Дочь убитого в Челнах врача Рушании Сагдеевой: «Мама долго терпела его унижения»

Близкие и коллеги вспоминают о Рушании Сагдеевой как о человеке «теплом и светлом, как солнышко», в то же время восхищаясь ее непоколебимым, сильным духом и твердым характером. Трагедия, случившаяся с ней 15 июня в челнинском поселке ГЭС, потрясла всю республику. Заслуженный врач Татарстана, известный в городе невролог, терапевт, основатель частного медицинского центра была убита бывшим мужем в собственном доме.

Ее дочь Зульфия Амирханова, тоже врач, кардиолог, токсиколог, живет в Казани. Зульфия рассказала «Интертату», что Рушания Гаяновна, отдавшая медицине более 40 лет, вместе с мужем основала частный медицинский центр. Но после развода, случившегося несколько лет назад, последовал достаточно скандальный раздел имущества.

Рафаэль Сагдеев переехал в Казань, но так и не оставил бывшую супругу в покое. В тот день он пришел в дом Рушании Сагдеевой с самокатом для внука и охотничьим ружьем, спрятанным в гитарный чехол. В СМИ проходила информация, что он был еще и с тортом, но, по словам дочери, это не так.

В те выходные Зульфия приехала к матери с маленьким сыном Тимуром (ему 1 год и 10 месяцев). Когда отец начал стрелять, она бросилась защищать мать, закрывая собой ее и ребенка, который был у нее на руках. Поэтому первый выстрел пришелся ей в спину, она была ранена. Зульфия выбежала на улицу и позвонила в службы помощи. До этого Сагдеев успел вырвать маленького Тимура из ее рук. К счастью, малыш не пострадал.

После убийства жены мужчина покончил с собой.

«Никто не знал, что он придет»

– Мы даже не должны были приехать на той неделе, – рассказывает Зульфия Амирханова. – В субботу ждали мастера по изготовлению шкафов, но он отменил встречу. Тогда мама сказала: «Что вы там будете делать, приезжайте». Это было в пятницу, я уже уставшая, кое-как собралась, и мы с ребенком поехали в Челны. Муж остался в Казани. Приехали поздно вечером. Мама встретила, взяла Тимура, вся счастливая, зашла домой. Я занесла вещи. Утром было тяжело встать, очень хотелось спать. Мама с Тимуром вдвоем играли, собрали ягод. Маму я даже обнять не успела, как-то говорила «потом, потом», но не получилось. А потом – вот такая трагедия.

Никто не знал, что папа придет. Ему открыла соседка, хотя она знала, что мы никогда его не впустили бы. Принес ребенку самокат. Видимо, думал, что с самокатом удастся пройти. Он всего один раз видел внука, не интересовался нашей жизнью, его интересовали только деньги. Частная клиника тоже нужна была ему только из-за денег.

После развода с мамой он три раза делал никах с разными женщинами, две из них живут в Челнах, последняя, довольно обеспеченная женщина, проживает в Казани, и он с ней жил.

Одно время он как будто хотел подружиться – общаться, видеть внука. И даже в это время здесь, в Казани, просил у меня денег на бензин, на лекарства. Даже когда я была маленькая, у него не было денег, чтобы купить мне мороженого, игрушек, покатать на карусели – все время просил у мамы. Здесь, в Казани, о маме всегда говорил мне плохое. Тогда я просто подумала, что человек не меняется. Я же знаю, какая у меня мама. Поэтому просто перестала с ним разговаривать.

Чего я только уже не думала о том дне: может быть, мне не стоило выходить из дома, чтобы звать на помощь, может быть, и спасла бы маму, – сокрушается Зульфия.

По ее словам, отец постоянно угрожал матери. Он приходил к ней на работу в 6-ю поликлинику и в частную клинику «Здоровье».

– Мама постоянно писала заявления в полицию, в Следственный комитет, но меры не были приняты. После того как в 2019 году начался процесс развода, наверное, было написано около двадцати писем. Одна из «тревожных кнопок» была всегда у мамы, в ее комнате, другая у меня, потому что мы знали, что грозит опасность. Папа сам временами писал нам угрозы. Приходил, записавшись как пациент. Ломал замки в клинике, оборвал свет, ломал всё. Бывало, охранники выводили, увозили в полицию. Но в итоге никто ничего не сделал.

В ходе судебных дел он тоже писал маме. Что якобы согласен оставить ей клинику, но она ему ежемесячно, до достижения 90 лет должна выплачивать по 100 тысяч рублей. Он поменял несколько адвокатов, с ним никто не мог работать. И с работой у него ничего не получалось, где-то украдет, где-то смошенничает… Его отовсюду прогоняли. А при людях так хорошо себя ведет, и никто не знал, какой он на самом деле дома.

Мама и так долго терпела его унижения. Даже когда он гулял с другими женщинами, мама не подавала виду, мне не показывала, как ей тяжело, всегда улыбалась, никогда не жаловалась на мужа. Я, наоборот, сама говорила: «Мама, зачем он нам нужен?!» Папа был очень вспыльчивый, агрессивный. Никакой доброты не было в его душе. Ему было обидно, что у нас с мамой жизнь продолжается, что мы не страдаем, не мучаемся без него. То, что мы сильные, не давало ему покоя. Его отец тоже обижал свою жену, видимо, это есть у них в семье, – продолжает Зульфия Амирханова.

«Мама обожала внука»

Зульфия – единственный ребенок в семье, с матерью они были очень близки. Разделяли и горе, и радость, были поддержкой друг для друга. Отца, погубившего это счастье, Зульфия простить, конечно, не смогла. «Оплатила его похороны, все организовала, но сама не пошла, не хотела присутствовать», – говорит она. По матери Зульфия очень скучает, страдает от боли утраты и вспоминает ее самыми теплыми и нежными словами.

– Она самая хорошая мама, лучше, наверное, не бывает. Я, особенно когда была в декрете, постоянно ездила к маме, каждые две недели была в Челнах. Мама всегда была мне поддержкой, никогда не говорила: «Не получится, наверное, кызым». Наоборот, всегда говорила: «Если хочешь, давай попробуй». Она никогда не переставала улыбаться, даже когда были проблемы, ни разу передо мной не плакала. Я переживала за маму, а она мне говорила: «Не плачь, все будет хорошо».

Внука просто обожала. Мы постоянно общались по видеосвязи. Она говорила: «Как там мой мальчик?», все время просила прислать видео. «Покажи Тимура, есть видео? В бассейн ходили?» – спрашивала она.

Тимур тоже ее очень любил. Приезжаем – он сразу к ней, обнимает, целует. Они были очень дружные. И посуду вместе мыли, он и швабру принесет, и пылесос. Сейчас я всегда перед сном показываю ему видео, где они вместе с мамой, не хочу, чтобы он забывал бабушку. Он целует ее на экране телефона, говорит «биби, биби» – он так называет свою абику.

Мамины советы, ее ласковый голос всегда будут звучать у меня в ушах. «Доброе утро, как там мой мальчик? Кызым, не опаздывай, работай хорошо, будь внимательна к пациентам, не конфликтуй, помогай людям», – говорила она, – рассказывает Зульфия.

«Она никогда не разделяла пациентов на платных и бесплатных»

Рушания Сагдеева принимала больных в 4-й поликлинике, в последние годы совмещала работу в 6-й городской больнице и своей частной клинике «Здоровье». Где бы она ни работала, одинаково относилась как к бесплатным, так и к платным пациентам, подчеркивает Зульфия.

– Она не разделяла людей на платных клиентов, бесплатных. О некоторых врачах говорят, что они ждут денег, мама была не такая. Даже был такой случай – к маме на прием пришла женщина, сестра которой не могла найти с ней общий язык. Потом эта женщина рассказывала: «Рушания Гаяновна очень хорошо смотрела, я думала, что плохо отнесется ко мне». Родные моего мужа тоже записывались к ней на прием. Всем она по возможности помогала. Она умела принимать близко к сердцу проблемы даже незнакомых ей людей. Мне тоже звонила: «Давай, кызым, попробуем помочь положить этого человека в больницу», все время старалась помочь.

Мама никогда не уставала работать. Работала одновременно в нескольких местах. Даже не помню, чтобы она брала долгосрочный отпуск. Даже во время отпуска, если кто-то позвонит, она шла помогать. Никому не отказывала. Поскольку другого невролога нет, по субботам ходила в 4-ю поликлинику. Утром в половине седьмого уходила на работу. Даже когда открылась наша собственная клиника, один-два раза в неделю ходила работать в другую частную клинику. Я ей говорила: «Мама, не надо, ты ведь и так уже на себя работаешь». Уговорила уйти из частной клиники, но из городской поликлиники она уходить не захотела. Говорила, что ей нравится там работать. Мама несколько раз побеждала в номинации «Врач года». Когда она ушла из 4-й поликлиники, многие прикрепились к 6-й, куда она перешла. В маме было много любви, привлекательности, элегантности, в то же время в ней это переплеталось с силой, мудростью, дисциплиной. К ней всегда тянулись люди, дети ее очень любили, – поделилась Зульфия.

По стопам матери она тоже выбрала профессию врача. С детства бывала в поликлинике у мамы, училась у нее.

– Я помогала маме, выполняла мелкую работу, клеила какие-то бумажки. Мама лечила также и иглоукалыванием, пиявками (гирудотерапия), меня тоже научила ставить иголки. Помню, в Муслюмово к маме всегда была очередь, у нас дома всегда были люди. Приходили на иглотерапию, кодирование. Мама ведь еще и терапевт, невролог. Ворота с утра у нас всегда были открыты. По примеру мамы я тоже решила стать врачом. Мама была очень рада, одно время я сомневалась в своем решении, тогда мама уговаривала меня учиться на врача. Ничуть не жалею об этом, – рассказывает Зульфия Амирханова.

Она отметила, что проводить маму в последний путь пришли очень многие, и поблагодарила их всех. Дочь хочет продолжить деятельность частной клиники, основанной матерью. «В память о маме хочу развивать клинику. Сколько сил, труда она на нее потратила. Провели [поминки -] третий, седьмой день. Съездили к маме на кладбище в Муслюмово, ее родители тоже там похоронены...» – заключает она.

«Была рабочей лошадкой, успевала везде»

Коллеги Рушании Сагдеевой глубоко переживают трагедию, говорят о чувстве утраты, пустоте, образовавшейся после ее смерти.

Терапевт Лилия Люлина работала с ней сначала в 4-й, затем в 6-й городской поликлинике.

– Она была очень близким для меня человеком. Это была рабочая лошадка, которая везде успевает, настоящий трудоголик. Таких я не видела, вообще таких нет. Рушания Гаяновна была очень компетентной, теперь я даже не знаю, куда отправлять пациентов, которым нужен невролог. В дневном стационаре она работала и терапевтом, и неврологом.

Я никогда не видела, как она плачет. Для нее не было нерешаемых проблем. Всегда позитивная, с прекрасным чувством юмора. У нее было очень много знакомых, ее очень уважали. Многие скучают по ней. Пациенты, не успевшие у нее вылечиться, сидят и плачут.

С мужем они не просто так развелись, он обижал ее, угрожал. Но я не ожидала, что он пойдет на такой шаг. Рушания Гаяновна умела успокоить разъяренного человека, умела решать споры, приводить аргументы. Всего, что имела, она добилась сама. Она была очень сильная, чего достигла – никому не отдаст, и правильно делала. Как бы о ней ни говорили, что она «оставила мужа без штанов», значит, он заслужил это. Если бы она не боролась, упустила свое, то сама осталась бы без ничего. Муж просто выгнал бы ее и все отнял бы.

Рушания Гаяновна очень любила внука, каждый день показывала нам видео с ним. Так была рада рождению внука, – рассказала Лилия Люлина.

«Умела видеть внутренний мир человека»

Хирург 6-й поликлиники Альбина Минекаева вспоминает о Рушании Сагдеевой как о светлом, добром человеке.

– Бывает же так – приходишь на работу без настроения. Или на работе устал. Тут встречаешь Рушанию Гаяновну, и настроение поднимается. У нас был такой ритуал: если с ней здороваешься «Здрасьте», она отвечала: «Забор покрасьте». И мы дружно смеялись. Это был почти ежедневный ритуал, после которого всем становилось легче и веселее.

Она сразу находила подход к каждому пациенту. Могла поговорить ласково, как с ребенком, могла строго. Как она за секунды могла увидеть особенности каждого человека – удивительно. Она умела улаживать конфликты. Несколько раз я сама была свидетелем. Иногда приходит агрессивный, злой пациент, начинает что-то требовать, врачи, медсестры пытаются ему объяснить. Поначалу Рушания Гаяновна не вмешивалась, но если в какой-то момент врач или медсестра поддавались провокации и переходили на эмоции, она своим твердым словом на корню прекращала разгорающийся конфликт. Она как-то умела находить правильные слова.

Она никогда не хвасталась. О том, что у нее есть частная клиника, я узнала случайно, только спустя год, как мы стали вместе работать. Она работала в сложных условиях, когда в государственной поликлинике не хватало неврологов. Но никогда не говорила, что здесь тяжело. Если так подумать, она могла работать только в своей платной клинике и не тратить свои нервы на государственной работе. Относилась одинаково внимательно к пациентам и в государственной клинике, и в частной. Никак не разделяла бесплатных, платных больных. Была очень хорошим неврологом, добрым, отзывчивым человеком. Имела хорошие организаторские способности, делилась своими советами с другими.

Иногда думаешь: «Доработаю до пенсии и уйду». А потом говоришь себе: «Подожди, бери пример с Рушании Гаяновны. Она давно на пенсии, не жалуется, работает в нескольких местах». Ее энергия давала нам сил. Нам ее очень не хватает, – рассказала Альбина Минекаева.

«Огромная утрата для нашей поликлиники»

Заведующая отделением физиотерапии Сария Исламова рассказала, что погибшая была из интеллигентной, образованной семьи.

– В своей книге об истории и жителях села Бал-Тамак Сармановского района я привела сведения об их семье. Это настоящая династия докторов – семь врачей, также в семье два учителя. Один из братьев нашей Рушании – стоматолог, другой – инфекционист. Мама Гамбария апа была учительницей математики в Муслюмово. Дед – указной мулла деревни, образованный религиозный деятель.

Ни один консилиум не проходил без Рушании Гаяновны. Она была единственным неврологом, работала вместо трех неврологов. У ее кабинета в поликлинике всегда стояла длинная очередь, все хотели попасть к ней. Всех принимала – и по записи, и без записи. Была невероятно энергичной, абсолютно здоровой женщиной. Ни разу не слышала даже, чтобы она уходила на больничный. Это врач, который принес много пользы поликлинике, вылечил множество больных.

В 2005 году Рушания Гаяновна была награждена званием заслуженного врача Татарстана. Она также отличник здравоохранения РТ, врач высшей категории. В 2014, 2016 годах ее признавали лучшим врачом в конкурсе «Врач года». Участвовала во всероссийском конкурсе. Ее уход – огромная утрата для нашей поликлиники, большая трагедия для нас. Такого человека, как она, наверное, уже не будет. Незаменимый человек. Мы очень скучаем по ней. Пусть душа ее окажется в раю, – поделилась Сария ханум.

«Ее жизнелюбие било фонтаном»

С подругой Марьям Фазыловной Рушания Сагдеева работала еще с 90-х годов.

– Наши дочери ровесницы. Мы вместе поднимали их, вместе за них переживали. Поначалу вместе работали в 4-й поликлинике, потом разошлись по разным местам. Рушания Гаяновна была удивительно светлая, позитивная. Ее трудолюбие, умение все организовать вызывали восхищение. Она везде всему успевала – и больных лечить, и вести дела клиники, и общаться с родными, друзьями. Ее жизнелюбие било фонтаном. Любить так любить, лечить так лечить. В ее жизни полутонов не было. Любила, уважала, умела работать в полную силу. Дала прекрасное воспитание дочери.

По характеру она была таким человеком, который объединял людей. Без нее мы пропали. Никакими словами не объяснить… Она была поддержкой для друзей. В любое время ей позвони – найдет правильные слова, даст мудрый совет, прибежит, оставив все свои дела.

Была в курсе всех новостей в сфере медицины. Всегда работала над собой, лечение иглоукалыванием, лечение пиявками, другие методики – все изучила сама. Она лечила мою маму, мужа.

Рушания всегда была привлекательной, следила за собой. Как-то моя мама пришла к ней на прием. «А где Рушания Гаяновна?» – спрашивает. «Мама, ты же была у нее на приеме», – говорю ей. А мама подумала, что это дочь Рушании – вот так молодо она выглядела.

Она была сильной, умела скрывать свои переживания. Очень тяжело на душе, до сих пор трудно поверить в то, что случилось, – поделилась подруга Рушании Сагдеевой Марьям ханум.

«Татар-информ» выражает глубокие соболезнования дочери Рушании Сагдеевой Зульфие Амирхановой, всем ее родным и близким.

Гульнар Гарифуллина, Intertat.tatar, перевод с татарского