«Григорович любил поиздеваться»: Нуриевский фестиваль продолжили «Лебединым озером»
Очередным спектаклем XXXV Нуриевского фестиваля стал балет Петра Чайковского «Лебединое озеро». Ведущие партии исполнили артисты Большого театра — солистка Элеонора Севенард (Одетта-Одиллия) и премьер Денис Родькин (Зигфрид).
И хотя для приглашенных танцовщиков версия «Лебединого озера», идущая на сцене Татарского театра оперы и балета, несколько непривычна (в Большом театре ставят версию Юрия Григоровича), по словам Дениса Родькина, более «каноничная» версия балета им знакома.
Фото: пресс-служба Татарского театра оперы и балета
«У Юрия Николаевича, пожалуй, самая динамичная и самобытная редакция этого спектакля. Здесь же, в Татарском театре, балет приближен к той исторической постановке, которую мы привыкли смотреть на сцене Мариинского театра, да и на сценах многих городов. Куда бы я ни приехал — всё приближено к кировской редакции (впервые редакция Константина Сергеева была представлена в Театре имени Кирова, ныне Мариинском, в 1950 году — прим. Т-и)», — поделился премьер Большого.
Григорович превратил историю о девушке-лебеде из жанра сказки в мрачную притчу. И хотя обе постановки основываются на хореографии Мариуса Петипа и Льва Иванова, они в корне отличаются друг от друга.
«Григорович любил поиздеваться над мужчинами-танцовщиками — в хорошем смысле слова. В других версиях нужно уметь стоять так, чтобы внимание зрителя было направлено на тебя. В редакции Григоровича танцовщики буквально задыхаются на сцене — на месте Принц стоит редко, он находится в постоянном движении, в прыжке, при этом все его действия осмыслены», — заметил Родькин.
Вообще у «Лебединого озера», которое шло по телевидению во время путча 1991 года и «на глазах» у которого пал Советский Союз, непростая судьба. В 1969 году Юрий Григорович поставил свою первую редакцию, которая не увидела свет. Трагический спектакль с безысходной концовкой после генеральной репетиции отправили на переделку. На премьере у спектакля был счастливый финал, а от «первоисточника» почти ничего не осталось. Ведь в Советском Союзе противостояние добра и зла даже на сказочном поле было предметом пристального идеологического контроля.
«Сейчас же у нас идет его первая редакция. Он все-таки решил вернуться к первоначальному замыслу и, на мой взгляд, правильно сделал. Потому что когда в балете всё заканчивается плохо — это производит другой эффект. По себе знаю: когда происходит драма, когда финал заканчивается нехорошо, то и ощущение катарсиса намного ярче», — пояснил Родькин.
Впрочем, и к поклонникам сказочной версии Родькин относится тепло: «Видно, что здесь, в Казани, публика многих повидала. Здесь замечаются даже небольшие ошибки. Сам город и труппа очень сильные, и видно, что артисты балета не просто любят балет, а горят им».