Египетские сокровища Казани: когда музей покажет саркофаги, части мумий и армию ушебти?

«Работу нужно фактически начать заново или по меньшей мере продолжить»

Именно с участием Владимира Большакова в ноябре на казанском ТВ вышел сюжет о ненадлежащем хранении и состоянии древних памятников, которые к тому же Национальным музеем РТ не экспонируются. Исследователь занимается изучением этих артефактов для составления полного каталога казанской коллекции. Ведь к настоящему времени существуют всего два издания перечня ее предметов: один еще 1903-1904 годов, сформированный основателем русской египтологической школы Борисом Тураевым, второй – англоязычный – был опубликован учеными Олегом Берлевым и Светланой Ходжаш в 1998 году в Германии, и то в составе предметов из коллекций других российских и бывших союзных музеев.

«В издании 1998 года далеко не все памятники датированы и атрибутированы, есть неточности, качество фотографий иногда очень невысокое. Поэтому эту работу нужно фактически начать заново или по меньшей мере продолжить. Этим мы сейчас с Национальным музеем и занимаемся. Мы договорились о планомерном изучении всех предметов коллекции, истории формирования этой коллекции. Безусловно, нужно прослеживать по архивам перемещение всех памятников от одного владельца к другому, если это частные были коллекции, как это попало в фонды музея, потому что были и переформирования коллекций. Какие-то небольшие памятники, насколько я установил по архивным данным, ушли в Эрмитаж приблизительно в начале ХХ века. В свою очередь Эрмитаж какие-то памятники подарил в Казань. Но все это надо уточнять. И нужно не просто уточнить атрибуцию или датировку, нужно найти ближайшие аналогии в других музейных коллекциях, чего раньше не делалось. Соответственно, речь идет и о том, чтобы фотографировать все это по-новому», – рассказал Владимир Большаков.

Так как каталоги древнеегипетских памятников казанской коллекции давно не издавались, а с ней самой происходили изменения, связана и официальная формулировка музейщиков в отношении количества этих артефактов – «свыше 200 единиц хранения», обратил внимание собеседник агентства.

Мумии крокодилов, саркофаги и армия фигурок ушебти

Имея доступ в фонды Нацмузея Татарстана, Владимир Большаков видел все «более 200 единиц хранения» древнеегипетских редкостей.

Внутренний саркофаг Неситауджатахет – жрицы Амона (рубеж XI-X веков до н. э.), крышка саркофага жреца Хори (XI-X века до н. э.), показанная в ноябрьском видеосюжете, и картонаж или чехол для мумии дамы Тамиут (X-IX века до н. э.) – наиболее крупные раритеты египетской коллекции Казани.

«Но более мелкие предметы не менее ценные. Это преимущественно амулеты (их несколько десятков), бронзовые статуэтки божеств, более трех десятков фигурок ушебти разных эпох – это маленькие магические фигурки в виде мумии, которые должны были работать в загробном мире вместо умершего. В коллекции также несколько фрагментов мумий – нога, три руки, мумии крокодилов, мелкая пластика, несколько деревянных фигурок, небольшие статуэтки, косметические сосуды. А еще есть слепки (стелы, канопы) из Эрмитажа, которые были сделаны в начале ХХ века, но слепок есть слепок – как бы он ни был хорош. И, тем не менее, он имеет просветительское значение», – перечислил исследователь.

Самыми интересными из небольших предметов, по его мнению, можно считать додинастический керамический сосуд с изображением ладьи – раритет IV тыс. до н. э. и фаянсовые фигурки-ушебти 21-й династии, то есть XI-X века до н. э. и большого фаянсового скарабея частного лица Рени – предмет так называемого ливийского периода, то есть X-VIII веков до н. э. 

«Обычно скарабеи такого размера – это царские скарабеи, а не частных лиц. У этого, во-первых, интересная композиция, во-вторых, это просто изящный памятник. Подавляющее большинство египетских древностей в коллекциях музеев происходит из храмов, святилищ, гробниц и более простых погребений. Многие из предметов погребального инвентаря изготавливались серийно и приобретались незадолго до погребения, но в ряде случаев делались и заранее под индивидуального заказчика. Из-за того, что основу египетских коллекций составляют предметы из гробниц, бытует представление, что в Древнем Египте особый акцент делался на смерти. Это же мнение у широкой публики подкрепляется впечатлением от египетских мумий (особенно если они экспонируются в распеленутом виде). В действительности же состоятельные египтяне старались обеспечить себе все условия для вечной жизни, поэтому как можно тщательнее готовились к непростому переходу в иной мир», – рассказал Большаков.

К подготовке к переходу в мир иной относятся и ушебти – фигурки в виде мумии. Таких, напомним, в коллекции Национального музея РТ более тридцати, а у с почестями захороненного древнего египтянина вообще могла быть целая армия – по одной на каждый день года. Считалось, что именно ушебти будут выполнять работу в загробном мире вместо умершего. Как шахматы в коробке, все ушебти размещались в общем ящике-ковчеге, а сверху на его крышку закрепляли Ахома – сидящего священного бога-сокола, защищавшего умершего.

«Такие фигурки соколов помещались и на крышках ковчегов для хранения внутренностей, вынутых при бальзамирования, и на деревянных саркофагах Позднего периода. В коллекции Казани есть полихромная фигурка сидящего сокола Ахома – как раз предположительно фрагмент декора деревянного ящика (микросаркофага) для ушебти второй половины I тысячелетия до н. э. Специальные большие ящики-ковчеги для наборов ушебти изготавливались в I тысячелетии до н. э. в форме святилища. Царские ушебти насчитывали порой сотни экземпляров. Количество ушебти для одного владельца могло быть изготовлено из расчета одна фигурка на каждый день года, но и значительно больше», – сообщил собеседник.

Для древних египтян, подчеркнул Владимир Большаков, повреждение или уничтожение тела умершего (мумии) было страшной бедой. На этот случай заменой могли служить гробничные изображения умершего, но только при условии, чтобы они были подписаны его именем. Тем не менее в музеях нередко встречается египетская «расчлененка». Например, в Национальном музее Татарстана есть несколько отдельных конечностей от мумий. По словам Большакова, это результат повышенного спроса на мумии у коллекционеров и туристов XIX – начала ХХ века. Торговцы древностями нередко разрывали мумии на куски, чтобы подороже продать их на сувениры. Впрочем, были случаи, археологи обнаруживали коллективные погребения, в которых были беспорядочно перемешаны кости и части мумий. Это уже разграбленные могилы, когда еще в эпоху самих фараонов злоумышленники расчленяли мумии в поисках украшений и золотых изделий.

«Ювелирные украшения (обычно амулеты) могли размещать и на самой мумии, и в слоях бинтов. Сейчас их наличие устанавливается компьютерным сканированием – неинвазивным способом изучения мумий. Кстати, у древнеегипетских грабителей могил был, вероятно, еще один мотив для расчленения мумий – предотвратить месть со стороны умершего. В Национальном музее Татарстана есть несколько кистей рук и стопа мумий неизвестных лиц. Они не имеют отношения ни к крышке саркофага Хори, ни к саркофагу Неситауджатахет, ни к чехлу мумии Тамиут. Это совершенно другие и более позднего времени фрагменты тел. Конечно, ни о какой идентификации речь не идет – сейчас невозможно установить, кому именно они принадлежали. Уточнить датировку этих частей вне контекста погребения можно теперь только двумя способами – изучить характер мумификации и проанализировать ткань, в которую они обернуты», – отметил старший научный сотрудник Института востоковедения РАН. 

По оценке Владимира Большакова, в казанскую коллекцию египетских ценностей попали и по меньшей мере два предмета, которые были сделаны в XIX веке как сувенирная продукция. Это статуэтка сидящей человеческой фигуры и достаточно крупный скарабей, который за неимением собственных египтологов в Национальном музее РТ неоднократно оказывался во временных экспозициях наряду с подлинными предметами древней культуры.

«Подделки во второй половине XIX – начале XX века были довольно распространенным товаром в Египте наряду с подлинниками, на которые всегда был очень высокий спрос. На поддельные древности попадались не только путешественники, но и профессиональные египтологи. Обманывались даже крупнейшие музеи мира, в чьи экспозиции попадали подделки. Так что этот скарабей – своеобразное свидетельство эпохи. Скарабеи и сейчас один из наиболее распространенных типов сувениров в Египте», – отметил Большаков.  

Ученый подчеркнул, что других подделок древнеегипетских древностей в Национальном музее Татарстана нет.

«Казанская коллекция сравнительно небольшая, но для регионального российского музея она крупная и может представить культуру Древнего Египта в его многообразии. На базе этой коллекции вполне можно было бы сделать отличный египетский зал в музее, и, разумеется, ее нужно вводить в полноценный научный, в том числе зарубежный, оборот», – считает он.

«На памятники не должны попадать ни пыль, ни свет лишний раз»

Итогом описи-исследования Владимиром Большаковым казанской коллекции древнеегипетских раритетов станет научная публикация коллекции в целом и, возможно, каталог для широкой публики. Отдельные памятники уже готовятся к печати. Например, крышка деревянного саркофага Хори, жреца Амона, показанная осенью в телесюжете. Ранее им же был написан иллюстрированный буклет по саркофагу Неситауджатахет, рассчитанный в основном на широкую аудиторию. Он будет издан Национальным музеем РТ для привлечения внимания к этому памятнику и, соответственно, поиска финансирование для его реставрации.

Только работа по изучению и по составлению каталога всех раритетов Древнего Египта музея займет, по словам исследователя, не меньше двух лет. Возможно, с необходимостью привлечения в качестве консультантов московских и питерских коллег. Реставрация этих артефактов и создание под них специальной экспозиции потребуют еще большего времени и затрат. Сами раритеты древнеегипетской культуры находятся в фондах музея уже около века и все это время лежат преимущественно в запасниках, не будучи экспонированными.

«В первую очередь консервация и реставрация необходимы саркофагу Неситауджатахет и крышке саркофага Хори. И они необходимы, как говорится, уже вчера! Любое перемещение такого древнего памятника, даже снятие его со стеллажа, уже риск для сохранности. Я не преувеличу, если скажу, что снять со стеллажа саркофаг Неситауджатахет – это всегда страшно. Он скреплен временными бинтами-стяжками, и лишний раз раскачивать его опасно. То же самое с крышкой саркофага Хори: просто перевернуть и посмотреть, есть ли там изображения и надписи, было непросто. Пришлось переложить крышку на стекло и исследовать ее с оборотной стороны. Чехол мумии Тамиут тоже нуждается в реставрации, но он все же в менее критическом состоянии. Хотя подчеркну: фон росписей изначально у таких чехлов был белым, а сейчас весь чехол серо-коричневого цвета. Плюс у чехла мумии видимые деформации всей поверхности. Все это в данный момент объясняет, почему не организуется постоянная экспозиция. На памятники не должны попадать ни пыль, ни свет лишний раз», – подчеркнул Большаков.

Исследователь считает, что решить вопрос с условиями хранения и экспонирования этих предметов необходимо до реставрации. Иначе и результаты восстановительных работ могут оказаться под вопросом.  Национальный музей РТ заинтересован в том, чтобы сделать египетскую коллекцию достоянием общественности, однако «прежде всего академической общественности».

«Разумеется, сейчас условия хранения не соответствуют нормам, которые должны быть. В том числе температурно-влажностному режиму. Его нужно поддерживать за счет приборов. Сейчас эти предметы накрыты тканью, проводится периодически их обеспыливание… Вопросы консервации и реставрации – это целый научный проект. Условия хранения для органики, для ткани, для папируса и для деревянных саркофагов разные. Если мы берем саркофаги 21-й династии, то технология их изготовления в чем-то, грубо говоря, напоминает технологию изготовления икон: деревянная основа, потом грунт, потом лакокрасочный слой. Для саркофага условия хранения организуются таким образом – 17-22 градуса тепла, влажностный режим не должен превышать 60%. Но я подчеркну: я не реставратор, а любые заключения об условиях хранения памятников должны давать именно реставраторы. Есть еще и ушебти, значит, нужны специалисты по фаянсу. Некоторые ушебти расколоты на две и более частей. Некоторые из них неудачно склеены. Фаянс и керамика, конечно, наиболее устойчивы к температурным перепадам лето – зима. Но центральное отопление и перепады температур в любом случае не полезны памятникам», – констатировал он.  

Стоимость реставрации одного саркофага, по приблизительной оценке Большакова, может составить несколько миллионов рублей (около 10 лет назад музей в СМИ называл цифру в миллион рублей, необходимый на реставрацию саркофага Неситауджатахет). Современные музеи иногда для поиска средств на свои проекты пользуются краудфандингом. Но это решение растягивает сбор средств на непредсказуемый промежуток времени. Идеальным было бы федеральное или региональное финансирование.

«Музей изобразительных искусств имени Пушкина 4 года краудфандингом собирал 6 млн рублей на приобретение магического жезла. Да, собрали в итоге. Но в казанской коллекции несколько памятников, нуждающихся в срочной реставрации, и весь вопрос в том, как скоро смогут собрать эти средства через краудфандинг. Безусловно, крайне желательно, чтобы федеральные или региональные органы занялись бы этим более пристально. Чтобы памятники привести в надлежащий вид, нужно сразу выделять целую сумму, которую определит реставрационная комиссия», – заключил Большаков.

Ранее, напомним, «Татар-информ» сообщал о планах перевезти фонды Национального музея РТ в здание на Декабристов, 4, откуда зимой 2021 года съехал Национальный архив Татарстана.