Культура//ШАМАИЛЬ КАК СИМВОЛ ВЕРЫ И ИСКУССТВА//19 декабря, №51

Сегодня на страницах нашей газеты мы ведём беседу с одним из тех людей, кто разгадывая, вместе с тем и создаёт эту тайну, мастером, посвятившим своё творчество искусству шамаиля, Рустемом Шамсутовым. Это интервью было организовано в рамках конкурса “Ватаным”, проводимым газетами “Татарские края” и “Tatar ile”, автор проекта Наиль Селиванов. Так, победителям XV тура конкурса были отправлены в подарок книги Рустема Шамсутова “Слово и образ в татарских шамаилях” с пожеланиями и подписью автора. Помимо этой книги, Рустем Ильшатович также является автором первого научного исследования “Искусство татарского шамаиля”, за цикл шамаилей он удостоен премии фонда “Рухият”, а также является участником республиканских, зональных, международных выставок. В ходе беседы он отвечал и на вопросы наших читателей, пришедших в редакцию.

- Присутствие в доме божественного слова как бы одухотворяет территорию, это что касается татарского дома.

Само же слово “шамаиль” - иранского происхождения, в его основе лежит арабская графика и божье слово.

Если брать точный перевод с арабского, слово “шамаиль” означает качество, достоинство, всестороннее изображение - настенное панно с изображением святых мест и мечетей, а также текстов изречений из Корана, афоризмов, фрагментов поэтических произведений. Выполняются они как на бумаге, так и стекле. Из наиболее известных мастеров этого искусства XIX, начала XX веков можно назвать Гали Махмудова – основателя школы каллиграфии, ставшего первым профессиональным и официальным каллиграфом, а также Госмана Салиева, Ходжу Саитова и других.

- Они занимают ключевую позицию в истории развития арабской графики у нашего народа. В шамаилях закладывалась большая информация, и они были своего рода энциклопедией ислама. К тому же позже, в известный нам период, шамаиль служил единственным атрибутом веры в условиях строгого отношения к исламской вере.

- Да, существуют как печатные, так и рукотворные экземпляры шамаилей. В то же время печатный вариант никак не снижает ни художественной ценности, ни духовного значения произведения. Ещё одна положительная сторона – более низкая цена, соответственно, доступность. Поэтому, я считаю, что всё, что ведёт к пропаганде этого искусства, надо оценивать с положительной точки зрения. Тиражированием занимались ещё в дореволюционный период. И именно на этот период, период развития у нас книгопечатания, приходится и наибольший всплеск печатных шамаилей. И такого “внимания” удостаивались наиболее удачные образцы. Тогда они в больших количествах распространялись на территории республики и за её пределами, неся на себе нагрузку и пропаганды, и просвещения.

В сущности, не столь важно в каком виде шамаиль, сколько качество его материала и исполнения. Поэтому, я считаю, что надо выходить на уровень тиражирования.

- Мне трудно разделить такой оптимизм. Реальность современного мира выдвигает ряд проблем. С одной стороны, это и языковая реформация, если давать сравнение с прошлым периодом. Ведь с переходом татарского алфавита на латинскую графику, а затем кириллицу искусство шамаиля пришло в упадок. Второе - отсутствие какой-либо поддержки со стороны мусульманского духовенства.

Как оказалось, искусство шамаиля на этом уровне считается светским, не имеющим никакого отношения к делам духовным. К тому же, художники не имеют территории, где была бы возможность демонстрации авторских работ. Этот труд не способен прокормить своего творца, и, откровенно говоря, не чувствуют художники спроса в обществе на произведения такого рода. Люди, которые занимаются искусством шамаиля, не вписываются в художественную среду, потому что это произведения особого рода и у него другие оценки как художественного полотна. К тому же нет никакой поддержки, пропаганды и стимулирования со стороны духовного управления...

Возвращаясь к вопросу о тиражировании, Рустем Шамсутов добавил, что даже на эту ступеньку мы не можем подняться. До революции они были востребованы, поэтому и тиражировались в большем количестве. Сегодня, если не оказать должного внимания, искусство шамаилей татарского народа может прийти в упадок.

- Во-первых, важно, чтобы искусство было востребовано.

Сегодня это движение требует организации и качественно другого уровня.

Мы нуждаемся в профессионалах, к тому же, о каком будущем можно говорить, если у нас нет даже официальной школы каллиграфии. А где, как, к примеру, не при исламском университете организовывать подобную школу, пригласить профессионалов из Турции, Арабских стран? Могу сказать, что я учился на образцах каллиграфии, по каким-то, чудом уцелевшим, учебникам дореволюционных времён.

Конечно, отдельные мастера - такие, как Рушан Шамсутдинов, Назип Наккаш, в силу своих возможностей пытаются распространять искусство шамаилей. Но долго ли всё это будет держаться на энтузиазме?

К тому же, это искусство требует времени, и чтобы владеть им в совершенстве, нужно посвятить ему всю жизнь. К примеру, на Востоке каллиграфом считается тот, кто свободно владеет почерками в количестве от трёх до шести. Ведь у каждого почерка есть свои особенности, существуют правила написания каждой буквы, каждая из которых, в свою очередь, дополнительно имеет ещё по три позиции написания. Только достаточно хорошо, в совершенстве освоив это письмо, автор может создавать свой неповторимый стиль. Тогда его индивидуальность будет выделена из общего шаблона. Тогда, увидев такую работу, безошибочно можно узнать руку мастера. Это, в свою очередь, является высшим достижением.

- Узнаваемым профессиональный каллиграф становится тогда, когда имеет свой индивидуальный почерк, свои особенности стиля. Это мастер высокого класса, каковых у нас, к сожалению, очень мало. В Турции, к примеру, под авторским шамаилем обязательно будет длинный список имён, где чётко прописано: каллиграф такой-то, ученик такого-то, тот ученик такого-то и так далее. Таким образом, выстраиваются целые цепочки, некоторые из которых тянутся чуть ли не к самому пророку Мухаммеду.

- В арабском мире и даже в Турции шамаили как бы в своей среде, они практически всегда и везде окружают человека на протяжении всей его жизни. Поэтому там эта вещь обыденна. Казань считается северной столицей ислама, и у татар к этому сложилось своё особенное, я бы сказал, даже трепетное отношение. В наших шамаилях и наша история, и наше мироощущение. Поскольку для нас каждый осколок истории имеет смысл, шамаиль приобретает значение символа.

Если говорить об отличии в плане рисунка, то, надо отметить, что у татар сложилось категорическое отношение к портретным изображениям в шамаилях, в то время как в арабских странах портрет народного героя считается вполне уместным. Также региональной особенностью могут быть отмечены суфийские элементы.

Надо сказать, что там каллиграфия востребована и человек, посвящая себя этому ремеслу, уверен, что сможет жить хорошо и безбедно.

На вопрос есть ли интерес к искусству шамаиля у западных учёных, художников Рустем Шамильевич рассказал о визите в Казань господина Йонга – профессора, востоковеда из Нидерландов. Это очень эрудированный человек, свободно владеющий арабским языком и объездивший практически все страны арабского мира, говорит он. Как оказалось, в Лондоне, заплатив крупную сумму денег, он совершенно случайно приобрел коллекцию именно татарских шамаилей. Как они туда попали, до сих пор неизвестно. Господин Йонг обращается с коллекцией очень бережно, изначально отреставрировав работы, он наклеил их на рисовую бумагу. И я уверен, продолжает Рустем Ильшатович, что они у него хранятся намного лучше, чем нежели оставались бы у нас. Господин Йонг, во время визита в Казань, приобрел один из шамаилей работы Рустема Шамсутова.

- В арабском мире всё уже давно изучено вдоль и поперёк, наша же культура, оставшаяся как бы в стороне, сегодня становится привлекательной.

- Путь к этому был долгим: через философию к религии, и уже как внешнее её проявление - шамаиль. Привлекла и красота арабского письма, в нём есть какая-то тайна, на которую откликается душа, чувствуя своего рода связь с мировым разумом. Я и не мечтал заниматься этим. Видимо, таковым было моё предначертание, которое, считаю, я выполнил.

- В своём творчестве я обращаюсь к разным стилям, два основных из них: лубковый и стиль закодированной картины. Шамаили под старину, это так называемый лубковый стиль. Другое – попытка соединить живопись и арабскую графику. Такие работы относятся к современному стилю, и являются не столько шамаилями, сколько арабографическими произведениями.

Поясню почему. Шамаиль подразумевает строгие каноны арабского письма, в то время как в современных картинах переплетаются язык живописи и текста.

Картина, на первый взгляд, кажется абстракцией, но человеку посвящённому, владеющему арабской графикой, завеса таинственности письма раскрывается.

Современное искусство отражает время, и мы не властны над этим, не ограничиваясь, оно ищет свой материал. Условие одно – выражать ту же идею, что шамаиль.

Нельзя сказать, что многие профессиональные художники, занимающиеся искусством шамаиля, тяготеют к исламу. Есть отдельные талантливые, кто просто ощущает вкус к этому. К тому же часто это люди, все же, воспитанные в другом духе, в другом времени. Поэтому шамаиль скорее как потребность души человека. И в результате как искусство оно непредсказуемо, его нельзя запрограммировать. То, что вкладывает художник, затрагивает и нас. В связи с тем, возможно, у татар шамаили даже выразительнее.

- Здесь вера – это любовь и внутреннее состояние, которые и находят отражение в шамаилях. Другой вопрос - суметь её отразить. Можно просто скопировать, а можно внести часть своей души. Это зависит и от мастерства и от степени веры, это то, что не передать словами, что задевает, как музыка.

Даже стеклышко интересно, когда в него заложена душа. К примеру, произведение XVIII-XIX, века написанное на кусочке стекла, очень коряво и неприглядно, но, тем не менее, вызывает теплые чувства и реакцию зрителя. Видно, что человек искренне верит и тем самым выражает свою любовь. Это редко кому удается. Сложно до боли всем известному придать другую грань.

Арслан Камал