Искандер Сиразиев: «Ильгам Шакиров растил меня как родного сына»

«Всю жизнь жалел, что в погоне за популярностью ушел на телевидение»

- Искандер абый, устаете от людей?

- Если общения слишком много, то очень сильно устаю. В такие моменты закрываюсь в своем офисе, выключаю телефоны и отдыхаю с кальяном. Роюсь в интернете, просматриваю материалы, что-то изучаю, читаю книги и ничего не пишу. Обычно после очередного номера делаю себе вот такой перерыв. Примерно такое же состояние у меня бывает после выступлений на сцене. Но это уже такая усталость, которая смывается под душем…

- На каких сценах выступаете?

- На разных концертах, это могут быть юмористические номера или поэтические, иногда играю в спектаклях, снимаюсь в фильмах, могу провести безалкогольные банкеты для друзей... Уже давно с Раилем Садриевым мечтаем сделать спектакль, где будут всего два героя, и сыграть эти роли. Но пока хорошей пьесы не можем найти, и мне самому в голову толковая идея не приходит. А сцена всегда меня привлекает. Если зовут сыграть в спектакле или кино, я сразу соглашаюсь, даже не спрашивая, какой там гонорар. Потому что такое бывает редко, а мне очень нравится актерская работа.

Всю жизнь жалел, что в какой-то момент в погоне за популярностью ушел на телевидение, бросил театр... После театрального училища в 20 лет пришел диктором на телевидение. В те годы если ты диктор телевидения — то уже звезда. Потому что показывали всего два канала, хотят — не хотят, тебя все знают. На государственном телевидении «Татарстан» в эфир выходили всего 10-12 человек, шесть из них — мы, дикторы. Тогда дикторы были очень популярные люди. Я сейчас популярным артистам говорю: «Ребята, вы не знаете, что значит настоящая популярность». А мы через это прошли...

- И испытания популярностью вы не выдержали...

- Да, не смог, я этого не скрываю. Кто-то еще помнит, наверное, эти мои годы. В 26 лет я бросил пить. Пожилые буфетчицы Камаловского театра до сих пор, увидев меня, слегка вздрагивают. А ведь уже больше 20 лет прошло, как я уже не пью. Значит, мои выходки невозможно забыть... Меня спасла религия, иначе пропал бы.

- Если бы не ушли на телевидение, в каком сейчас театре работали бы?

- В год выпуска из училища заявки на меня подали все театры, кроме Камаловского. Студентом в малом зале Камаловского театра играл негритенка в «Тайнах черного пояса», в массовке в «Ходже Насретдине», в Тинчуринском театре Искандера в «Сөембикә егет сайлый», в Молодежном театре — Айтугана в «Сандугачлар килгән безгә», Гольфстима — в «Уеннан — уймак». Учился на курсе Шамиля Бариева, он говорил, что сначала надо доучиться, потом играть, но все равно, роли у меня были. А в театр я пришел из сельхозинститута.

- Как так получилось?

- Когда приехал поступать в институт, мама меня повела к Ильгаму Шакирову, они были давние друзья. А Ильгам Шакиров мне говорит: «Не глупи, надо идти в театральное училище». Представь, я же деревенский мальчик, я даже не знал, что на артиста надо учиться в театральном училище! Для парня из  Высокогорского района в то время казалось, что нет театра круче, чем самодеятельный театр Института сельского хозяйства!..

Камаловский театр к нам ни разу не приезжал, а студенты ныне покойного Роберта Галиева бывали у нас два раза в год. Для нас это были настоящие звезды! Я в деревне рос с бабушкой, и черно-белый телевизор в доме появился только в 80-е годы, а концерт или спектакль в сельском клубе становились большим событием.

- И вы по совету Ильгама Шакирова поступили в театральное училище?

- Не просто по совету, он договорился сам. Позвонил директору училища Масгуту Имашеву. В том году набора на актерский курс не было, его набирали раз в два года. Поэты Рустам Сульти, Фарит Гази после первого курса из училища ушли в университет, еще несколько студентов были отчислены. Поэтому на второй курс набирали дополнительно. На эти свободные места пришли Лейсан Махмутова, Чулпан Казанлы, Марат Касыйм, Ильфат Камали и я.

Когда выпускались, моего одногруппника Ирека Ахметхана ни один театр в Казани не пригласил. Мы с ним артисты примерно одинаковой фактуры – сразу обоих в один театр не взяли бы. «Ты все равно уйдешь на телевидение или в филармонию, не ходи в Тинчуринский», — сказал он мне. Я не привык отказывать людям, решил не идти. Говорят, он сейчас спился, хотя имеет звание заслуженного артиста. Однокурсники видели его, говорят, вряд ли уже сможет вернуться в профессию. Хороший был артист — пьянство погубило…

Когда с Раилем Садриевым открывали Буинский театр, я вернулся в свою стихию. Раиль отлично ведет театр, проводит фестивали, творческие лаборатории российского уровня. В прошлом году по моему произведению поставил спектакль «Тәүбә», я загорелся, начал писать свою третью пьесу. Первую, «Сержант», 15 лет назад ставил татарский ТЮЗ.

«Убийцу мамы поймал сам»

- Много пишете?

- Художественной литературы немного. Поскольку я издатель газеты, моя потребность в писательстве в какой-то степени покрывается. Сажусь писать, только когда уже не могу не писать. Учредил Ютуб-канал «Татполит», но там тоже: говорю только в моментах, когда невозможно не высказаться, а основную работу ведет политолог Руслан Айсин. Сейчас работаю над второй частью романа-трилогии «Бер утыру — бер гомер».

 - В жизни вам приходилось обидеть кого-то?

- Наверняка было такое... Раньше, если кого-то обижу, переживал, а сейчас кожа толстая — как у бегемота. Говорю: «На обиженных воду возят» — и ухожу. Вот недавно звонила женщина. «Вы писали о моей маме 15 лет назад. Не говорю, что совсем были не правы, но были моменты, оскорбившие чувства мамы. Вы привели слова родственников, это легло пятном на ее репутацию. Мама на днях умерла, звоню просто сказать об этом».

С этой женщиной долго говорили, даже сдружились. Она подполковник, юрист, работала в полиции. Говорю ей: «Вы же в полиции собираете доказательства со слов свидетелей. Мы тоже в журналистском расследовании собираем мнения людей – нельзя было без комментариев родственников». Всем не угодишь. Наверное, иногда бываешь излишне жестким.

- Совсем нет моментов, о которых жалеете?

- Есть несколько... Это вроде мелочь, а для меня как трагедия мирового масштаба, не забываются... Я же рос с бабушкой своей мамы. Маленькая, худощавая, но строгая, хуже чем я. Как-то шел месяц Рамадан, я пришел с рыбалки. Мы, мальчишки, чистили рыбу прямо на берегу. Газовой плиты не было, готовили на керосинке. Я пожарил эту рыбу и всю съел. Был настолько голодный. Сковороду даже не помыл. Бабушка в жаркий летний день держит пост, пришло время разговляться, она увидела эту сковородку и про себя только сказала: «Хоть бы косточки оставил...»

А мне ничего не сказала, ни упрека, ни обиды. Но до сих пор чувствую вину за этот случай... Думаю, в жизни было много чего, о чем по-настоящему можно сожалеть, но запомнились не они, а именно этот поступок. Мне было 7-8 лет. Потом уже подрос, работа, разные дела – к бабушке почти не ездил, на похороны тоже не приехал – был в местах не столь отдаленных..

- Расскажите о матери.

- Мы с мамой не были близки. Мама оставила меня семимесячным своей бабушке и вышла замуж – меня она родила в 17 лет без мужа. С отчимом они жили в Дербышках, до деревни было всего 25 километров, но для того времени это большое расстояние – машин было мало.

Она приезжала к нам. Помню, как бежал за их машиной, просил увезти с собой... Но отчим меня невзлюбил. Потом мама с ним развелась, снова вышла замуж, с ее новым мужем мы уже нормально общались. Раз уж с детства не были вместе, с мамой мы так особо и не сблизились. Мама погибла в 34 года. Мне было 17 лет.

- Вашу маму убили на ваших глазах...

- Нет, отчима у меня на глазах... через порог убили ножом в сердце. Это 80-е годы, бандитизм, он и сам был примерно из этого круга. А маму в доме некий Юра убил ударом молотка по голове. Мама собиралась уехать в деревню, к бабушке. Когда я приехал, мама уже была мертва...

Убийц мамы и отчима я сам поймал. Когда этот человек убил отчима, я напал на него с молотком, сразу приехала милиция, увезла его. Того, кто убил маму, я примерно знал, где искать. Побежал в этот дом. Вбежал, спросил: «Ты?» По глазам понял, что это он. Пока его избивал, приехала милиция, это его спасло — может, и убил бы. Хоть и не были близки, но все-таки это была моя мама…

«Не горжусь, что сидел, но и не скрываю этого»

- У вас остались детские комплексы?

- Думаю, что да. Где и в каких условиях ты вырос, что видел в детстве — все отражается в характере. Ты меня давно знаешь, хотя бы раз видела, чтобы я плохо одевался?

- Нет, пожалуй...

- В детстве я мечтал носить новую одежду. До пяти лет у нас и штанов нормальных не было. В первый класс я пошел с портфелем девочки по имени Лилия, которая на два года была меня старше. На новый портфель 12 рублей пенсии бабушки не хватало, а мама с отчимом строили дом. Я донашивал за другими. Эту одежду узнавали другие дети и дразнили меня. Однажды я подрос, уже стал интересоваться девушками, а хорошей одежды у меня нет. Сверстники, у которых были родители, начали покупать мотоциклы, на мотоцикле гоняли в соседнюю деревню к девушкам. Я тоже так хотел... Летом был пастухом, работал на комбайне, по воскресеньям грузил сенаж — все равно купил я себе этот мотоцикл «Минск»!.. С тех пор я слежу за своим внешним видом, люблю хорошо одеваться.

Люблю вкусно поесть. Что попало не ем, в ресторанах, если меню не понравится, могу просто уйти. И жене не позволяю кормить меня чем попало. Я не обжора, я гурман. Это тоже, видимо, идет от комплексов...

А еще я из Высокогорского района. Здесь люди такие: сдаваться не в их характере, деремся до последнего. Я рос в таких условиях и с детства знал, что никто меня не защитит, никому я не нужен, кроме себя. Поэтому мне пришлось защищаться самому. Маленьким я, при малейшей враждебности в свою сторону, тут же переходил в наступление. Даже не думал, чем это может закончиться. Мои друзья молодости до сих пор говорят, что во мне не было инстинкта самосохранения.

Как-то с другом детства идем мимо 2-й гимназии (раньше сходняки «братвы» проходили во дворе этой школы). Говорю ему: «Мог ты тогда себе представить, что четверо моих детей будут учиться в этой гимназии?» А он: «Тогда я даже не думал, что столько проживешь. У тебя нет инстинкта самосохранения — думал, тебя первого убьют». Из тех друзей многих уже нет в живых. Кого-то в 90-х убили, кто-то спился, кого-то наркотики свели в могилу... Мы не решаем, сколько нам жить, все от бога. Говорят же, и пересекавший океаны моряк может поскользнуться и утонуть в луже...

- Среди татарских писателей есть сидевшие, но они стараются не показывать эту сторону своей биографии...

- Это не повод гордиться. Я тоже не горжусь тем, что сидел, но и не скрываю. Потому что стоит мне замолчать, мои недоброжелатели начинают в разные инстанции писать именно об этом. Когда работал на телевидении ведущим программы «В мире культуры», Ильшату Аминову пришел донос примерно такого содержания: «Когда узнали, испугались: он же сидевший». После этого я занес Аминову свою книгу, в которой я пишу о тех событиях, и сказал: «Я не скрываю этого, даже книгу об этом написал».

В случае конфликта я открыто говорю, что думаю, а трусы действуют исподтишка — шлют анонимки. Из-за этого иные чиновники пытаются серьезно не воспринимать мои слова. Якобы, зэк. Но сами-то они лучше меня? Если я и виновен, за это уже получил свое наказание, а они — еще нет. За что — каждый сам знает, а некоторые знаю и я. Поэтому приходится объяснять, что нечего им от меня нос воротить.

«В детях вижу разные таланты»

- Вы были человеком влюбчивым, таким же остались?

- Мне и сейчас могут приглянуться красивые девушки, но они вряд ли в меня влюбятся: состарился, набрал 30 кило. Мне уже не до влюбленностей — свои дочки выросли, пора уже их выдавать замуж. Старшей дочери Айгуль скоро двадцать семь.

- Она ведь в Москве? Родной язык знает?

- На очень среднем уровне.

- Она общается с вашими детьми от второго брака?

- Раньше она приезжала, сейчас уже мы почти не поддерживаем связи. Айгуль училась в Московском медицинском университете на стоматолога. Давно уже не приезжала сюда. Думаю, из-за того что со мной не росла, я не очень близок ей как папа...

- Остальные дети где учатся?

- Йолдыз в Казанском театральном училище на художника-костюмера. Райхан в этом году после девятого класса поступала в театральное училище на актерское отделение, но Фарит Бикчантаев на свой курс не взял — видимо, отца моей дочери недолюбливает... Поэтому дочка поступила в техникум народных художественных промыслов, на художника-оформителя. Хочет в следующем году еще раз попробовать поступить в театральное училище, очень хочет стать актрисой и режиссером. Четыре года ходила в театральную студию — сцена у нее в крови.

В ней я вижу очень много талантов, из нее получится актриса, драматург, писатель-прозаик, журналист. Два года подряд своими рассказами во всероссийских фестивалях завоевывала Гран-при и золотые медали, ее хвалили большие писатели. Но когда в Татарстане на конкурсе писательница — член жюри нашла в ее рассказе какие-то «непристойности», она ответила: «Каждый понимает по мере свой испорченности», и ее пропустили даже в финальный тур. Видимо, татарские писатели «справедливее» и «строже» русских коллег.

Райхан написала пьесу, ее взял режиссер театра Кариева Ренат Аюпов, он ее собирается поставить в рамках лаборатории. Пьесу она написала в 15 лет, сейчас ей 16. Ее работа для меня самого стала открытием — отличная пьеса о подростках! Йолдыз почти 18, она тоже пишет стихи, прозу, переводит с татарского на русский. Сыну Арслану одиннадцать, его тоже не вижу нигде кроме сцены: неплохо поет, на разных конкурсах становился лауреатом.

Младшему сыну Ирхану исполнилось шесть. Хотел бы, чтобы он стал религиозным деятелем. Когда-то себе обещал – если после трех дочерей родятся сыновья, одного обучу религии. Ирхана периодически водим в детский садик, где дают основы ислама.

- Национальное образование в Казани теперь только во второй гимназии? Помню, в свое время вы боролись за открытие татарских школ в Азино.

- Да, осталась только 2-я гимназия... Если в школе начали преподавать на русском, ее уже обратно татарской не сделаешь, а новые школы сделали билингвальными, якобы они стали русско-татарскими. А на самом деле все свелось к обычной русскоязычной школе. Мы еще смогли добиться, чтобы в детских садах открыли татарские группы, за это с женой Эльмирой в свое время сильно боролись – смело заходили в РОНО, к тогдашнему начальнику управления образования Казани Ильсуру Хадиуллину. Он всегда нас поддерживал, надеюсь, и на посту министра образования республики его взгляды не изменятся.

Когда многие боялись обучать своих детей на татарском языке, мы с другого конца города возили детей в татарскую гимназию. Каждый день, через пробки, час добирались, час ехали обратно... Сейчас живем в селе Чернышевка в Высокогорском районе, каждый день до гимназии едем 45 минут. Хотя там есть русская школа. Служа своей нации, я делаю все от меня зависящее: четверых детей вырастил татарами, стараюсь сделать из них людей, полезных своей нации. Все мои дети знают музыкальную грамоту, рисуют, ходили в музыкальную, театральную студии, занимаются спортом.

До этого 3-4 года подряд, иногда даже две смены, ездили в лагерь «Сэлэт». В этом году не поехали. Потому что сейчас «Сэлэт» — это не то место, где сохраняют татарскую идентичность... Сегодня туда берут и детей не татар. Мы еще своих татар должны учить татарскому, не то что русских! В результате дети оттуда приезжают другими, спорят, пререкаются, по-другому хотят одеваться, узнают там то, что не нужно знать... Но им очень хочется туда попасть, нравится.

«Довольно долго жил в доме Ильгама Шакирова»

- Только что вам позвонила ваша жена Эльмира апа (Эльмира Сиразиева – журналист газеты «Мәдәни җомга») и спросила, где ее одежда для намаза. Вы объяснили, в каком углу шкафа их искать. Это удивительно, потому что обычно бывает наоборот: мужчина спрашивает у жены, где что лежит.

- Нет, просто она только сегодня ночью с детьми приехала с отдыха за границей. Когда я дома остаюсь один, даже спать не могу – начинаю прибираться. Могу и постирать, погладить. Вещи жены тоже сложил в шкаф. Жена у меня много лет даже в магазины не ходила – воспитывала детей, они у нас друг за другом родились. Я иногда даже одежду покупал, приношу домой на примерку — если не понравится, обратно в магазин сдаю. Я должен заботиться о семье. Если дома у меня довольная и счастливая жена — мне самому хорошо.

Сейчас дети иногда отказываются в магазин с мамой идти, говорят, с папой лучше, «он даже на ценники не смотрит». Дочки наши выросли, теперь у них свои вкусы в одежде, прическах — не хотят одеваться так, как я хочу. Пока дали им некоторую свободу. Чтобы потом не говорили: «Вот тогда вы нам не разрешали носить, что нам хотелось, не давали постричься»...

Пожалуй, потом придется немного ограничить, в этом вопросе мы с детьми уже договорились. «Гардероб поменяете, после окончания учебы дойдете вплоть до покрывания головы», – сказали им. Потому что пока им трудно в обществе, в своем кругу быть белой вороной, а нам не хочется усложнять им жизнь. Но все же есть желание видеть девочек более закрытыми. Как-то в гимназию пришли в платке, учителя на некоторые их поступки стали делать замечания, мол, не подобает так делать девушке в платке. И девочки сняли их. В платке ребенок или нет — он еще ребенок, бывают и шалости, они же не могут только в углу сидеть и молиться...

- Дома вы спокойный человек?

- Не сказал бы, что совсем спокойный, я же человек вспыльчивый. Но за 20 лет совместной жизни с женой толком даже не ругались. У нас дома Эльмира Сагидулловна всегда права. А меня в каких-то вопросах не надо доводить, жена это знает. В моей формуле счастливой семейной жизни всего два пункта: жена всегда права! Второй пункт: если жена не права, смотри первый пункт! В жизни надо уметь уступать друг другу. В деньгах не купаемся, но и голодными не сидим.

И дом у нас есть, правда ворота еще не доделаны, баня не запущена, но в остальном вроде бы все налажено. Но все равно, эмоции уже не такие яркие, как раньше. Мы теперь уже дошли до того возраста, когда тоскуешь по молодости. Эх, говорю, были же времена, когда с Раилем Садриевым на последние 500 рублей заправляли две машины и ехали играть спектакль...

- Вы близко общались с Ильгамом Шакировым. Какие воспоминания о нем сохранились?

- Когда я поступил в театральное училище, они с мамой договорились, и я должен был жить у него. Я был молодой, душа требует свободы, хочу воспользоваться возможностями столицы, а меня снова отдают под контроль взрослого  человека! Всем своим существом я был против. Меня ведь ждет общежитие, красивые девушки!

Но долго наслаждаться жизнью общаги мне не дали — друг Ильгама Шакирова позвонил заместителю министра МВД Нурулле Абдулловичу, и сотрудники милиции отвезли меня домой. Потом понял, что жить в трехкомнатной квартире в центре города лучше, чем в общаге...

Таким образом, я там жил еще довольно долго, даже когда в 24 года уже обзавелся своим жильем. Там женился, дочка Айгуль тоже родилась там. Я его называл бабай (дедушка). Он растил меня как родного сына, так как мамы не было, он был мне вместо отца. В 20 лет женил меня. Сказал, что должен остепениться.

Ильгам Шакиров был человеком очень умным, образованным – сыграл в моей жизни большую роль, многому научил, показал мне путь, дал возможность общаться со всеми великими татарскими деятелями. Он меня сформировал как личность.

Справка: Искандер Ильгамович Сиразиев родился 11 декабря 1972 года в Архангельске. Семья родителей мамы была сослана из Высокогорского района в двадцатые годы. Лишь в годы хрущевской оттепели бабушка матери Искандера Хаджар апа вернулась в родную деревню. 

Искандер Сиразиев окончил театральное училище в Казани, затем заочно учился на отделении режиссуры в Казанском институте культуры и искусства. В годы учебы в театральном училище работал на эстраде.

После окончания театрального училища (1993) пришел работать диктором на республиканское телевидение. Был ведущим новостей, снимал репортажи, готовил телепередачи. Параллельно начал писать матералы в газеты и журналы. С 1996 года работает в печатной прессе. Работал в газетах «Шәһри Казан», «Мәдәни җомга», «Ватаным Татарстан», «Татарстан яшьләре», «Акчарлак», журнале «Идел», стал известным журналистом.

Первое литературное произведение – юмористическая повесть «Женитьба Отелло, или Ленар Гыйльмутдинов меняет профессию» опубликована в 2004 году в журнале «Идел».

Активно работает в области драматургии. В 2005 году татарский ТЮЗ ставит спектакль по его драме «Сержант». В 2007 году по рассказу «Күкләр никахы» студия «Барс-Медиа» снимает одноименный фильм, автором сценария стал сам Искандер Сиразиев. В 2009 году та же студия сняла фильм по его сценарию «Яңа ел кичендә...».

В 1998 сыграл в фильме «Казачья быль» Свердловской киностудии, в 2006 году — в фильме «Кешечә яшик» (ТРК «Яңа Гасыр»), в 2007-м — в фильме «Кунак» киностудии «Ният», в 2008 году — в фильме «Школьные подруги» производства «Татарфильм».

Автор романов «Үткәннәрдән качып барышлый», «Бер утыру — бер гомер», двух десятков рассказов, множества публицистических материалов.

С 2008 года – член Союза писателей Татарстана.

Автор: Лилия Загидуллина, www.intertat.tatar, перевод