Кох: «Экономика приспособится практически ко всему, и к 100 рублям за доллар, и к 150»

«Промышленность Татарстана постепенно выходит на некий ровный режим»

Игорь Анатольевич, данные Татарстанстата за три квартала 2023 года свидетельствует о некоем замедлении роста промышленного производства в Татарстане, до 3,4%. В течение года темпы, напротив, только ускорялись. Это слом восходящего тренда или это временные флуктуации, случайное отклонение?

Скорее, второе. Сравнивать данные за январь – август или за январь – сентябрь этого года с данными за аналогичные периоды прошлого года не стоит – получим не слишком показательные выводы. Дело в том, что в 2022-м мы имели в эти временные отрезки очень резкие перекосы в статистике. Что-то тогда вообще остановилось, что-то замедлилось, а что-то и резко выросло. Поэтому данные текущего года Татарстанстат в любом случае сравнивает с индикаторами экономики, можно так сказать, наполовину работавшей. Это аномальная ситуация, и в цифрах она еще долго будет проявляться.

В то же время, действительно, сейчас заметно некоторое замедление темпов промышленного роста по сравнению с тем, что мы видели месяц назад. Это просто свидетельство того, что индустрия выходит на некий ровный режим. Постепенно прошлогодние провальные месяцы приобретают все меньшее значение. Идет выравнивание показателей. В целом темпы роста остаются положительными, поэтому я не вижу ничего особенного в том, что в какой-то период они оказываются немного ниже или выше, чем в другой.

Минэкономики РТ прогнозировало, что по итогам 2023 года промышленность в Татарстане вырастет на 2%. Не слишком ли пессимистичные ожидания?

Скорее, прогноз осторожный. В Минэкономики прекрасно понимают, что в течение этого года могло (да и еще может) произойти все, что угодно. Тем не менее нельзя не признать, что результаты 2023-го оказались, наверное, даже чуть лучше, чем это казалось в конце 2022-го – просто в силу того, что в экономике не произошло ничего, что могло бы радикально ухудшить ситуацию. Обвал случился в 2022-м, а в этом году экономика, не находясь под воздействием дополнительных тяжелых ударов, стала постепенно приспосабливаться.

Вообще экономика – штука приспосабливающаяся. И если ее не трогать, она приспособится практически ко всему. Хуже всего для экономики – это резкие изменения.

Вот иногда меня спрашивают, какой курс доллара самый удобный для России. Отвечаю на будущее и всем сразу: самый удобный курс – это стабильный курс. Экономика приспособится и к 100 рублям за доллар, и к 80, и к 60, и к 150, желательно только, чтобы курс не прыгал слишком уж резко. Несколько рублей вверх-вниз – это еще нормально, а сильнее пусть не «скачет». И тогда все так или иначе к этому приспособятся.

Так вот, 2023-й год стал, по моему личному ощущению, годом планомерного, постепенного приспособления экономики к тем негативным факторам, которые возникли в прошлом году. Именно поэтому мы и получим, я надеюсь, по итогам текущего года рост ВВП и России в целом, и рост ВРП Татарстана в частности, и рост промышленного производства выше, чем было в прогнозах министерств и ведомств.

Насколько выше?

Гадать – последнее дело. Но, думаю, больше 2%. Думаю, 3% точно будет, а может, и еще больше.

«Это будет такая окуклившаяся экономика»

Вы говорите, что экономика постепенно адаптируется. На ваш взгляд, мы уже прошли пик этой адаптации, или тут путь важнее цели?

Адаптация – долгий процесс, и трудно сказать, что можно будет считать пиком. Мы видим, как время от времени возникают новые, неожиданные препоны. Только, например, предприятия переключились на импорт через одну страну, в ней что-то происходит, и канал перекрывается. Только начали продавать нефть в Индию, пришлось срочно решать, а что с рупиями делать. И вот такие вещи будут происходить еще какое-то время.

Плюс к тому никуда не денутся и долгоиграющие проблемы, связанные с импортозамещением, которые ни за год, ни за два, наверное, решить не получится. Это, прежде всего, касается сложного промышленного оборудования, которое было закуплено, поставлено, смонтировано, оно работает, но пройдет три-четыре года, пять лет, и железо начнет стареть, его нужно будет ремонтировать, чем-то в итоге замещать. Этим всем придется заниматься, но, наверное, не в следующем году, а через год-два. Мы закрываем какие-то дыры, где-то пока есть запасы.

Советская промышленность в свое время проработала 40 лет на трофейных станках, теперь мы оказываемся примерно в том же положении. Западное оборудование, которое установлено, оно работает, но официально не обслуживается и не может быть официально заменено. Эта проблема не потеряет актуальности еще долго.

Поэтому сказать, что экономика полностью адаптировалась, – так не получится. Она идет по пути адаптации, по пути приспособления к новым условиям, но этот процесс еще далеко не завершен.

Но какой итог этого процесса вы видите?

Возможны два исхода как крайности. Либо экономика адаптируется настолько, что начнет функционировать в этаком практически замкнутом режиме, отключившись от всех внешних источников раздражения. Это будет такая окуклившаяся экономика. Не Северная Корея, а ближе к модели СССР, который худо-бедно производил все, что нужно, и на своей территории. Пусть плохонько, но все было свое, а не импортное. Да, страна заимствовала технологии, оборудование. Без заимствования никто с такими задачами не справлялся и не справится. Итальянцы ВАЗ нам построили, но в конце концов все равно выяснилось, что «Жигули» до уровня «Фиата» не дотягивают. Но мы жили с этими «Жигулями», они были наши. И даже не то чтобы всех это устраивало, ну не было у нас другого. Жили на том, что было.

По большому счету такой исход, конечно, нехорош, потому что ведет к архаизации производства. В таком случае мы будем откатываться от лучших, от передовых образцов и скатываться к тому, что сами гарантированно сможем делать. Условно говоря, производить автомобили класса не Евро-5, а Евро-0. В общем, вернемся к технологиям предыдущего поколения, но доступным для производства здесь и сейчас, и своими силами.

Второй вариант развития событий – это разрешение ситуации военно-политическими методами и выход на некие новые договоренности о правилах существования в мире, которые позволят нам вернуться к использованию технологий, оборудования и много чего еще не только из дружественных стран, но и из тех, которые сейчас стали недружественными. Это возврат к договоренностям, в рамках которых сосуществовали СССР, США и Европа. Они ведь не дружили, они противостояли друг другу, держали друг друга «под прицелом», но это не мешало им в определенных рамках торговать, инвестировать, совместные проекты реализовывать, в том числе и промышленные. Разница политических взглядов не слишком препятствовала бизнесу.

Это тоже вариант исхода, к которому мы можем прийти в течение нескольких лет. Очевидно, что за это время то, что мы сможем заместить, мы заместим. Но есть то, что заместить крайне сложно или на что потребуется очень много времени. Однако вполне возможно, что мы дойдем до стадии, когда сможем рассчитывать на то, что эти технологии станут для нас снова доступными.

«В натуральном объеме потребления если рост и есть, то крайне незначительный»

Обороты розничной торговли в Татарстане за 9 месяцев 2023 года выросли на рекордные 9,3%, ресторанов и кафе – более чем на 18%. Потребительский бум не прекращается?

Да нет, на самом деле, особого роста. Татарстанстат все эти обороты считает в реальных текущих ценах, так что все эти рекорды в динамике по большому счету можно списать на повышение цен. В натуральном объеме потребления если рост и есть, то крайне незначительный. А в сегменте ресторанов и кафе это проявление эффекта низкой базы, ведь в начале прошлого года еще не были сняты пандемические ограничения.

В целом я не вижу в Татарстане особого потребительского бума или сверхпотребления. Тем более что в прошлом году в рознице случались резкие перепады. Сейчас в реальных объемах потребления ничего особенного не происходит. Отчасти рост, если посмотреть по отдельным товарным позициям, может быть связан с тем, что в 2022 году просел импорт ряда товаров, а в текущем году он постепенно восстановился. Например, бытовую технику, электронику просто перестали покупать в 2022-м, и в этом году реализуется отложенный спрос.

А выплаты по СВО заметны в потребительском обороте?

Вряд ли они способны обеспечить какой-то грандиозный скачок потребления. Татарстан, во-первых, большой по населению регион, во-вторых, не самый бедный, поэтому здесь такая категория слишком заметна в общем котле не будет. Но какой-то процент, думаю, она все-таки в рост потребления вносит.

«Безработица не может быть высокой – дефицит кадров жесточайший»

Затронем тему безработицы. Последние данные Кабмина РТ – 0,26%. Это что означает – люди просто переходят с места на место, и все?

Этот показатель высчитывают по тем жителям Татарстана, которые зарегистрированы в качестве безработных. Уровень реальной безработицы, конечно, выше, в районе 3-4%. Хотя это тоже очень низкий уровень. И, вы правы, он показывает, что люди или просто переходят с места на место, или это люди, которые в принципе не интересуют работодателей, которых никто никуда, ни на какую работу и не возьмет, даже если они этого очень хотят. На моей памяти такое уже случалось, в период достаточно быстрого роста в 2000-е годы примерно так и было.

Татарстан, как развитый промышленный и сельскохозяйственный регион, всегда нуждается в большом количестве рабочей силы. И наша республика всегда закрывала эту потребность за счет миграции из соседних регионов.

Вообще если немного углубиться в историю, то в течение всего ХХ века происходил процесс миграции людей из села в город. Промышленность всегда подпитывалась рабочими руками из деревни. В начале прошлого века в России на селе жило практически 90% населения, к концу – около 25%, и, наверное, половина из них – это пенсионеры. Исследования моих коллег показывали, что к 1980-м этот ресурс был исчерпан. И пошли другие ресурсы в ход.

Вот откуда, например, в Казани взялся вьетнамский рынок? А просто в 1981 году был заключен договор между СССР и Республикой Вьетнам, согласно которому в Советский Союз приезжали вьетнамцы, которых здесь быстро обучали и ставили к станку. Многие из приехавших иностранцев здесь так и осели, выучили русский язык, адаптировались в местных реалиях, поняли, что здесь можно продать, что купить, – отсюда и рынок. То есть уже на излете истории СССР вопрос с дефицитом кадров встал в полный рост.

В 1990-е и 2000-е в Россию пошла миграция из стран СНГ, где собственная промышленность была почти разрушена, а естественный прирост населения сформировал избыток рабочих рук. Вот они сюда и поехали – сначала из Молдавии, с Украины, из Закавказья, позже из Средней Азии. Но как только начались проблемы в прошлом году, эти люди из России ретировались. А потребность в рабочих руках в нашей промышленности выросла еще сильнее. Поэтому безработица у нас и не может быть высокой – дефицит кадров жесточайший. И те, кто хоть что-то способен делать, легко смогут сейчас найти себе работу. По крайней мере, в промышленности, в транспорте, в строительстве – там с руками оторвут любого.

Насколько дефицит кадров реально сегодня сдерживающий фактор роста?

Это серьезный сдерживающий фактор. Почему это плохо для экономики? Во-первых, потому, что действительно предприятия не могут найти специалистов, поставить их к станку, то есть просто не могут производить продукцию. Физически нет рук, которые что-то произведут. Не из воздуха же оно возьмется. Это плохо.

Во-вторых, с точки зрения экономики в целом – рабочая сила дорожает. Компании стали жестко конкурировать за специалистов, в том числе специалистов довольно средней квалификации, это вынуждает этим самым середнячкам платить все больше и больше. Соответственно, растут издержки (которые перекладываются на потребителя через рост цен), производство становится менее эффективным, менее конкурентоспособным.

Но, как ни странно, в этой ситуации можно найти и позитивный момент. Дело в том, что когда мы компенсировали недостаток рабочей силы за счет миграции, ценой таких решений стала перегрузка социальной системы. Мигранты привозили с собой свои семьи, и все это ложилось на бюджетные учреждения. Да, конечно, у нас проблема с миграцией не такая, как в Европе, потому что у нас, по крайней мере, бесплатно никому ничего не давали и не дают. То есть к нам люди ехали именно зарабатывать, а не садиться на пособия. Но, тем не менее, дети мигрантов учатся в школах, медицинское обслуживание они получают. Пособий нет, но нагрузка-то все равно есть. Сейчас она станет меньше.

Проблема выглядит как нерешаемая…

Так и есть. Пока идет авральное затыкание дыр и никакого стратегического решения проблемы с дефицитом кадром пока не просматривается. Понятно, что государство пытается стимулировать рождаемость, обеспечить демографический рост. Но это если и даст какой-то эффект, то лет через двадцать. А кадров-то не хватает прямо сейчас…

Европа столкнулась с такой же проблемой лет пятьдесят назад, тогда они начали завозить к себе турок, арабов и прочих представителей бывших колонизированных стран. Мы вот в 2000-х годах до такого же дошли.

Выходов из этого тупика немного. Да, важно повышать производительность труда, автоматизировать производство. Но роботы людей полностью не заменят. Условные гастарбайтеры, извините, всегда окажутся дешевле, чем игрушка от Boston Dynamics. Дворника, разнорабочего никто роботизировать не будет. Дешевле его нанять, и пусть он работает. Не подлежат роботизации и те виды работ, которые связаны с интеллектуальной, творческой деятельностью, принятием управленческих решений, то есть некий высший уровень специалистов. Там, конечно, никакой роботизации нет и быть не может. Эти процессы возможны только на среднем уровне – обычные программисты, инженеры, чиновники…

«В Татарстане фактор СВО размазывается по экономике»

В России есть регионы, где преобладает сектор ОПК, и там темпы роста в промышленности порой двузначные. В Татарстане больше 3,9% в этом году мы не поднимались. Это говорит о том, что фактор СВО на такую многоотраслевую республику, как наша, влияет не столь прямолинейно?

На нашу многоотраслевую экономику этот фактор влияет разнонаправленно. Какие-то отрасли выиграли, и в них мы видим те самые двузначные темпы роста, – автопром, компьютеры, электрооборудование. Другие, напротив, пострадали и сильно просели. Особенно предприятия, которые занимались производством потребительских товаров с масштабным использованием импортных комплектующих, материалов. Они просто потеряли доступ – хотя бы на какое-то время – к источникам сырья и материалов для своего производства.

Иными словами, поскольку экономика многоотраслевая, кто-то выиграл, кто-то проиграл. В этом плане вы правы, в Татарстане фактор СВО размазывается – с учетом наличия огромного количества производств разных отраслей. И общий, суммарный промышленный рост получается не такой уж интенсивный.

Вообще, возвращаясь еще к первому вопросу, 2023 год с точки зрения экономики можно охарактеризовать еще одним словом – «неравномерность». Очень большие разницы в динамике почти всех показателей. Промышленный рост: одна отрасль выросла на десятки процентов, другая настолько же упала. В среднем по Татарстану – больше 3% роста, но при этом тут выросло, там упало.

То же самое мы видим в зарплатах. Номинальная средняя зарплата выросла на 17%, отнимем инфляцию – получим рост реальной зарплаты, тоже немаленький. Но вопросы-то почему возникают? Потому что у одного человека зарплата вообще не выросла, а у соседа выросла в три раза. Вот она – неравномерность.

Чем хороша статистика в нормальной обстановке? Тем, что средние значения – это одновременно и наиболее частые, распространенные значения. А чем дальше от среднего, тем меньше вероятность. В этом году ситуация такая, что у нас во всем есть два полюса: либо рост, либо падение. Чисто математически среднее значение есть, но оно не подкреплено массовостью. Средний в этом году – это не значит самый массовый, это не значит самый вероятный, это не значит распространенный. В данном случае среднее – это скорее статистическая абстракция.