«Каспий, нефть и история»: что мешает России стать полноценным партнером Ирана?

Особый интерес

После начала военной спецоперации на Украине западные страны начали усиливать санкционное давление на Россию. Уже в марте страна стала мировым лидером по количеству введенных против нее санкций.

На этом фоне Россия запустила процесс поиска новых союзников и укрепления отношений со старыми партнерами. В их числе – Иран, новости о развитии сотрудничества с которым появляются в последние месяцы практически еженедельно.

Только за июль стороны договорились, что Тегеран будет поставлять Москве комплектующие для самолетов, а российские лайнеры смогут пройти техобслуживание в ремонтных центрах Ирана. Помимо этого, Россия и Иран решили увеличить число авиарейсов между странами до 35 в неделю.

Также стороны анонсировали совместную работу над аналогом межбанковской системы платежей SWIFT и признание в Иране карты «Мир». Кроме того, «Газпром» и иранская NIOC подписали меморандум по газовым и нефтяным проектам стоимостью 40 млрд долларов. 

Вместе с тем, согласно заявлению США, Иран якобы собрался продать Москве боевые дроны для использования их на Украине. Правда, российская сторона опровергла наличие такой договоренности.

Не стоит забывать и об июльском визите Владимира Путина в Тегеран для участия в саммите стран-гарантов Астанинского процесса содействия сирийскому урегулированию. А также об июньской поездке в Иран главы российского МИД Сергея Лаврова, во время которой иранская сторона делилась своим опытом выживания в условиях санкций.

Как Дональд Трамп и пандемия ирано-российскому партнерству помешали

Активность контактов между странами однозначно можно назвать беспрецедентной, как минимум ввиду ее концентрированности. Но нельзя не отметить, что похожие (а иногда аналогичные) договоренности между странами декларировались и ранее.

«Предыдущий этап, во время которого Россия проявляла особый интерес к Ирану, пришелся на период отмены санкций. После заключения ядерной сделки. Это было в 2015-2017 годах, – комментирует проживающий в Тегеране эксперт Российского совета по международным делам Никита Смагин. – Тогда действительно было достигнуто множество предварительных договоренностей: увеличено количество рейсов, увеличилось количество иранцев, приезжающих в Россию, так же как и русских – в Иран».

По словам эксперта, дальнейшему развитию отношений помешало возвращение санкций с подачи Дональда Трампа, а затем пандемия. Все начинания были заторможены, а затем и вовсе пошли на спад.

«Нынешняя ситуация несколько отличается от той, что была тогда. Прежде всего, потому что произошли изменения более долгосрочные и глубинные. Интерес к Ирану сегодня резко возрос. У многих из тех, кто сегодня идет в этом направлении, осталось не так много возможностей – они весьма ограничены в поиске партнеров», – считает Смагин.

Исходя из этого, собеседник «Татар-информа» предполагает, что 2022 год вполне может стать переломным в экономических отношениях двух стран.

«Другой вопрос в том, что мы не понимаем, насколько переломным будет год. Товарооборот, который в прошлом году составил 4 млрд долларов, был рекордным. Но это рекорд, явно не отвечающий размерам двух стран. К примеру, если мы возьмем Турцию, то с ней у России товарооборот составляет порядка 33 млрд долларов. Можно утверждать, что товарооборот между Россией и Ираном в этом году гарантированно вырастет, но насколько? Он может вырасти на 50%, а может в несколько раз», – отмечает эксперт.

«Дефицит доверия персов к России – исторически образованная вещь»

Рассуждая о дальнейшем укреплении сотрудничества, следует учитывать, что иранцы – достаточно сложные партнеры для России по целому ряду причин. По словам Смагина, это связано с особенностями внутренней культуры, специфической политической системой и общими сложностями, которые существуют между странами.

Также все осложняется тем, что Иран и Россия во многих направлениях дублируют друг друга на международных рынках, прежде всего на энергетическом. Так что обе стороны очень часто выступают как конкуренты. 

«Можно сказать, что исторически обе страны долгое время были соперниками, – продолжает мысль эксперта иранский бизнесмен, специалист по международному менеджменту и отношениям Али Эбрахими. – В современном мире многое изменилось, и на этом фоне Россия и Иран начали развивать свои отношения. Но прямо сейчас у нас сохраняются три барьера: вопрос Каспия, энергетика и культурные связи, поскольку народы России и Ирана очень слабо знают друг друга».

Собеседник «Татар-информа» также обращает внимание, что «многие люди в России считают партнерство с Ираном некой потерей, падением». В то время как в Иране «присутствует негативная риторика, связанная с Каспием и русско-персидскими войнами».

«Дефицит доверия персов к России – исторически образованная вещь. Поэтому некоторые иранцы – и в правительстве, и в народе – тоже как-то не очень хотят сближаться с Россией. Такие мысли есть. Но надо понимать, что и в России, и в Иране среди чиновников в правительстве есть недостойные своих постов люди», – подчеркивает Эбрахими.

«Все на эмоциях пытаются “склеить” отношения Ирана и России»

«То, что сейчас происходит с развитием отношений, происходит немного эмоционально. Запад наложил санкции на Россию, за этим последовало множество громких заявлений и так далее. Все на эмоциях пытаются “склеить” отношения Ирана и России. Но для успеха нужно смотреть прагматически, поступательно двигаться вперед, иметь общее понимание и ломать свою гордость», – считает Али Эбрахими.

Иранский бизнесмен также отмечает, что сейчас между Россией и Ираном есть отличный запас доверия, который может «покрыть все неоднозначные моменты и заглушить противные голоса».  

«Следует сказать, что Россия и Иран за последние годы нашли формат, при котором стороны концентрируются на совпадающих интересах. Судя по всему, этот формат будет углубляться еще сильнее. С одной стороны, это, конечно же, не союз – ни о каких союзнических отношениях пока речи нет и вряд ли будет в принципе. Но совершенно точно это – партнерство, которое углубляется год от года, причем при сохранении тех противоречий, которые есть между странами. Видимо, взаимодействие двух стран будет продолжаться в этом формате», – резюмирует Никита Смагин.