тенденции и следовать им, пытается быть  конкурентным в постоянно меняющихся условиях. К примеру, Татарстан занялся развитием цифровых технологий еще в 2000 году, когда многие субъекты даже не задумывались об этом. Как все будет в дальнейшем – не знает никто. Главное – не стоять на месте.

Важно, что в предшествующие тридцать лет мы смогли серьезно ослабить зависимость от нефтедобычи, увеличиваем долю переработки. Все это в итоге повышает конкурентоспособность новых отраслей. В то же время ряд направлений немного отстает. Здесь важно вовремя поставить диагноз и предпринять нужные меры. Если будем так работать, то Татарстан будет конкурентоспособным субъектом в стране, в мире. Такая цель открыто артикулируется. Получится или нет, покажет время.