Лев Рубинштейн: «Яркие имена возникают, когда это необходимо публике»

(Казань, 22 марта, «Татар-информ», Елена Чембаева). Вчера в Казани классик поэтического авангарда, основатель «московской концептуальной школы», поэт, эссеист, лауреат премии Андрея Белого и премии русской эмиграции «Liberty» Лев Рубинштейн презентовал новую книгу «Духи времени» и провел автограф-сессию.

В начале встречи собравшиеся в гипермаркете «Книжный двор» читатели и журналисты имели удовольствие выслушать несколько прозаических текстов из новой книги Льва Рубинштейна в исполнении автора. Свои произведения на грани жанра эссе, мемуарного очерка, рассказа сам автор называет «текстами». «Я не даю жанровых характеристик, потому что одна из моих ведущих стратегем – это, по мере возможности, ускальзывание или уклонение от жанровых дефиниций. Я всегда не знаю, в каком жанре работаю. Один и тот же текст может волею разных контекстологических обстоятельств быть разным текстом. Тексты, которые я сейчас читал, были в разных изданиях опубликованы в качестве колонок, в периодических изданиях есть такой жанр. А в книге я не знаю, что это – то ли рассказ, то ли эссе. Как вам нравится, так его и определяйте. Текст я называю текстом, потому что это текст, безусловно», - утверждает писатель.

«Текст - понятие абсолютно корректное, широкое, а произведение – это слово «пышное». Нельзя сказать «мое творчество», нельзя сказать «я - поэт». Это качественные вещи, которые не я о себе должен говорить, а кто-то обо мне. Вот мне кажется, что слово «произведение» тоже какое-то пышное. Я создал текст, который благодарному писателю может показаться произведением – значит, хорошо», - говорит Лев Рубинштейн.

Лев Рубинштейн ответил на несколько вопросов о своем коллеге, ныне покойном поэте и художнике Дмитрии Пригове. «Мы были очень близки и в личном, и в творческом смысле. Хотя в последние годы виделись, к сожалению, редко – то его не было в Москве, то меня. Но когда встречались, то очень радовались. А буквально за два дня до того, как он попал в больницу, мы с ним как раз встретились, сидели в кафе, и у нас зашел очень смешной разговор, кто про кого напишет некролог. Мы на все темы, включая самые мрачные, любили говорить очень несерьезно. Мы страшно веселились, обсуждая эту тему, даже фантазировали, у кого какой будет некролог. Через неделю оказалось, что этот спор выиграл он», - припомнил писатель.

Комментируя книгу Пригова «Портретная галерея Д.А.П.», Лев Рубинштейн пояснил, что «Пригов использовал эстетику и поэтику бестиария, это такой был средневековый литературно-графический жанр. Во многом это было конечно иронией. Что касается характеристики описываемого круга, он был абсолютно прав, круг был действительно антибогемный - не по уставу, а просто такие люди собрались».

«На преподавание литературы в школе я, как и многие, обращаю внимание, но не напрямую, а факультативно, - ответил писатель на вопрос из зала. - Хотя я по диплому преподаватель литературы, я никогда в школе не работал, и вообще почему-то не люблю литературу как школьный предмет. Я понимаю, что она нужна, но с трудом себе представляю, как можно хорошо преподавать литературу».

На вопрос, кого вы выделяете в современной поэзии, Лев Рубинштейн с юмором ответил – конечно, исключительно себя. «Если серьезно, то хороших авторов сейчас много, никого я особенно не выделяю. Мне кажется, что в каждый период, в каждый отрезок времени есть все, что надо. И вопрос не в авторах, а в читателях. Имена, и очень яркие имена возникают и появляются на освещенной сцене в тот момент, когда это необходимо публике», - считает писатель.

«Это главная песня любой культурной общности о том, что мы переживаем смерть искусства. Эта условность в каком-то смысле является этикетом художнического поведения. На самом деле смертей искусства было много, но они были никакими не смертями, в крайнем случае, короткими замыканиями. То, что проделал черный квадрат Малевича – да, произошел серьезный щелчок, но искусство не погибло, оно просто стало чуть-чуть другим. Также технические новации, они ничего не отменяют, только видоизменяют. Когда была изобретена фотография, стали говорить о смерти масляной живописи, но она просто сняла с себя ту функцию, которую стала нести фотография. Кинематограф не уничтожил театр, телевидение не уничтожило кинематограф, Интернет вообще ничего не уничтожил, и не уничтожит. Все будет, но будет другим», - на такой оптимистической ноте завершил беседу Лев Рубинштейн.

По окончании встречи Лев Рубинштейн подписал книги всем желающим.