Лихачев: «Оживление отношений России и Турции произойдет по линии регионального взаимодействия»

 Уходящий 2015 год для России, безусловно, стал весьма сложным в контексте международных отношений на фоне обострившихся кризисов вокруг Украины, Сирии и Турции. Генеральный директор ИА «Татар-информ» Леонид Толчинский в беседе с депутатом Государственной Думы Василием Лихачевым, который лично знаком со всеми тонкостями внешней политики России, подвели главные итоги отношений на мировой арене в этом году, а также наметили ряд перспектив и векторов, по которым будет развиваться диалог России со всем остальным миром уже в следующем году. 

Как бы вы оценили сегодняшнюю ситуацию, позицию России в вопросах взаимоотношения с Турцией и Сирией? Чем это все может завершиться? 

В.Н.: Говоря об итогах российской внешней политики, дипломатии в 2015 году, я бы начал с одного очень важного тезиса, который, с моей точки зрения, в 2016 году получит еще большее развитие. Речь идет о том, что Президент страны Владимир Путин, выступая на юбилейной 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН и в обращении к Федеральному Собранию, провозгласил, с моей точки зрения, стратегическую мысль, которая связана с необходимостью цивилизованного развития государства. Сегодня международная политика включает такие сложные, многоаспектные проблемы, что для их решения необходимо непросто элементарные, примитивные арифметические сотрудничества и взаимодействия, а общение государств, которые выступают как некие субъекты цивилизованного развития, действия. На мой взгляд, идея Путина, носит, без всякого сомнения, долгосрочный характер. Потому что только цивилизованное государство, которое уважает нормы нравственности и морали и, конечно, принципы международного права, сможет внести свой вклад в развитие, решение и регулирование международных отношений 21 века. Опираясь на этот критерий цивилизованности, сама Российская Федерация в 2015 году продемонстрировала замечательные возможности как политического, так и социально-экономического, культурного свойства, для того чтобы относиться к государствам по личности. 

Россия как международная личность сегодня занимается самым активным поиском решения серьезных проблем. Я думаю, что именно РФ найдет решение в ситуации, когда не по нашей вине обострились отношения с Анкарой. Ответ на то, почему это произошло, еще не дан. Но совершенно очевидно, что он связан с политикой такого международного этатизма и эгоизма, который навязывает в мире США и их союзники. Турция относится к этой когорте. Она является не членом ЕС, но это один из членов НАТО. Российско-турецкие отношения были прекрасными за все время существования, начиная со времен Ататюрка и Ленина. Сегодня эти отношения находятся в глубоком кризисе. Мне кажется, что очень важную методологию в решении этой ситуации предложил Владимир Путин. Он сказал: «Да, наши отношения на высшем уровне с турецким руководством практически заморожены. Но отношения российского и турецкого народов надо укреплять и развивать». Я в этом полностью также убежден. Российско-турецкий международный диалог был и остается одним из важных факторов в международной политике. 

 

Когда произойдет оживление? Мне кажется, оно пройдет по линии взаимодействия регионов, через укрепление и расширение культурных, торгово-экономических связей. И с этой точки зрения Республика Татарстан, которая имеет достаточно разветвленную, структурированную систему отношений с Турецкой Республикой, занимает весьма важное место. Здесь и туризм, и образование, и культура, и искусство, и, конечно, промышленные кооперации. Татарстану не надо отказываться от существующего накопленного опыта. Надо помнить, что этот опыт может стать одним из самых здравых инструментов улучшения отношений Москвы и Анкары в целом. 

Есть мнение о том, что в Турции произошел отход от идей Ататюрка. Можно ли с «неататюрковской» Турцией вообще иметь прежние отношения? Может ли она реально быть добрым, миролюбивым и несущим мир партнером? 

В.Н.: Есть двусторонние правовые обязательства, которые объясняют и регулируют отношения между Москвой и Анкарой. Конечно, можно отказываться от этой юридической базы, но я думаю, что ни Россия, ни Турцию не пойдут на отказ от существующих международных договоров и соглашений. Некоторые из них, например, торгово-экономического направления, заморожены. Но будет и завтрашний день. 

 

Касательно смены идеологической парадигмы, я думаю, что одной из причин ухудшения отношений с Россией как раз и послужил достаточно резкий и заметный в обществе и государстве отход от традиций и исторического наследия Ататюрка. Турция – это наш близкий сосед, нас очень многое связывает. Объединяя позитивный потенциал Турции и России, мы можем решать многие вопросы, связанные с созданием устойчивой системы безопасности, как в Европе, так и на евразийском пространстве. Необходимо время. Оно даст очень хорошие возможности для того, чтобы высшее турецкое руководство осознало свои политические ошибки, осознало серьезнейшие антироссийские, русофобские действия. Надеемся, оно сможет дать этим действиям объективную оценку, после чего российско-турецкий диалог сможет стать одним из самых значимых явлений в международной политике 21 века. 

Как вы считаете, насколько долго может продлиться операция по уничтожению террористических группировок внутри Сирии? И насколько долго может затянуться мирный процесс после этого, который, так или иначе, будет сказывать на внешнеполитической ситуации для России. 

В.Н.: Конечно, Ближний и Средний Восток, включая сирийскую ситуацию – это явление, которое самым прямым образом сказывается на стабильности мирового порядка. Я думаю, что в последнее время, с начала военной операции российской стороны на сирийском направлении, достигнуты очень серьезные результаты не только в военной сфере, но и в политической. Для меня таким результатом является принятая недавно Резолюция Совбеза, посвященная с одной стороны координации действий всех участников антитеррористической операции, а с другой – нацеленной на складывание, создание значительно большей антитеррористической коалиции. 

 

Совершенно очевидно, что существует ряд ключевых игроков, от взаимодействия которых зависит и общий исход этого дела, и его временная продолжительность. Есть три ключевых игрока – ООН, США и РФ. Мне представляется, что в конце года они достигли взаимопонимания. Другой момент связан с тем, чтобы этот процесс антитеррористической борьбы не торпедировали. Не торпедировала та же Турция со своими противоправными действиями в Ираке, не торпедировали государства Персидского залива, которые активным образом финансируют ИГИЛовскую террористическую банду (организация запрещена в РФ). В самое ближайшее время мы получим новые аргументы в пользу того, что военная часть может быть завершены, и наступит мирный процесс. Я имею в виду активную работу сирийской армии, находящейся под влиянием действующего Президента Сирии. 

В Резолюции Совбеза указан временной промежуток в 1,5 года для завершения антитеррористической операции, для подготовки новой Конституции Сирийской Республики, для проведения выборов. Сегодня крайне важно, что ключевые игроки – ООН, США и РФ, которых поддерживают и страны ЕС, страны Ближнего и Среднего Востока, находятся в стадии взаимопонимания и взаимоуважения. Поэтому с дипломатической точки зрения есть предпосылки для позитивного исхода этой ситуации. 

Что с вашей точки зрения сегодня происходит в отношениях между Россией и Европой, и когда все-таки наступят точки сближения и прозрения? 

В.Н.: Очень много контактов было в этом году. Самую активную роль играли руководители Госдумы Сергей Нарышкин и Совета Федерации Валентина Матвиенко. Мы работаем с абсолютно открытыми картами, наши аргументы понятны и очевидны. Российско-европейский диалог, который в действующей концепции внешней политики, подписанной Путиным, является одним из приоритетных, не отвечает требованиям мер, ни политическим, ни экономическим. Он (диалог) по существу работает по инерции. На сегодняшний день объем торговли сократился до 39 процентов. Из действующих программ остались только в области общественных кругов. Более-менее идет работа по линии взаимодействия науки и образования. А все, что касается остального, а именно борьбы с терроризмом, пиратством, сотрудничеством в области Европола и Евроюста и т.д. – все это вызывает озабоченность. 

 

Чем больше проблем появляется в отношениях Брюсселя и Москвы, тем больше проблем, объективно возникающих, проявляются на этом фоне, которые не могут быть эффективно решены без диалогового режима и взаимодействия с Россией. Мы последнее время стали наблюдать очень важную тенденцию, что в Брюсселе происходит своего рода размышление и обдумывание. Даже неделю назад, когда решался вопрос о продлении санкций в отношении России, уже три страны (Италия, Люксембург, Бельгия) на внутренних дискуссиях, как сообщают наши дипломаты из Брюсселя, высказались против продолжения этой санкционной политики. Даже, по моим ощущениям, госпожа Меркель начинает давать правильные политические оценки, в частности, применительно к Крыму. Я думаю, что период замораживания санкционной политики в 2016 году должен наступить, должен наступить период взаимных контактов. И с этой точки зрения мы должны подготовить соответствующие предложения. Мы такую работу уже начали на финише политического сезона 2015 года. 

То, что происходит в отношениях России и Европы – действительно ли первопричина того Украина, не очень глубокое понимание происходящих процессов? Или там есть русофобские настроения, которые царят в определенных кругах руководителей, лидеров Европы, о чем сегодня пишет много российская пресса? Или же просто в Европе есть кризис эффективных управленцев? 

В.Н.: Конечно, сегодня нет Черчиллей, де Голлей, Колей. Даже лица уровня г-на Шредера тоже сегодня отсутствуют в современных международных отношениях. Для нас совершенно очевидно, что тут действует совокупность факторов. 

Украина была предлогом для того, чтобы ЕС попытался вернуться к своей политике демонстрации «евроэгоизма». Причина того лежит в самой органике появления ЕС. Они пошли на неподготовленное расширение. Они совершенно не готовы оказались к результатам, последствиям этих расширений. Я сам неоднократно во время встреч с представителями ЕС, с фактами на руках говорил, что нельзя идти на такое механическое расширение, принимая страны Центральной и Восточной Европы, потому что они не соответствовали тем 32 копенгагенским критериям, которые распространяются на государства-кандидаты. Тем не менее, они пошли на искусственное расширение. В результате этого не сложилось взаимопонимание между старыми и новыми государствами, и пошли серьезные противоречия, на которые наложилась политика диктата США. ЕС слишком быстро хотел стать мировым лидером. Он предпринимал для этого колоссальные усилия, в том числе и финансовые, нормативные, организационные. Но для любого объективного процесса необходимы объективные рычаги и причины. Существует огромное количество противоречий, которые из 2015 года переходят дальше. 

 

ЕС очень хотелось утвердиться на фоне жесткого разговора с Россией. Сегодня кризис на Украине мощным лучом показал недостатки в деятельности, как НАТО, так и ЕС. Мне кажется, американцы уже давно поняли слабость этой международной структуры, и уже сами в своей дипломатической работе используют этот фактор. 

Нужно обязательно работать на восстановление взаимоуважительного диалога. Формула «Трех Д» (доверие, диалог, действия), которую я выработал в процессе своей работы, как формулу взаимодействия между государствами, активно должна применяться в современных условиях. 

Для наших отношений с Украиной самый главный тезис в том, что украинский народ – действительно братский нам. Только нужно меньше подчеркивать этот момент, потому что за ним должны следовать активные практические действия. Это исторический факт. Для нас также очевидно, что сегодняшняя полулегитимная власть не патриотична по отношению к украинскому народу. Это люди, которые пришли делать большие деньги, в том числе и на крови. Мне кажется, что нам необходимо запастись терпением, но и предпринимать соответствующие действия. Например, нам надо укреплять дипломатическую линию работы на Украине. С этой точки зрения очень важно назначение Бориса Грызлова полномочным представителем в контактной группе. Нам надо выходить на новый уровень по линии межпарламентских взаимоотношений. В середине декабря должна была состояться наша очередная встреча с представителями Верховной Рады на площадке Дании и Германии для обсуждения состояния российско-украинских отношений и отношений в более широком масштабе. Мы стараемся использовать любые для этого площадки – ОБСЕ, Совет Европы и т.д. Жаль, что Украина не присутствует в международном пространстве. Она отказалась в строительстве Евразийского экономического союза. Но оздоровление все равно придет. Придет не только потому, что Украине нужен российский газ, но и потому, что народ все равно начнет думать в правильном направлении. 

Как вы видите перспективы взаимоотношений России с США? Нам остается лихорадочно ждать – победит Трамп или Клинтон, или нужно что-то предпринимать, чтобы улучшить что-то в нынешней ситуации с нынешней администрацией? А, может, вообще никаких перспектив нет? 

В.Н.: Ровно 2 недели назад, за несколько часов до вылета Лаврова в Нью-Йорк на заседание Совета безопасности, где была принята и согласована резолюция, я имел с ним беседу. Обсуждали сирийское направление, возможные меры. И в этом разговоре министр очень активно говорил о роли США. Я разделяю его точку зрения, которая сводится к тому, что в любой международной ситуации нам крайне важен не «антиамериканизм», а стремление найти несколько здравомыслящих позиций, которые бы в той или иной мере позволяли говорить о согласованной политике Москвы и Вашингтона. Опыт проведения заседания Совета безопасности показывает, что при всех трудностях и сложностях, при всем таком глобальном американском эгоизме, с ними можно договариваться. Тем более проблем сегодня очень много. Терроризм заставляет и Россию, и США сравнивать свои позиции, заниматься проблемой психологического согласования. Да, с американцами будет сложно. Но ведь с ними всегда было сложно. 

 

Надо использовать все те возможности, которые имеются, пока у власти находится Барак Обама. Надо его цеплять за его статус Нобелевского лауреата в области мира. Надо цеплять его личные амбиции, что он входит в американскую историю как не самый эффективный, а скорее как очень слабый глава государства. Надо использовать то время, которое существует. Американцы будут пыжиться в отношении России до конца, пока не станут известны результаты выборов. Я думаю, что выборы будут сложными. И карта взаимоотношений с РФ, и с Владимиром Путиным – очень и очень серьезная. Кто сможет обернуть эту карту в карту выигрыша – тот получит дополнительные очки. Американский народ очень толковый, он хорошо реагирует на политическую конъюнктуру в мире. 

Скажите, а кто сегодня является союзником России в этой сложной большой геополитической игре? 

В.Н.: Сегодня очень активно формируется такое пророссийское отношение в Европарламенте, во Франции. Очень много здравомыслия стало проявляться в деятельности Бундестага. Мы самым активным образом приобретаем зону дружеского пояса и партнерства с парламентами евразийского направления. Проявлением дружелюбия будет реализация в 2016 году идеи Нарышкина – собрать в Москве руководителей 97 национальных парламентов стран Евразии. Я думаю, что мы пойдем на этот шаг, и он получится. Совсем недавно у меня была последняя в этом году международная встреча с представителями КНР. Мы подвели итоги, наметили планы. По этим многим фактам и примерам, которые касаются и стран СНГ, я могу сказать, что Россия никогда не была в изоляции. 

Было трудно ленинской России в 20-е годы, пока мы не подписали Рапалльский договор, который открыл полосу признания. Сегодня ситуация совершенно другая. Россия как постоянный член Совбеза, Россия как ядерная держава, Россия как страна, имеющая экономические перспективы, обладающая такой историей, культурой, обладая перспективой созидания не только своих, но и региональных интересов, эта страна не является страной изгоем. Число стран, которые рассматривают нашу страну в качестве приоритетного направления, исчисляется сегодня десятками. 

 

Очень важно, что 2015 год дал возможность укрепить это дружелюбие вокруг России. И в 2016 году мы получим развитие в лице новых государств, которые будут приезжать в Москву, в лице новых парламентских связей, в лице новых программ, международных договоров и соглашений. Россия – самостоятельный и сильный игрок. И 2015 год, который в скором времени завершается, это подтвердил. 

Как на ваш взгляд удержать общество от сползания в ксенофобию, к этому всеобщему неприятию всего того, что не твое? 

В.Н.: Российский народ – народ многонациональный, многоконфесиональный, который обладает большим потенциалом интернационального восприятия, позиционирования в мире. С этой точки зрения нужно рассказать о наличии огромного опыта в Татарстане. Его опыт может послужить одним из инструментов предотвращения ксенофобских и других настроений. 

Второй момент заключается в том, что высшее политическое руководство РФ понимает сложности нарастания разного рода идеологических проблем и предпринимает соответствующие решения. Я могу сослаться на многие инициативы, которые Россия привнесла на Генассамблеи ООН. В частности, с ее помощью был запущен межнациональный и межконфессиональный диалог в рамках ООН. Это одно из приоритетных направлений внешней политики России должно быть и в 2016 году. 

В преодолении этих настроений очень важна подготовка нашей молодежи. Я в конце 2015 года предложил идею создания, начиная с Татарстана, некоего антитеррористического молодежного интернационала. Учитывая, что в республике проживает более 100 национальностей, большое количество студентов, в том числе и иностранных – это тоже может послужить инструментом в преодолении разного рода фобий. 

Есть и другие инструменты, институты. 2015 год всех проблем не решил. Более того появились и новые. Я думаю, что в следующем году, только идя по пути взаимопонимания, взаимоуважения и взаимодействия, мы сможем обеспечить устойчивый порядок, который бы отвечал трендам 21-го века. И Татарстан в этом смысле обладает всеми потенциалами, чтобы внести очень серьезный вклад.