Ильшат Аминов: «Через три года все новости будут создаваться нейросетью»

«Журналист находится в ситуации, когда постоянно должен думать о хлебе»

Ильшат Юнусович, давайте начнем наш разговор с не совсем праздничной темы: многие наши коллеги говорят, что сейчас в журналистике очень серьезный кадровый голод. Это действительно так?

Это, может быть, будет нашим последним интервью (смеется). Действительно, кадровый голод сегодня существует, и тому есть множество причин. Первое, я считаю, это хроническое недофинансирование отрасли. Эта ситуация развивается не первый год, с 2008 года у нас понятие индексации журналистской отрасли как-то не в ходу. Нет такого термина, мы его забыли.

Второе – такое отсутствие финансового ресурса, в том числе невозможность поддерживать соответствующий уровень жизни, приводит к тому, что профессия становится непрестижной. Лично меня это очень сильно беспокоит, я это ощущаю кожей. Журналист находится в ситуации, когда постоянно должен думать о хлебе насущном, ищет, где бы подзаработать. Подчеркиваю слово «подзаработать».

А как же «талант должен быть голодным»?

Талант должен быть голодным, это хорошее определение. Но при условии, что он регулярно получает соответствующее вознаграждение за литературное журналистское произведение.

Мне опять скажут, вот старый Ильшат Аминов решил вспомнить прошлое. Но когда после университета я пришел работать на телевидение, получал зарплату 130 рублей, плюс я зарабатывал 70 рублей гонораров. В общей сложности я получал 200 рублей. Тогда для меня, для моей семьи это было серьезным скачком уровня жизни. Да, я работал 24 часа, всё время проводил на работе, но от нее я получал и удовольствие, и материальное вознаграждение. Это очень важный баланс.

По самым скромным подсчетам, сегодня молодой журналист, который только пришел на работу, должен получать 200 тысяч рублей. Хорошо, пусть будет 150 в соотносимых ценах.

Сегодня средняя зарплата в отрасли 40 тысяч рублей. Это, конечно, безнадежно мало.

Отсюда идет еще одна важная проблема – это деперсонализация журналистики. Вспомните имена: Сергей Федотов, Елена Чернобровкина, Владимир Шевчук, Венера Якупова… Это персонифицированная журналистика, за которой стоит имя. Вот имен сейчас становится всё меньше.

Журналистику, публицистику двигают имена, которым доверяют. Нужна определенная единомыслящая аудитория, чтобы развивать какие-то идеи. А сейчас ряд представителей медиа считают, что журналисты не нужны, нужны технологии.

«Блогер может быть журналистом, однозначно»

Еще считается, что сейчас более востребованы блогеры…

Блогер может быть журналистом, однозначно. Но для этого он должен отвечать за то, что он делает. Он не должен развлекать, уметь жарить яичницу, кушать вкусно. Это, конечно, всё тоже блогерство, но если человек объединяет и выдает за некую истину информацию, это уже огромная ответственность. Блогер таким образом определяет образ мыслей, идеи, которые становятся доступны, популярны у некоей части населения.

Мы изучали историю русской журналистики. Вспомните: Пушкин – журналист, Некрасов — журналист, Тургенев – журналист, Чехов — журналист. Они все занимались журналистикой. Ленин до 1917 года писал в анкетах «журналист», потом стал писать «литератор». Сталин занимался редактированием «Правды». Какой уровень журналистики был! Какие люди считали честью работать в журналистике! И они не просто говорили о каких-то событиях, они формировали образ будущего, они делали определенные идеи доступными для миллионов людей. А ведь любые действия начинаются с идеи. Сначала идея, потом действия. Это всё можно увидеть в истории. Поэтому формирование идей и новых смыслов — это и есть функция журналистики. И она не меняется веками.

Сейчас говорят, нужны новые технологии. Я согласен, что медиатехнолог – это круто. Но что мы будем внедрять в массы, что будем людям рассказывать? Важно контентное содержание, а у нас сейчас технология превращается в ленту Мёбиуса, крутится – ни конца, ни начала. Для чего всё это?

Журналистов некоторые медиа переквалифицируют в контент-менеджеров…

Это самое ужасное название журналиста — контент-менеджер, то есть человек, который работает всего лишь как проводник. Мы не проводники. Журналист – это очень сложная профессия. Журналист обобщает огромное информационное поле, вычленяет из него главное и видит ростки будущего.

Если посмотреть с другой стороны, то многое поменялось в нашей профессии. Мы сейчас живем в условиях, отличных от тех, когда формировалось представление о классической журналистике. Изменились подходы, технологии, способы доставки информации читателю. Может быть, это нормально, что меняется роль журналиста, ему на смену приходят те же контент-менеджеры? Может, это объективный процесс?

Этот объективный процесс негативен, потому что он убивает самое главное в журналистике. Когда мы говорим только о технологиях – да, конечно, сейчас идет мощная конвергенция.

Мне говорят: «До свиданья, умерло телевидение, сейчас только интернет». Но при чем здесь это? Интернет – это всего лишь платформа.

Меняются технологии, суть работы не меняется. Вы – главный редактор «Татар-информа», сейчас мы с вами записываем практически телепередачу, то есть занимаемся телевидением. Выйдет передача на интернет-платформе. Что от этого изменилось? Да ничего. Платформа не подменяет смыслы. А журналистика, еще раз подчеркну, должна, прежде всего, формировать смыслы и образы будущего. А для этого должна быть и соответствующая база.

Для нашей республики, для татарской нации нужны идеи, которые оформляют наше присутствие в этом мире и формируют будущее. Нужны такие площадки, на которых будут сегодня формироваться эти идеи. И это функция журналиста – увидеть, услышать, найти, соединить факты, людей и попытаться получить новые знания, которые в дальнейшем, если хотите, определят жизнь сотен тысяч, миллионов людей.

У журналиста очень высокая миссия. Гуманизм в журналистике — это первоначальный принцип, на нем базируется всё остальное. Плюс огромная работа по созданию информационного образа будущего. Это сложная работа, и здесь плохо ошибаться.

«Я не говорю: «Дорогое государство, немедленно добавьте нам денег»

Есть контраргумент. Мы видим, как поменялись бюджеты тех же телекомпаний в сравнении с расцветом в 90-е годы, когда туда шли сумасшедшие потоки рекламы. Сейчас по ощущениям и деньги, и аудитория - у интернет-блогеров, некоторые из которых зарабатывают десятки и даже сотни миллионов. То есть поменялись предпочтения аудитории и приоритетными стали другие каналы распространения информации. И, соответственно, деньги медийного рынка ушли туда. Вы согласны с этим?

Мы все работаем сейчас в рыночных условиях, зарабатываем, делаем рекламу, активно осваиваем интернет. Я же не говорю: «Дорогое государство, немедленно добавьте нам денег». Но мы, как менеджеры, должны решить эту проблему. Это для меня очевидно. То ли мы будем проводить реформы, то ли мы будем создавать какие-то объединенные холдинги – это могут быть разные варианты, но то, что ситуация сегодня критическая, я в этом уверен.

Больше всего меня пугает отсутствие притока молодых свежих кадров, которые способны не просто транслировать готовую информацию, а рождать новые знания. Вот в чем проблема.

Это наша функция – рождать новые знания в любых условиях, при любых формациях. Этим мы должны заниматься всегда. Но для этого нужно быть очень компетентным специалистом, очень многое знать, читать и т.д. Я уж не говорю о том, что современный конвергентный журналист предполагает освоение десятков профессий. Нужно огромное количество знаний и навыков. Но это в то же время означает, что такая сложная работа должна соответствующим образом оплачиваться.

Я тут не устраиваю «плач Ярославны» с требованием быстренько добавить мне бюджет. Но люди, которые занимаются сегодня строительством нового общества, к которому мы активно идем, должны понимать, что без соответствующего идеологического сопровождения этого процесса всё равно не получится. Повторю: идеи всегда идут в начале, потом идут действия.

Любое большое масштабное событие начиналось всегда с идей, с идеологии, с осмысления нашего места в этой жизни и прогностического взора в будущее. Для меня это однозначно, но и журналистика не может быть простой профессией. Сейчас ее пытаются максимально упростить: увидел, написал, передал.

«Еще три года, и все новости будут формироваться нейросетью»

Хотите сказать, что это журналистика без осмысления фактов?

Без осмысления. Сейчас уже нет проблемы новостей. Еще три года, и все новости будут формироваться нейросетью. Поверьте мне. Она справится с объемами информации, где есть какой-то алгоритм, она будет читать отчеты финансовых компаний, будет знать всю статистику, будет знать всё. Человек никогда не сможет узнать миллион новостей в секунду. Формировать это будет нейросеть. А дальше что? Кто будет осмыслять всю эту информацию? Журналисты.

Никакая команда не заменит мировоззрение человека, который подготовлен и умеет анализировать факты, правильно их интерпретировать, выделять главное. Вот самая сложная задача. Никакая нейросеть это не сможет сделать. Человек способен максимально точно уловить даже не информационные потоки, а определенные идеи, которые завтра могут стать главными, определяющими.

Я много читал Миркасыма Усманова (известный историк, создатель кафедры истории татарского народа в Казанском университете – ред.), Рафаэля Хакимова (в 90-е годы советник Президента РТ по политическим вопросам - ред.), много с ними общался. Они давали мне очень большое знание, куда мы движемся, что мы делаем, как мы развиваемся, какое будущее у нашей нации, у всего нашего народа. Это очень важно. Сейчас период безвременья. Нет каких-то новых идей, что мы, кто мы, как мы будем развиваться, в рамках какой идеологии. Сегодня мы все погрязли только в текущем. Текущее – это плохо, потому что текущее – это всегда взгляд назад. Я говорю о взгляде на будущее.

У нас нет татарстанских военкоров. Есть авторы, которые ездят в зону СВО как командированные журналисты, справляются блестяще со своими задачами. Но нет авторов, которые рассказывали бы нам об идеях, актуальных сегодня. Возможно, мы не видим их?

Несколько раз мы пытались поставить им такой статус, пока не получается. Документы неоднократно отправляли в соответствующие ведомства.

Я считаю, вы правы – очень мало людей, способных это делать. Военкор – это не просто профессия, это образ жизни, это постоянное развитие. Военкора за один год подготовить невозможно.

В дополнение могу сказать, что достаточно трудно себе представить, чтобы молодой человек стал политическим обозревателем. Политический обозреватель – это всегда опыт.

«Нам нужно сегодня вкладываться в людей»

Пятнадцать-двадцать лет он должен дозревать…

Да. Лет пять для начала надо побегать корреспондентом, познать, что такое информационное общество, узнать людей. Очень много нужно знать и постоянно учиться. Для этого нужно быть несколько лет в профессии. Сегодня у нас идет постоянный перерыв. Только человек начинает что-то понимать в журналистике, как он тут же уходит на более высокооплачиваемую работу – в пиар, в пресс-службы. Уходят в области, не связанные с журналистикой. Это факт. И это гигантская проблема.

В лучшем случае уходят в смежные отрасли.

Да. Главная мысль, которую я хотел донести, – нам нужно сегодня вкладываться в людей, чтобы потом получить нужный результат. Чтобы технологически осуществлять процесс передачи общеизвестной информации, большого ума не нужно, этому можно научить всех.

Но в истинной журналистике люди, которые способны хотя бы два факта сопоставить и получить третье знание, – это уникальные специалисты. И их отсутствие вызывает у меня некоторое чувство досады, потому что поколения и технологии меняются очень быстро и заниматься журналистикой всё сложнее. Поэтому я назвал бы эту ситуацию катастрофической. И боюсь, что это правда.

«Мы не колесики и винтики в пропагандистской работе»

Военкоры, политические обозреватели… Кого еще сейчас не хватает в СМИ?

Самое сложное на телевидении – это мыслить в прямом эфире, быть интересным собеседником. Не просто спросить: «Как у вас дела? Какие у вас планы?», а задать нужный вопрос в нужное время. Это требует огромного объема знаний и уровня подготовки. У нас проблема с компетенциями. Компетентный человек может разговаривать с любым человеком, с представителем любой профессии. Вот таких специалистов нам сейчас не хватает.

Есть еще один момент – страшно, когда идет поток информации и мы, сами того не замечая, становимся маленькими винтиками в этом потоке. Тем не менее мы не колесики и винтики в пропагандистской работе. Еще раз повторю: у нас очень важная социальная функция, это зеркало, куда смотрится и власть, и люди. Это зеркало должно отображать картинку правильно, не быть искаженным, искривленным, и тогда общество развивается правильно. Если зеркало начинает искажать, развитие идет не в правильную сторону. Нет ни обратной связи, ни связи прямой. А любая система работает только тогда, когда между элементами существует реальный достоверный информационный обмен. Если этого обмена нет — всё.

«Подготовка журналистов должна быть очень жестко ориентирована на практику и технологию»

К слову, вы много лет и сами занимаетесь подготовкой журналистов…

Я понял, большой камень и в мой огород прилетел (смеется).

Давайте перейдем в практическую плоскость. Как готовить, где готовить, как подбирать, как их вырастить?

Во-первых, надо, безусловно, поднимать зарплату работникам отрасли. Причем поднимать существенно.

Второе – сегодня подготовка журналистов должна быть очень жестко ориентирована на практику и технологию. Все технологии – это всего лишь ноты. Человек должен так хорошо научиться играть гаммы, чтобы потом исполнять уже авторские, выдающиеся, неповторимые произведения. И это должно изучаться с первого курса. Все виды конвергентной журналистики. Сейчас грани стерты, скоро редакции превратятся в единый конвергентный механизм, информационный концерн.

И в этом процессе мы как журналисты Татарстана не должны потеряться, потому что идет мощная борьба за контент, за право его распространять. И главное – уметь в этом огромном объеме информационного потока вычленить и отсечь мусор, грязь, непроверенную информацию и фейки. Сейчас сложно понять, где правда, а где ложь. А мы должны давать людям островки контента, которым они могут доверять.

«Сегодня потрясающие дети, поверьте»

Есть из кого выращивать такого качества журналистов? Вы уже много лет преподаете, видите качество абитуриентов сейчас и каким оно было раньше. Куда всё идет, на ваш взгляд?

Сегодня потрясающие дети, поверьте. Когда они сдают мне свои работы, монтажную фразу, визуальную последовательность, я вижу, какие это талантливые люди.

Когда я спрашиваю на первом курсе: «Зачем вы пришли в журналистику?» – они говорят мне потрясающие вещи. Только 1-3 скажут, что пришли, чтобы прославиться и потешить свое самолюбие. Да, это тоже мотивация. Но остальные-то приходят, чтобы изменить мир, сделать его лучше. Они ставят абсолютно правильные, с моей точки зрения, задачи в этой профессии.

Но после первого года работы больше половины уходят из отрасли в любое другое направление. Розовые очки исчезают, и они уходят. Потому что невозможно, имея такой низкий уровень жизни, заниматься столь серьезной, ответственной работой. Она действительно предполагает огромную ответственность журналиста: за каждое свое слово нужно отвечать. И эта ответственность дорогого стоит. Я так считаю. И мы не можем обходить эту тему стороной.

Я, как председатель Союза журналистов Татарстана, для себя решил, что буду поднимать эту проблему при любой встрече, при любой возможности. Это моя функция. Мне уже немало лет, в профессии я состоялся и приложу усилия, чтобы поменять отношение и простых граждан, и властей предержащих к журналистике и журналистам. Нужно требовать серьезного отношения к этой профессии.

Еще раз повторяю: инвестировать в людей надо сейчас. Без этого не получится. Эти инвестиции потом окупятся сторицей. Надо, чтобы все люди, которые влияют на информационный процесс в обществе, определяют его, финансируют, это понимали. Пока этого понимания, к сожалению, я мягко скажу, не хватает. Но наша задача – сделать так, чтобы это понимание было.

«Степень доверия телеграм-каналам очень низкая»

Вы сказали про ответственность за слово. Это отдельная больная и большая тема. Фактически мы находимся в новой реальности, когда есть телеграм-каналы с сотнями тысяч, миллионами подписчиков, которые во многом формируют повестку. А мы не знаем, кто их авторы, кто отвечает за то, что там написано, насколько верифицирована информация. Что по этому поводу думаете?

Это болезнь.

Это реальность.

Это болезнь этого периода времени. Вспомните, когда только открылся информационный занавес, начался бесконечный криминал, эротика. В итоге всё это потихоньку прошло.

И сейчас мы возвращаемся к качественной журналистике. Вы верите телеграм-каналам? Я нет. Степень доверия телеграм-каналам очень низкая.

Другое дело – персонифицированные телеграм-каналы, где мы видим самого автора. Историку, философу, публицисту гораздо больше доверия. Я убежден, что только персонифицированная журналистика имеет будущее при огромном росте технологий. Нам нужно сегодня выращивать этих людей, нужно их находить и, главное, создавать им условия для жизни.

«Ничему не верь и проверяй» – это принцип работы любого журналиста

Что бы вы посоветовали обычным читателям, зрителям в плане информационной гигиены? Что делать, как не отравиться тем, что сейчас присутствует в различных источниках, СМИ, на различных каналах?

Люди должны понимать, что с развитием технологий человек неизбежно попадает в информационный кокон. Нейросети анализируют его запросы, предпочтения и на основе этого анализа посылают пользователю информацию.

Чтобы в этом информационном потоке найти зерно истины, необходимо критическое мышление. Совет: «Подвергай всё сомнению». Второе – «Никогда не опирайся на один источник, пытайся расширять базу своих источников».

«Ничему не верь и проверяй» – это принцип работы любого журналиста.

Сейчас выбор для читателя, для зрителя таков – либо вы бездумно потребляете, что вам кладут в кормушку, либо вы выбираете то, что вам нужно, находите островки объективной информации.

«Через 10 лет журналистика станет профессией для очень одаренных людей»

Вы сказали, что через три года нейросети будут писать новости. А что ждет журналистику через пять, десять лет?

У нас есть два варианта событий. Лет десять назад я был на Петербургском экономическом форуме. Мне запало в душу выступление Германа Грефа. Он сказал буквально следующее: у нас будет элита и будут все остальные. Его мысль была о том, что детей нужно уже заранее формировать, делить – кому-то дано, кому-то не дано.

Элита будет формировать знания, будущее, идеи, ее будем учить и так далее. Они будут определять наше сознание. И будут люди, потребляющие информацию, которым мы должны ее представить в максимально удобоваримой, яркой и понятной форме. То есть будут дети, которые будут учиться, и дети, которые будут только овладевать навыками. Произойдет полное разделение.

Но я вырос в старой школе, мне такое начальное разделение не совсем нравится, я его не воспринимаю. Я считаю, что у каждого человека должны быть шансы и возможности и предоставить их нужно каждому. А дальнейшее уже определят его способности и трудолюбие.

Что касается журналистики, то я считаю, что через 10 лет это будет профессия для очень одаренных людей, которые должны будут уметь делать очень многое. И, конечно, они будут очень востребованы. Чем больше информации в обществе, тем больше уровень ее давления на нас, тем труднее в ней жить, принимать правильное решение и развиваться.

Сегодня происходит очень серьезное упрощение восприятия информации. Примитивная информация, листание того же «ТикТока», делает и нас примитивными. А мозг должен мучительно работать.

Хотите сказать, газеты с кроссвордами были полезнее?

Однозначно. А возвращаясь к теме разделения, я бы не хотел, чтобы сбылись прогнозы Германа Грефа. Пусть он на меня не обижается, он имеет право на свою точку зрения, но я с ним категорически не могу согласиться. История показывает, что не всегда в детском возрасте можно определить, гений перед тобой или обычный человек. Это очень сложно. У наших детей и внуков должны быть равные возможности, без изначального деления на элиту и остальное общество.

«Нужна полностью измененная концепция татарского народа»

В этом информационном конструкте, который будет через десять лет, есть место для татароязычной журналистики?

Пожалуй, это самый грустный вопрос. Та скорость, с которой исчезает татарская нация, вызывает у меня чувство большой горечи. Сейчас стоит принципиальный вопрос «Как остановить снижение числа людей, знающих татарский язык?»

Некоторые говорят, что люди, не знающие язык, тоже могут быть татарами, но язык — носитель культуры.

Это другой культурный код.

Абсолютно другой культурный код. Чтобы знать культуру какого-то народа, надо знать его язык. Я много занимаюсь национальной темой, особенно татарской, татароязычной журналистикой, и вижу, что пока мы не можем найти какие-то механизмы для того, чтобы этот процесс остановить. Меня это очень сильно тревожит.

Я абсолютно убежден, что нужна полностью измененная концепция татарского народа.

Она же совсем недавно принималась.

Это старая концепция, и она, как говорится, «ни о чем». Она слишком общая и неконкретная. Мое мнение – нужно провести полную инвентаризацию нашей нации. Нужно знать, сколько и где живет татар, в каком регионе, какие у них условия для изучения и продвижения языка, какие школы есть. Чтобы была конкретика, в цифрах. И на базе этой аналитики построить модели для сохранения языка.

Скажем, строить татарские элитные школы, где будут воспитываться дети, имеющие склонность к языку, татарской культуре. Будем воспитывать там писателей, поэтов, общественных деятелей, философов, историков. Давайте поддерживать семьи, где говорят на татарском, учителей. Почему нет?

И второе. Раньше мы говорили: есть деревня, там сохраняется эта культура, обряды и т.д. Это всё закончилось. Наступила постиндустриальная эпоха, деревень становится все меньше, все переезжают в большие города. Этот процесс невозможно остановить.

В рамках урбанизированного города нужно создавать зоны, какие-то пространства для сохранения языка. Это очень сложная задача, но она возможна для реализации.

«Союз журналистов должен стать профсоюзом журналистов»

Давайте поговорим о Союзе журналистов. Мы знаем, что творческие союзы – журналистов, писателей, художников и т.д. – в нашей стране в советское время создавались для реализации определенных политических задач. Удалось ли вам, как председателю Союза журналистов Татарстана, трансформировать его в структуру, которая занимается лоббированием интересов сотрудников СМИ, интересов отрасли?

Считаю, что у меня это получилось. Приведу один конкретный пример. Во время пандемии мы, заручившись поддержкой Раиса Татарстана Рустама Нургалиевича Минниханова, подготовили письмо на имя Премьер-министра России Михаила Владимировича Мишустина. И это письмо было решающим, когда нашу отрасль внесли в состав пострадавших от пандемии. Разрешили кредиты и т.д. Тогда я почувствовал, что мы как Союз журналистов кое-что можем.

На сегодня из 933 членов Союза Татарстана 233 – это ветераны отрасли. Это тоже большая часть работы, потому что о ветеранах должен кто-то заботиться. Все мы рано или поздно станем ветеранами.

Но фактически Союз журналистов должен стать профсоюзом журналистов.

Структурой, которая лоббирует интересы?

Профсоюз чем занимается? Обеспечивает нормальные условия труда и отдыха людей соответствующей отрасли. Вот основная функция Союза журналистов.

Каковы ближайшие планы?

Самый ближайший план – это постараться сделать всё, чтобы условия труда в отрасли изменились. Как говорят, капля камень точит.

«Сейчас классическое телевидение, ящик на стене уходит в прошлое»

Вы много лет занимаетесь телевидением. Телеканал «Новый век» создан при вашем активном участии и достиг расцвета тоже при вас. У любого большого проекта в бизнесе или в медиа есть некая высшая точка, на которой наступает либо стагнация, либо спад. В какой точке находится ТНВ сейчас?

Если я хотя бы на миг почувствую, что не обеспечиваю рост канала, который замыслил, придумал, реализовал великий человек, первый Президент Татарстана Минтимер Шарипович Шаймиев, я ни минуты не задержусь.

Все годы моей работы, а для меня это принципиально, мы делали что-то новое. Открывали новые каналы, новые направления, целые пласты новой для нас деятельности.

Сейчас мы активно занялись диджитал-направлением. Мы должны стать мультиплатформой, вещать на всех платформах. Для этого надо понимать, какой контент необходим зрителю, слушателю, потребителю той или иной платформы.

Это огромная работа. Все мои замы – молодые люди. Я им дал карт-бланш. Говорю: делайте телевидение, радио, интернет для себя, друзей, знакомых, для своего поколения. Моя задача обеспечить их необходимыми ресурсами, их задача формировать идеи. Для этого нужно понимать, что нужно этому поколению и что это поколение из себя представляет.

Я считаю, что стагнации нет. Та бурная реакция, которая есть на все наши изменения, мне это подсказывает. А палитра мнений на эти изменения огромная. И это нормально, это здорово.

То есть классическое телевидение уходит?

Да, я готов это сказать, хотя раньше спорил. Сейчас классическое телевидение, ящик на стене уходит в прошлое.

Но его величество видеоконтент играет определяющую роль в сегодняшнем информационном обществе за счет эмоционального воздействия, быстрой доставки информации.

А век печатной прессы тоже закончился?

С этим я не могу согласиться, хотя мои коллеги убеждены, что надо все газеты закрыть. Да здравствует интернет, говорят они. Но зачем торопить события? Что касается татарских изданий, моя личная позиция, татарские издания должны выходить до последнего подписчика. У меня такая позиция, хотя с точки зрения рыночной экономики, она, безусловно, неправильная. В любой форме надо пытаться сохранять, поддерживать язык. В этом наша функция, наша задача.

В целом, конечно, умирает не только классическое телевидение, но и классическая печатная пресса. И это объективный процесс. Все технологии настолько быстро развиваются, что мы не можем сказать, что будет через 10 лет. Я боюсь заглянуть даже за ближайший горизонт. Поэтому вопрос качественного, профессионально подготовленного, владеющего технологиями журналиста первичен.

«Журналистикой нельзя заниматься абы как»

Что бы вы посоветовали сейчас тому, кто хочет стать журналистом?

Абсолютно точно могу сказать одно, журналистика — это, конечно, профессия.

Или ремесло?

И ремесло, и профессия. И очень сложная. Чтобы сегодня заниматься журналистикой, нужно очень много нужно знать на уровне ремесла.

И в чем я абсолютно уверен в том, что журналистика — это призвание. Стопроцентно! Журналистикой нельзя заниматься абы как. Это не работа с 8 до 17. Это работа 24 часа в сутки.

Журналистика – это способ познать мир и сформировать образ будущего мира. Это большая ответственность перед теми людьми, для которых ты работаешь. Это один из органов чувств человека, который помогает ему выжить в этом мире, сделать правильные шаги, построить свою жизнь, сделать ее счастливой. У нас великая миссия – мы помогаем людям стать счастливыми.

Люди, которые приходят в эту профессию, безусловно, должны понимать, какую миссию они несут людям. И они должны следовать этой миссии. Если много, долго, трудно работать, за признанием придет и всё остальное. Я в этом убежден.