Фарит Губаев: «Чтобы сделать фотопортрет Андрея Сахарова на съезде, пришлось схитрить»

История татарстанской журналистики в лицах

Фотографии, которые вы передали «Татмедиа», имеют ценность только для журналистов или они интересны широкому кругу татарстанцев? 

Прежде всего, эти фотоснимки отражают дух эпохи позднего СССР. Я передал в «Татмедиа» фотографии, которые связаны с жизнью редакций газет и журналов Татарстана. Там есть снимки, подготовленные к 60-летнему юбилею газеты «Советская Татария», который отмечался в 1977 году. Можно посмотреть, как проходило торжественное заседание, как редактор Шамси Хамматов вручал грамоты лучшим журналистам и фотографам.

Также я передал снимки с открытия выставки Баки Урманче, на котором были известные люди, например Назиб Жиганов. Блок фотографий, которые я принес в «Татмедиа», условно можно назвать «История в лицах».

Какая из съемок известных личностей запомнилась вам больше всего?  

Режиссер первых в СССР светомузыкальных фильмов Булат Галеев в середине восьмидесятых проводил фестиваль светомузыки. По его задумке оркестр должен был исполнять сочинения Альфреда Шнитке, но пригласить самого композитора в Казань не получилось, и меня попросили съездить в Москву, чтобы сделать его фотопортрет – его хотели выставить на сцене. В те годы не было Интернета и нельзя было просто распечатать фотографию из компьютера.

Мне дали деньги, домашний адрес Шнитке и телефон. Я поехал в Москву, звоню ему из гостиницы. Жена отвечает, что композитор восстанавливается после инсульта и врачи категорически запретили ему общаться. Я повесил трубку, но на второй день еще раз позвонил в надежде договориться на съемку. Все тот же женский голос с раздражением ответил категорическим отказом. Казалось бы, ситуация безвыходная, но у меня был домашний адрес Шнитке, и я решил покараулить его во дворе – вдруг выйдет погулять или в магазин. Приехал по адресу, нашел большой красивый сталинский дом и увидел у подъезда будку телефона-автомата. Решил вновь испытать счастья. И неожиданно на звонок ответил сам Шнитке. Выслушав просьбу, он предложил подняться в квартиру и сделать фотосессию.

Оказалось, композитор сам страдал в изоляции от одиночества, и, когда жена ушла за хлебом, он с удовольствием меня принял в гостях. Мы вошли в зал, композитор сел за свой черный рояль, с удовольствием стал позировать. Шнитке долго меня не отпускал, расспрашивал про знакомых в Казани, рассказал про своего сына, который тоже увлекался фотографией.

Еще одна фотосъемка, которая мне запомнилась, была связана с режиссером Андреем Тарковским.

Он ведь неоднократно приезжал в Казань? 

Да. В том числе по приглашению казанского Клуба любителей кино, который организовала Марина Разбежкина. Клуб был открыт в конце семидесятых в Молодежном центре. Тогда многие режиссеры ездили по стране и встречались со зрителями. В их числе приехал и Тарковский. В те годы режиссер был в немилости у власти, его картины не выходили на экран. Я помню, как-то Тарковский приехал в Казань на пять дней, и почти все это время я его сопровождал, делали фотографии в разных частях города. Запомнилось, что у Тарковского не было ни тени самомнения, звездной болезни. Он был прост и учтив в общении, как, в общем-то, и Альфред Шнитке. Хотя оба были признанными гениями.

Впоследствии мы много раз встречались с Тарковским, в том числе в Москве. Помню, мы обедали у него в квартире и в коридоре раздался телефонный звонок. Тарковский вышел, снял трубку и начал беседовать на итальянском языке. Потом вернулся в комнату и буднично произнес: «Антониони позвонил». Итальянский кинорежиссер Микеланджело Антониони – это классик европейского авторского кино, мировая легенда. Такой человек мог запросто позвонить Тарковскому, чтобы обсудить какой-то вопрос. При этом сам Тарковский не считал себя звездой.

Получилось фото сильного человека, от которого исходит внутренний свет

Много фотопортретов известных людей в вашем личном архиве?

Я никогда не гонялся за количеством фотосессий звезд. Мне было неинтересно делать проходные снимки на бегу. Я старался разговорить человека, найти к нему ключик, а затем раскрыть его через фотографию. И мне везло. В моем архиве есть небанальные портреты десятков известных персон: Рудольфа Нуриева, Евгения Евтушенко, Святослава Рихтера…

А чтобы сделать портрет Андрея Сахарова, мне пришлось пойти на хитрость. В 1989 году я был аккредитован на Съезд народных депутатов в Москве и увидел Сахарова, который сидел в четвертом ряду от сцены. Сотрудников прессы не пускали к президиуму ближе пятого ряда, тогда я встал спиной к сцене и пошел назад, будто снимаю общий план зала. Мне посчастливилось войти в запретную зону и сделать несколько удачных кадров, прежде чем отреагировала служба безопасности. Меня вывели из зала, показательно порвали аккредитацию, но я был доволен тем, что сделал. Вдобавок, когда я шел по коридору Дворца съездов, Горбачев громко объявил, что прессу нужно удалить из зала. То есть я ничего не потерял.

В вашем архиве наверняка есть и фотографии легендарных личностей Татарстана?  

Безусловно. Одна из самых запомнившихся – это фотосьемка с участием первого Президента Татарстана Минтимера Шаймиева. У него был личный фотограф Михаил Козловский, но и меня нередко приглашали на съемки.

Однажды в преддверии тысячелетия Казани была официальная фотосъемка в Казанском Кремле, на ней присутствовал и Козловский. Мы сменили несколько локаций, и в какой-то момент возникла пауза. Шаймиев перестал позировать и о чем-то задумался. Козловский опустил свою фотокамеру, стал менять режим съемки. А я только этого и ждал. В каждой фотосъемке я ловлю паузы, когда человек отвлекается, становится самим собой. И я поймал этот момент. Из всей двухчасовой съемки Минтимер Шарипович одобрил только несколько этих кадров, которые я сделал во время паузы.

Не скрою, я заранее готовился к своей работе, все обдумывал. Мне было неинтересно сделать постановочные снимки, всегда хотелось найти свой подход. И у меня получилось не парадное фото руководителя высокого ранга, а фотография очень опытного и сильного человека, от которого исходит внутренний свет. Это трудно объяснить словами. 

Сложно поймать нужный кадр?

Я считаю, что в момент съемки фотограф не имеет права расслабляться. Палец всегда должен быть на спуске затвора. Были случаи, когда отвлекаешься на секунду и видишь краем глаза, что момент упущен. Прозевал. Еще хуже, когда долго ждешь события, потом опускаешь камеру и наступает тот самый момент.

Для фотографа, как и для охотника, самое главное – это терпение. Нужно уметь часами выслеживать «добычу». При этом важно не только поймать момент, но и уметь подать его. Чтобы в кадре не было лишних деталей – веток деревьев, проводов, случайных прохожих, птиц... Все это требуется просчитать заранее. В идеале снимок должен быть таким, чтобы его не пришлось кадрировать, обрезать, исправлять в графических редакторах. А это требует точного расчета и художественного взгляда.

Архивы фотографов, безусловно, имеют ценность, ведь фотографии – это документы, свидетели истории. Есть ли интерес к фотоархивам со стороны государственных органов, того же Госкомитета РТ по архивному делу?   

Нет, фотоархивы сейчас не востребованы. И не только мои. Известный в Татарстане фотограф Владимир Зотов, который сейчас живет в Германии, долгое время пытался передать государству свой архив за 50 лет работы. Ходил в министерства, ведомства, никому это оказалось не нужно. Их ведь нужно оцифровывать, систематизировать, это большая работа. Чтобы архивы фотографов ценились, пока не настало время.