Кирилл Разлогов: Гильдия кинокритиков вручит двух «Слонов»

(Казань, 11 сентября, «Татар-информ», Айсылу Хафизова). Киновед и культуролог, доктор искусствоведения Кирилл Разлогов – давний друг Казанского кинофестиваля. На XIII Казанском международном фестивале мусульманского кино он возглавил секцию киноведов и кинокритиков в составе основного жюри.

«На самом деле на этом фестивале два жюри киноведов и кинокритиков: одно – это, скорее, пресса, другое – Гильдия киноведов и кинокритиков, поэтому у нас свой приз – "Слон" за лучший фильм. И будем ориентироваться, скорее всего, на двух "Слонов": одного за полнометражный фильм, другого – за короткий метр. Но это как карта ляжет», – предупредил Кирилл Разлогов журналистов в пресс-центре нынешнего фестиваля.

Киновед также отметил, что задача у жюри кинокритиков была особая – им предстояло отсмотреть всю программу, то есть 50 фильмов. «Смотрим параллельно в двух залах, каждый из нас отбирает от одной до трех картин, которые, с его точки зрения, заслуживают премии. И эти отобранные фильмы будем смотреть все трое, тогда и сформируем объективное суждение», — рассказал Разлогов.

«Когда я был молод, фестивалей было мало, я их могу перечислить по пальцам. Первый фестиваль был в Венеции с 1932 года, вторым стал Московский, далее – Каннский, Карлововарский, Берлинский – вот практически и все. При таком небольшом количестве фестивалей сам факт попадания фильма в конкурс и уж тем более получения приза был могучим фактором рекламы вплоть до конца 1960-х годов. Прокат был единым, то есть, фильмы, которые сейчас называются фестивальными, вполне могли попасть в широкоэкранный прокат. Картины завоевывали премии и становились чемпионами проката, как, скажем, "Сладкая жизнь" Федерико Феллини», – рассказал киновед.

По его словам, с 1970-х годов ситуация изменилась: Голливуд перехватил пальму первенства, переформатировался из кино американского в кино планетарного масштаба, стал существовать над фестивалями и минуя их. «"Сжался" кинопрокат, и резко выросло количество фестивалей, их с каждой секундой становится больше. И для того кино, которое называется фестивальным (высококачественное, повествовательное) места в прокате остается все меньше», – считает Разлогов.

«Прокатное кино все больше становится трюковым. В этом плане пророчество Сергея Эйзенштейна про "монтаж аттракционов" сбывается. В кинотеатрах, которые сейчас стали по преимуществу мультиплексами в торговых центрах, наблюдается концентрация довольно высокобюджетных трюковых фильмов. Для фильмов другого рода остаются специализированные кинотеатры, которых очень мало во всем мире. И картины, получающие призы на фестивалях, редко выходят в прокат или вообще там не появляются, но они попадают в такой фестивальный круг», – констатировал эксперт.

По мнению киноведа, фестивали превратились в аналог проката, который раньше назывался «искусством эксперимента», а повествовательные конструкции ушли на телевидение благодаря престижности сериалов. Для фильмов, которые обладают высокой художественной ценностью и ориентированы на определенную аудиторию, фестиваль сегодня становится единственной возможностью и способом распространения помимо Интернета.

На пресс-конференции прозвучал вопрос об отношении к так называемым запретным элементам в кино, в частности, к сценам насилия, которые в случае с Казанским фестивалем мусульманского кино закрыли некоторым лентам путь в конкурсную программу.

«С этим нужно уметь жить. Вот, скажем, нецензурная лексика, попавшая под запрет у нас в стране. Каким-то образом эту проблему решают, причем с ущербом для художественного качества картины. Если мы имеем дело с мусульманским или православным фестивалем, они имеют право устанавливать те законы и нормы, которые важны для их культуры. У нас был случай с одним фильмом на Московском кинофестивале, который попадал в категорию запретных, но был показан. После чего был звонок Никите Сергеевичу Михалкову из Министерства культуры с требованием объяснить попадание картины в программу фестиваля. На что Никита Сергеевич разумно ответил, что запрет этой картины вызвал бы гораздо больший скандал, нежели ее показ в зале на 150 человек», – ответил Разлогов.

И добавил: «Лично я за демонстрацию сцен секса и насилия. Мне кажется, это важная часть современной культуры, как и нецензурная лексика, на которой говорит весь советский народ».

На вопрос о том, каково же мусульманское кино, Кирилл Разлогов дал развернутый ответ: «Мусульманское кино – вещь дискуссионная. Та форма, которую принял фестиваль в Казани, мне кажется разумной. Это не столько мусульманское кино, сколько кино мусульманских стран. Фильмов собственно мусульманской тематики не так много. Но, с другой стороны, есть Иран, каждая картина которого начинается с фразы "Во имя Аллаха", и все иранское кино является мусульманским по определению, хотя и там далеко не все картины связаны с мусульманской проблематикой. Здесь, в Казани, я только один раз почувствовал, что я на фестивале мусульманского кино, когда на торжественном ужине в связи с открытием фестиваля, где были почетные гости, в какой-то момент языком межнационального общения стал арабский. Причем для людей, сидевших вокруг стола, арабский не был родным, но это был язык Корана, который они знают. Вот в такие моменты понимаешь, что ты на фестивале, куда приехали люди, воспитанные на мусульманских ценностях, и для которых язык Корана – естественный язык межнационального общения».