Директор театра кукол «Экият»: «Каждый наш спектакль оправдывает свой бюджет»

— Ильфат Таурисович, сейчас в некоторых театрах появилась должность исполнительного директора. То есть первое лицо в театре — его художественный руководитель, в то же время одного ранга с ним исполнительный директор. Как вы делите между собой полномочия? Что входит в обязанности исполнительного директора?

— У нас это было введено как пилотный проект для нашей республики. Пока это есть в нашем и челнинском театре. В российских театрах такая практика уже используется, мы перед тем, как у нас ввести, изучили их опыт.

Вся творческая часть относится к художественному руководителю. Финансово-организационные работы, привлечение зрителя, административно-хозяйственная часть — на мне. Но у нас в театре вся работа ведется вместе, согласованно. На любом документе стоят подписи Ильгиза Зайниева и моя. За все действия отвечаем оба — это также записано в нашем уставе.

— В театр вы пришли из госслужбы, оставив должность в Министерстве культуры Татарстана. Почему? 

— В Минкульте я работал в финансово-ревизионном отделе. Ревизия — это постоянные командировки, семью даже не видишь. В 2016 году узнал, что театру нужен заместитель директора, и решил попробовать. Вроде бы знал внутреннюю кухню театра, но все тонкости понял только когда приступил к работе. Мой предыдущий опыт мне здесь очень помог.

— Здесь мир творческий, наверняка там было совсем по-другому.

— Я бы не сказал, что сильно отличается, все равно это сфера культуры. До этого я уже побывал во всех театрах, по делам ревизии, я отлично знал, кто как работает, какие финансовые возможности.

— Современный чиновник понимает театр?

— Так как я там работал, я их понимаю и информацию до них доношу на их языке.

— Какое качество вы считаете необходимым сейчас для театрального менеджера?

— Креативность. Должна быть очень быстрая реакция на изменения в мире.

— А помогают ваши связи в министерстве? Например, при подаче документов на звания для артистов?

— Наличие друзей никому еще не мешало. Пока у нас документы ни разу не возвращались. Наши документы уходят честно. Я же знаю каждый этап прохождения документов, и для получения званий, и в других вопросах.

«Чтобы удержать уровень зарплат артистов, увеличили количество спектаклей»

— Как начинается день исполнительного директора в театре?

— С составления плана с Ильгизом Газинуровичем.

— Сейчас у нас такое нестабильное время, неужели театр может жить по плану? 

— В любом случае у театра есть перспективный план. Например, к следующему сезону все уже продумано. После закрытия сезона мы снова садимся и решаем, кто приедет и что поставит в нашем театре. До нового года план у нас уже четко прописан: куда мы поедем, кто к нам приедет. По федеральному проекту будет обмен гастролями, мы едем в Хабаровск, они — к нам.

— Такие поездки материально выгодны театру?

— Выручку от нашего спектакля в Хабаровске забирают они, точно так же мы оставляем у себя деньги от продажи билетов на их спектакль. То есть набором зрителя занимается принимающая сторона. Удобная система.

Есть театры на 50, 100 зрительских мест, а у нас зал на 200 зрителей. Если они приедут и заберут всю кассу, а мы поедем и сыграем для 50 зрителей, было бы невыгодно.

— Кого еще в этом году ожидаете? 

— Осенью должен приехать театр кукол города Кемерово. Сами мы туда съездили в апреле. 

— В районы Татарстана вас приглашают? Есть такие районы, где любят театр кукол?

— Все зависит от организации. Мы связываемся с отделами образования, они набирают детей. В районах билет стоит 150 рублей. Театр не может зарабатывать на гастролях по республике.

— Поделитесь с точки зрения директора особенностями работы во время пандемии. Потому что это для всех нас стало испытанием.

— Этот сезон мы начали с представлений на открытом воздухе. Потом решением Правительства Татарстана было разрешено заполнять залы на 50 процентов. Зарплаты артистов зависят от числа зрителей. В период, когда залы у нас заполнялись всего наполовину, для сохранения зарплаты артистов мы увеличили количество спектаклей. Например, если по субботам в Большом зале шли два спектакля, теперь идут три. Экспериментировали. Например, спектакль пробовали ставить на 17.00, на 15.00 или на 18.00. В итоге решили, что самое удачное время в 11.00, 13.00 и 15.00. По воскресеньям на 15.00 не ставим, потому что родители уже готовят детей к школе, куда-либо уже особо не выходят. Беби-спектакли могут идти и утром в будние дни — на них ходят мамы с маленькими детьми, они в декрете, поэтому могут прийти в любое время.

— В театре есть дефицит билетов?

— Раньше билеты раскупались за два месяца вперед. В этом году не так, потому что люди уже не могут планировать поход в театр заранее. Сейчас билеты покупают за две-три недели до спектакля. Разрешенные Роспотребнадзором 70 процентов зала раскупаются.

— Насколько я знаю, ваш театр лидирует среди театров Татарстана по перевыполнению плана.

— По плану мы должны показать 458 спектаклей в год. Мы всегда перевыполняли этот план, но в прошлом году по известным причинам выполнили лишь на 80 процентов.

— Бывают спектакли, которые «кормят» театр, и вам, как ответственному за прибыль театра, выгоднее, чтобы именно они были в репертуаре.

— Мы к этому так не относимся — мы ставим все. Да, на некоторые спектакли билеты раскупаются быстрее. Это и от названия зависит. Например, «Маугли» хорошо продается. Он на самом деле получился таким красочным, ярким, и хореография хорошая. Такие спектакли есть. Но ведь нельзя ставить только их и задействовать одних и тех же артистов. Составляя репертуар, мы смотрим, чтобы участвовали все артисты, чтобы не было так — кто-то играет сорок спектаклей, а кто-то всего два.

— На какие деньги театр выпускает спектакль — в основном на свои?

— Наш театр большинство спектаклей выпускает на выделенные бюджетные (госзадание) и на заработанные собственные средства. Но во время пандемии было немного сложно. В прошлом году очень помогла федеральная программа «Театр — детям». Если бы не эти деньги, мы не смогли бы выпустить столько спектаклей. Новогодняя программа дает очень хорошую внебюджетную прибыль.

— Сколько представлений в день вы смогли играть в этом году?

— Пять спектаклей в день. В предыдущие годы играли по четыре спектакля.

— Как артисты выдержали? Хотя понятно, что это им тоже выгодно.

— Да, за повседневные спектакли им к зарплате идет определенная сумма — это прописано в договоре. Новогодняя программа шла как коммерческий проект, и там оплата другая. Там играют все артисты — они знают, что на этом заработают. В этом году всего несколько артистов не были задействованы — они уже в возрасте, во время пандемии они решили не рисковать.

Что касается нормативов, то все указано в договоре — они согласны с условиями переработки.

Новогодняя программа у нас начинается 18 декабря. В этом году она шла немного в другом формате. Раньше ведь по традиции мы ставили новую интермедию и показывали спектакль из репертуара. В этом году мы долго думали, как будет лучше. Были предложения на интермедии расставить детей в полутора метрах друг от друга и чтобы они играли только там, где стоят. Но мы на такое не решились, сделали новое представление на нашей большой сцене, дети просто с места танцевали вместе с артистами. Им очень понравилось. Чтобы проконсультироваться, я дошел до заместителя руководителя Роспотребнадзора по РТ, согласовал с ним.

— Получается, проблем с Роспотребнадзором у вас нет.

— Мы следуем их требованиям. Два раза приходили с проверкой, вопросов не возникло. Мы с самого начала поставили цель нигде закона не нарушать. Потому что в предписаниях есть наказание вплоть до закрытия театра, ради однодневной прибыли можешь потерять три месяца.

— Поговорим о ваших доходах, если можно. Сколько театр заработал на новогодних представлениях?

— В этом году мы работали с 50-процентной заполняемостью зала. В новых условиях, с новой программой, как я уже говорил, решили играть по пять спектаклей. Если не ошибаюсь, на Новый год показали 113 спектаклей. Играя по пять спектаклей в день, смогли заработать 60 процентов прибыли новогодней программы прошлого года. Надо заметить, что в этом году билеты на новогоднее представление были дешевле прошлогодних.

— На что идут ваши заработанные деньги? Понятно, что есть куда потратить, но все же?

— Основная часть уходит на оплату артистам, сотрудникам, имеющим отношение к подготовке и проведению утренников. В этом году особенно так. Раньше они уходили на развитие театра, на укрепление материально-технической базы. Конечно, 50% и 100% — разница большая. Получается, потеряли половину новогоднего дохода. Но в такое время мы были согласны и на 50 процентов, потому что коллеги в других регионах из-за эпидемиологической ситуации очень поздно начали сезон, кто-то работал с 25-процентной заполняемостью зала.

— Артисты болели у вас? Приходилось заменять спектакли? Не секрет, болели во всех театрах, спектакли меняли.

— У нас такого не было. Были сыграны все заявленные спектакли, быстро вводили других артистов, при необходимости. Хоть не у всех, у многих спектаклей есть вторые составы. Ни один артист у нас не появлялся на работе заболевшим.

— Сейчас у театра достаточно денег, чтобы Ильгиз Зайниев мог ставить то, что хочет? 

— Наверное, так говорить будет не совсем правильно. Я ему иногда говорю: «Так не получится». Бывают и такие случаи, он ведь человек творчества. Но в отличие от других у него есть понимание.

— Вашему худруку важно видеть аншлаги на татарских спектаклях для взрослых. Он из-за этого переживает…

— Аншлаг всем нужен. Эти спектакли пришлись на время пандемии. Но я бы не сказал, что на них люди плохо ходят. Зря он переживает.

— Сейчас вы спектакли выпускаете с такой скоростью, что я потеряла счет вашим премьерам. Как вы успеваете?

— Сезон у нас вот такой получился. Наши цеха тоже работали на максимальных оборотах. Потому что впереди стоит задача обновить репертуар. Несколько сезонов будем работать в этом темпе.

В театре кукол все делается вручную: декорации, куклы. Когда поняли, что цеха не справляются, декорации и куклы для трех спектаклей заказали на стороне.

— Цеха выдерживают?

— Да. Они понимают. Когда есть работа, у них глаза горят. Мы же для новых постановок приглашаем со стороны художников, режиссеров, наши сотрудники знакомятся с новыми людьми — это для них новый опыт.

— Репертуар меняется. Артисты тоже говорят, что приходят более интеллектуальные спектакли…

— …есть разные спектакли для разного зрителя.

— Но я хотела спросить — у таких «умных» спектаклей есть свой зритель? Не сложно на них привлекать зрителя?

— В этом сезоне, включая и новогодние сказки, мы выпустили 11 спектаклей. Если учесть, что новогодние представления шли на татарском и русском языках, получается двенадцать.

— Это за один сезон?

— Да, с сентября по июнь. «Адәмнәр» — двенадцатый. Была поставлена такая цель, и мы это сделали. А что касается зрителя, у каждого спектакля есть свой зритель. Для нас на главном месте детский репертуар. Когда делаем дополнительные спектакли для подростков или для взрослых, мы делаем это так, чтобы не помешать основному репертуару, ставим на вечернее время, когда сцена свободна. Потому что детские идут днем.

Зрителя привлекаем рекламой. Главный вход в наш театр — на втором этаже, там надо подниматься по лестнице. Можно также с первого этажа на лифте. Мы иногда с Ильгизом Газинуровичем любим спускаться вниз и смотреть, как идет зритель. Люди у охраны внизу спрашивают, как пройти в театр кукол. Там недолюбливают, когда так спрашивают. А мы любим тех, кто так спрашивает, потому что это значит идет наш новый зритель. Он впервые пришел посмотреть наш спектакль! Вот так потихоньку зрители у нас набираются.

— Может стать для театра рекламой, если придут Президент, министр или какие-то известные личности?

— Конечно. Если они придут, посмотрят, донесут до людей свое мнение, люди прислушиваются. Ирада Аюпова (министр культуры РТ. — Ред.) к нам часто приходит. Наши спектакли недлинные, смотреть их недолго, они не идут по три часа.

«Татарские спектакли тоже востребованы»

— Театр кукол всегда отмечал, что на татарские спектакли сложно собирать залы. Эта проблема и сейчас существует?

— Да, это не секрет. Проблема есть. Но мы работаем. Если посмотрите афишу, каждую неделю у нас есть татарские спектакли. В субботу-воскресенье можно прийти и купить в кассе билет на татарский спектакль. Слава богу, у нас нет нераспроданных спектаклей.

— А почему раньше билеты не продавались?

— Неправильно говорить, что раньше не продавались. И раньше какая-то часть продавалась, но над этим постоянно надо работать. Например, мы находим какие-то способы, приглашаем школы на наши татарские спектакли.

Татарская группа театра активно ездит по районам. Из-за пандемии мы в этом году смогли выехать только в пять районов, к сожалению. На гастроли в Кемерово тоже возили две труппы. Татарская труппа сыграла для местных татар татарский спектакль.

— Значит, татарские спектакли не вызывают проблем с заполнением зала?

— Мы работаем над этим. Стараемся. Это не невыполнимая задача. Для этого надо обновить репертуар. Мы еще выпустили беби-спектакль на татарском языке. Вернее, один и тот же спектакль вышел на двух языках — русском и татарском.

В ноябре у нас на татарском выйдет «Мырау батыр». Мы его ставим на большой сцене, и это спектакль, который можно будет прийти и посмотреть всей семьей.

— Как вы считаете, беби-спектакли — это перспективное направление? Нужны такие представления?

— Конечно, нужны. Я говорю по своей семье. У нас растут двое детей, и когда дети были поменьше, они с удовольствием смотрели такие спектакли. Есть еще одно — в декрете мамы не знают, куда идти, куда себя девать. Для них это как праздник — приодеться-накраситься и сходить с ребенком в театр.

— Значит, это в первую очередь для мамочек в декрете?

— Это нужно и ей, и ребенку. Ребенок смотрит, играет, он должен что-то получить от этого, но и для родителей это отдых.

— Папы приходят в театр? Их много?

— Специально не считали, не могу сказать, что есть статистика. Ну если так посмотреть — вроде немало их. Кто-то приходит даже с тремя детьми. Чаще на выходных.

— Интересно, они с желанием приходят на детский спектакль или просто потому, что жена отправила.

— Даже если жена отправила, раз пришел, он все равно с чем-то оттуда уйдет.

«Когда разрешили работу музеев, заработали полмиллиона на экскурсиях»

— Театр мог бы выпускать свой мерч. Задумывались об этом?

— Мы думаем. Чтобы сдать в аренду точку по продаже сувениров, надо согласовать с Министерством земельных и имущественных отношений РТ. Пока из-за пандемии мы эти работы пока прекратили. В будущем обязательно запустим.

— Пока ничего, кроме программки, продавать не можете?

— Да. Билет и программка. Как дополнительная услуга есть экскурсии. После спектакля остаются и на экскурсии, это за отдельную плату.

Кстати, экскурсии нас очень выручили в прошлом году. К нашему выходу из летнего отпуска Кабинет министров РТ разрешил музейную деятельность. Если не ошибаюсь, можно было провести не более пяти человек. Мы собрали всех администраторов и дали уроки по истории театра, они довольно легко выучили. Если подходят, интересуются, администратор уводит их на экскурсию по всему зданию театра. Билет стоил 200 рублей. За июль-август через экскурсии театра прошли 2600 человек. Вот только за это время заработали более 500 тысяч рублей.

— Здорово. Как говорится, под ногами лежало, надо было просто наклониться и взять.

— Когда у театра не было никакого дохода, это очень помогло. Туристы все равно приходят, в прошлом году заграница была закрыта, поэтому идти людям некуда. По 100-150 человек в день проходили. Эта практика нам понравилась. Думаем ее возобновить этим летом. Мы пускали всего по пять человек, и то заработали 500 тысяч. А сейчас ограничений по количеству людей нет.

— Свадьбы пускаете? Наверняка в ваших интерьерах получаются красивые фотографии.

— Свадьбы мы не разрешаем.

— Почему?

— Это все-таки театр. Тема эта идет еще с времен Розы Саитнуровны (Яппарова — директор театра в 1993-2020 гг. — Ред.). Здесь еще и вопрос стоимости: поставишь высокую цену — будут говорить «дорого», низкую — постоянно будут приходить. Их ведь придется как-то заводить в театр, следить за ними. А в период летних отпусков у нас в здании остаются только охранники и несколько рабочих. И за эти дни еще надо успеть сделать косметический ремонт, где-то покрасить, где-то подправить. А во время театрального сезона эти пары будут нам мешать показу спектакля.

— А желающие есть, значит?

— Спрашивают. Но, может быть, в дальнейшем что-нибудь придумаем. Пока примерно так.

— А кто владелец здания? Потому что здесь есть еще и детский центр «Экият».

— Здание на балансе детского центра «Экият». Наши помещения со второго по шестой этаж. У нас с ними есть договор о безвозмездном пользовании.

— Например, прорвет канализацию, кто будет заниматься? Вы или директор центра?

— Если что-то прорвет, с этим бегать будем мы все. За коммунальные услуги отвечает детский центр «Экият». Трубы относятся к централизованной системе. Мы в своих помещениях лишь косметический ремонт можем делать. Здесь и помимо нас много разных организаций.

— Здание отвечает требованиям современного театра?

— Конечно отвечает. Такого здания нет больше нигде. Когда к нам приезжают на гастроли из других городов, они просто поражаются.

— Вы используете готовое здание. Если бы вы участвовали в его проектировании, хотели бы внести какие-то изменения? 

— Здание строилось девять лет назад, требования меняются, появляются новые технологии. Мы обновляем то, что есть. У нас есть большая мечта. Мы хотели бы оборудовать наши сцены подъемными механизмами. Пару лет назад вызывали специалистов, они делали расчеты — еще тогда такое удовольствие стоило 40 миллионов рублей.

— Для чего нужен этот механизм? 

— С его помощью можно опускать и поднимать отдельные части сцены. Это было бы очень удобно для артистов, и для режиссеров откроются новые возможности. Но все зависит от финансов.

— Если он тогда стоил 40 миллионов, то сейчас может быть дороже в два раза, так?

— Конечно.

— А с остальным техническим оборудованием все в порядке?

— Нам удается приобретать необходимое оборудование, в том числе благодаря федеральным деньгам по проекту «Театр — детям». Одна часть этих денег идет на выпуск спектаклей, на другую мы покупаем оборудование: свет, звук, оснащение цехов. Хорошо, что эти деньги есть. В первый год, когда начали финансировать по данной программе, мы на эти же федеральные деньги смогли оборудовать студию звукозаписи, у нас теперь есть современная студия.

«Каждый наш спектакль оправдывает свой бюджет»

— Сложно работать с приглашенными режиссерами? Не доходит до конфликта?

— Мы в принципе находим общий язык, хотя у каждого свой взгляд, так скажем, свои требования. Иногда и подстраиваться приходится, раз уж договорились, человека ведь обратно не отправишь.

— А хочется иногда?

— Бывает.

— Приглашать именитых режиссеров со стороны недешевое удовольствие. Обговаривая условия, вы как-то пытаетесь сбить их цену?

— Нет, мы не торгуемся. Еще в начале переговоров сообщаем им, какие у нас финансовые возможности, технические. Конечно, мы заранее знаем их гонорары. Это можно посмотреть через электронные закупки, там все видно. Все это изучаем и уже идем договариваться.

— Обычно соглашаются?

— Только что выпустили спектакль с Евгением Ибрагимовым. Бюджет спектакля со всеми декорациями обошелся в 1 300 000 рублей.

— Это же немного? Гонорары тоже входят?

— Да, сюда входит всё. Их команда тоже согласилась на эту сумму. Сюда не включены их проживание и дорога.

— Это тоже оплачивает приглашающая сторона?

— Конечно. Так принято.

— А где они у вас живут?

— В гостиницу селить сейчас дорого. Мы арендуем квартиру. Для этой группы арендовали две квартиры. Гостиница обошлась бы в три раза дороже.

— Как происходит работа с приглашенными специалистами — вы видите лишь готовый результат или они сначала вам все детально объясняют? Вы заранее знаете, какая продукция получится в итоге?

— На нашем техсовете все принимается заранее, вплоть до чертежей.

— При изготовлении декораций учитывается возможность их установки в сельских клубах?

— Разные есть декорации. Некоторые вообще нельзя вывезти, потому что ставятся со сложным светом — таких возможностей нет даже в районных домах культуры. Для «Альмандара», например, только на установку света уходит полдня.

— Его куда-то уже вывозили?

— Пока нет. Он же еще всего полгода назад вышел. В планах есть свозить его в крупные города Татарстана. Например, у Челнинского, Альметьевского театров технические возможности позволили бы. Ждем, когда театры начнет работать в полную силу.

— Ибрагимов поставил у вас сложный, очень необычный спектакль «Мистерия», удастся вам найти на него зрителя?

— Хорошему спектаклю зритель найдется. Этот спектакль для артистов тоже опыт. То, что артисты театра кукол играют такой спектакль, — для нас это что-то новое.

— С точки зрения театрального менеджера это хороший спектакль?

— Да. Это хороший спектакль нового вида.

— Его перспективы? 

— Попробуем подать на «Золотую маску», на другие фестивали тоже поедет. Для фестивалей сняли его видео. Думаем вывезти на гастроли.

— А много у вас спектаклей, которые «кормят» театр? Какие это спектакли?

— Их много. Не могу назвать какой-то отдельно.

— То есть они уже окупили свой бюджет и теперь просто приносят прибыль, так?

— Каждый наш спектакль оправдывает свой бюджет. Наверное, можно так сказать.

— А которые недавно вышли? Например, «Альфия»?

— Не считали. Там ведь особо больших расходов тоже не было. Думаю, он оправдал вложения.

— А через какое время окупаются обычные, классические детские спектакли?

— Зависит от того, сколько раз мы их играем. Если поставим на субботу, то играется три раза в день. При таком расписании они могут окупиться уже в течение сезона.

— Какой пункт бюджета спектакля самый дорогой?

— Нельзя сказать конкретно. Везде по-своему. Могут быть большие декорации, тогда они получаются дорогие. Если ставит приглашенный известный режиссер, то перевешивает гонорарная часть.

— Другие театры тоже делают детские спектакли. Насколько сильную конкуренцию они вам составляют, мешают они вам?

— У нас уже свой зритель есть, и они знают, что театр кукол в этом здании. Могут и в другой театр сходить, чтобы посмотреть что-то новое. Я не думаю, что они уходят туда и перестают ходить к нам. Зрители других театров приходят к нам на взрослые спектакли, так же наш зритель идет в эти театры, дополнительно к нашим спектаклям.

— Получается, своими взрослыми спектаклями вы тоже перетягиваете их зрителя. Претензий с их стороны не было?

— Не думаю, что такие претензии есть. Даже если они есть, нам не говорят. Зритель ходит на разные спектакли.

— А взрослые спектакли финансово выгодные или пока просто для имиджа?

— Они и для прибыли, и для имиджа. Если бы не окупались, их нельзя было бы держать в репертуаре только ради имиджа. Как держать, если нет зрителя?

— Много ли спектаклей были сняты с репертуара после прихода нового художественного руководителя?

— Не много. Может быть, три… И декорации у них уже были очень изношенные. У нас ведь есть спектакли, которые идут еще с 90-х годов — они уже физически устарели. «Кошкин дом», например. Мы его планируем поставить заново. Там очень хорошие воспитательные моменты для детей.

— Сколько спектаклей у вас сейчас в репертуаре?

— Больше шестидесяти.

— Цеха теперь работают много. Значит, зарплата у них выросла?

— У нас есть премиальный фонд. Мы создали его сами. После выхода каждого спектакля выдается премия тем, кто участвовал в его создании.

— То есть если будут работать больше, их зарплаты могут увеличиться еще?

— Сейчас в нынешних условиях нельзя сказать, что зарплата у них очень много выходит. После выпуска спектакля они получают определенную сумму.

— Когда будет 100-процентное заполнение зала, это отразится на зарплатах артистов и других работников театра?

— Да, оплата была бы немного другой. Еще ведь идут выплаты авторам, уполномоченным, которые продают билеты. Расходов много. Немного остается на развитие театра.

— И эти деньги справедливо делит Ильфат Ганиев, так?

— Ильфат это делит вместе с Ильгизом Газинуровичем.

— Ему и в таких вопросах приходится разбираться?

— Я делаю финансовый анализ и показываю ему готовые цифры.

— Штат большой у театра? Хватает его, чтобы реализовать ваши замыслы? 

— Штат 106 человек. Артистов по штатному расписанию 33. В татарской группе — 11, в русской — 22. Конечно, хорошо бы больше людей в цеха. Но сегодня новый штат взять не можем, меняем имеющиеся под современные требования.

«У справедливости есть основа»

— Ильфат Таурисович, может ли руководитель в театре в любых ситуациях оставаться справедливым?

— Надо быть справедливым не только в театре, но и в жизни. С несправедливым руководителем работать невозможно, и справедливость надо начать с себя. Я всегда стараюсь выслушать обе стороны, не выношу решения, выслушав только одну сторону.

— У каждого человека своя справедливость или справедливость — она одна?

— Каждый человек имеет свое мнение, но основа должна быть одна. Потому что вещи можно по-разному красиво обрисовать, но пусть где-то в глубине основа будет неизменной.

— Вам тяжело воспринимать несправедливость по отношению к театру — например, от вышестоящего руководства, на конкурсах-фестивалях или журналисты что-то не так написали…

— В таких случаях мы собираемся, обсуждаем и доносим свою позицию.

Автор: Рузиля Мухаметова (перевод, www.intertat.tatar)
Фото: архив ИА «Татар-информ»