ECONOMIST, UK

Порабощенные народы в России

Влиятельные российские деятели требуют, чтобы Америка внесла поправки в резолюцию Конгресса о «Неделе порабощенных народов» (она отмечается на третьей неделе июля), ясно дав понять, что она направлена не против России, а против коммунистического строя. Самый сложный из возникающих вопросов заключается не в том, как это будет воспринято в других странах, находившихся под властью СССР, он связан с положением в самой России: некоторые из населяющих ее народов также можно отнести к категории «порабощенных».

В Корнуолле, утратившем независимость примерно в 875 г. н. э., группа бескомпромиссных активистов занимается возрождением местного языка и надеется добиться автономии. Но по сравнению с Шотландией, где сепаратистские тенденции действительно сильны, их дело представляется безнадежным. То же самое можно сказать, скажем, об отделении от США Вермонта или Гавайев. Что же касается России, здесь на сегодняшний день, те, кто пытается, к примеру, возродить национальные языки малых народов или скорбит о ненадолго возникшей в 1918 г. независимой Сибирской республике, напоминают скорее корнуоллских, а не шотландских националистов. Но надолго ли сохранится такая ситуация?

С момента образования в 1991 г. государство, называющее себя Российской Федерацией, представляет собой уменьшенную территориально и лишившуюся коммунистической надстройки копию Советского Союза: на словах оно отдает дань этническому многообразию, но на деле лишает нерусское население реальной культурной и политической свободы. К примеру, когда Татарстан захотел ввести более подходящий для своего языка латинский алфавит, Кремль заявил, что на территории Российской Федерации официально должна употребляться только кириллица, независимо от практической целесообразности.

С 1989 г. мусульманское население России выросло на 40% и достигло 25 миллионов. К 2015 г., по некоторым оценкам, мусульмане будут составлять большинство в вооруженных силах России, а к 2020 г. - 20% ее населения и в некоторых регионах по численности намного превзойдут представителей других конфессий.

Какой процент этих мусульман предпочтет толерантный «евроислам», чьим первопроходцем в последние годы минувшего столетия стала Казань, или традиционные для России суфийские разновидности этой религии, а какой примет за образец зарубежные, более радикальные формы ислама?

Недовольство на этнической и религиозной почве усугубляется ростом регионального самосознания. Расширенные возможности для взяточничества, порожденные политикой Путина, расширили пропасть между большими городами, особенно Москвой, и регионами страны.

Обострение недовольства не означает, что Россия распадется подобно СССР. На сегодняшний день ни один из российских регионов не имеет предпосылок для превращения в дееспособное независимое государство. Даже самый страстный борец за справедливость не станет утверждать, что упомянутый в резолюции Конгресса «Идель-Урал» (он состоит из нынешних Татарстана, Башкирии и соседних регионов, населенных финно-угорскими народами, и ненадолго обрел независимость в 1917 г.) имеет хоть малейший шанс на отделение по образцу прибалтийских республик.

Но если что-то и способно опрокинуть ситуацию, сложившуюся после 1991 г., то это великорусский шовинизм и грубые действия властей. Как отмечает Пол Гобл (Paul Goble) в своей книге «Окно в Евразию» («Window on Eurasia»), решение о проведении Олимпиады в Сочи способствовало оживлению национального самосознания у черкесов. Для этой этнической группы, разбросанной по всему пространству Малой Азии и Леванта, тот факт, что Игры состоятся там, где разыгралась самая страшная трагедия в ее истории, глубоко оскорбителен; некоторые сравнивают это с тем, как среагировали бы евреи на проведении международного спортивного мероприятия в Равенсбрюке или Дахау.