news_header_top_970_100
16+
news_header_bot_970_100
news_top_970_100

День Победы//ОНИ НЕ ВЕРНУЛИСЬ ИЗ БОЯ//14 мая, №17

В нашем районе есть семьи, потерявшие на войне почти всех сыновей, братьев. Среди них Фаиза апа Гилязова (Старый Иштеряк). У нее на фронте погибли четыре сына.

У Анисии Петровой (Новая Письмянка) погибли пять сыновей, у Минзифы апа Ихтисамовой (Юлтимирово) погибли четыре сына. К ним же надо отнести и семью Юсупа Якуповича и Захиры Мавлютовны Фатхуллиных из села Зай-Каратай.

22 июня 1941 года. Погожее, не предвещающее беды утро. Ласковое солнце, щебет птиц и парящая в воздухе легкая дымка. Зай-Каратай, как и все села в округе готовился к празднованию Сабантуя. Вместе со всеми идти на майдан собиралась и семья Фатхуллиных – пятеро братьев и двое сестер. Тогда еще никто не подозревал, что в страну пришла страшная беда.

О тех днях вспоминает одна из сестер - Нурзида апа: “В один миг такой солнечный день померк, а потом и вовсе обернулся кровавыми слезами. Отец в тот день, хоть и собирался на праздник, но от беспокойства не мог найти себе места. В этот момент со слезами вбегает мой 17-летний брат и восклицает: “Папа, мама, война, война! Нам уже приказали запрягать лошадей и быть готовыми к отправке. Об этом на митинге около сельсовета объявил председатель колхоза Вагиз абы.

В тот же день отец запряг лошадь. Сухари приготовить не успели, а потому дали мясо, яйца, остатки гуся и хлеба. Мама каждому брату написала и вручила молитвы – талисманы. Отец же вслух прочитал суры Корана. Брат Яхия, сестра Марзия, две двоюродные сестры Фахрикамал и Разия собрались провожать братьев. И так полная подвода будущих бойцов выехала с нашего двора. А мы же, утопая от пыли, шли за подводами, а когда подводы скрылись из глаз, со слезами побрели домой. Взяла в руки гармонь младшего брата, поняла, что она намокла от слез. Сестра Марзия и тетя Разия поехали провожать их до Бугульмы.

Так в нашем доме не осталось мужчин. Не стало опоры для отца и матери. Хотя отец был уже в старческом возрасте, с утра до вечера пропадал в поле. Трудности работ тех лет невозможно описать пером! В 12 лет я пошла работать в колхоз. На возраст никто внимания не обращал: можешь – работай, не можешь - тоже работай, терпи.

Начали приходить фронтовые треугольники с черными печатями. Сначала пришли письма от брата Исмагила, следом от Минсалиха. Оба были лейтенантами. А о брате Ибрагиме в сельсовет пришло известие - пропал без вести. Такое же известие получили о Яхие.

Самый младший брат Галимзян, когда учился в 9 классе, выпускал стенгазеты. После окончания учебы в Сарманово, он устроился счетоводом в родной колхоз. Перед отправкой увидел страшный вещий сон, который рассказал друзьям, а затем с другом Захитом (тоже погиб в боях за Родину) на заборе написал о себе “Фатхуллин Газимян Йосыф-улы родился в августе 1924 года, погиб в августе 1943 года”. Потом эту же надпись высек на большом камне на горе. Эта надпись на камне и ныне сохранилась. Похоже, он предчувствовал, что домой ему не вернуться. “Дорогой папа, дорогая мама...” – письма с таким началом приходили до августа 1943 года, обязательно в них в уголке он рисовал пулемет, так как сам был пулеметчиком. В один из вечеров я с односельчанами смотрела документальные кадры с фронта и... вот он в кадре за пулементом. Кто знает, что это за фильм был, я эти кадры больше не видела. Но как появился телевизор с 9 мая по 22 июня каждый год я ищу эти дорогие кадры о моем брате. Так мой любимый, ушедший на войну в 17 лет брат Газимян, так и остался навеки 19-летним. Что поделаешь, предписанного судьбой не минуешь.

Папа с мамой получали пенсию брата лейтенанта Минсалиха, а пенсию брата Исмагила получала семья сестры Разии. У нас двое детей, один Эзхар родился после финской войны, а второй – после ухода отца на фронт.

Брат Минсалих в Таджикистане работал директором школы. Когда его призвали на фронт, их эшелон, оказывается, прошел через Бугульму. Но ему не удалось с нами проститься, об этом он написал в письме. Мама не умела громко плакать, а только каждый день роняла материнские слезы на намазлык, это я помню. Также помню, как она до последних дней молилась за своих, не вернувшихся кровинушек.

Письма моих братьев дети сестры не сохранили, но я же их в то время неоднократно читала и эти жгущие сердце слова запечатлелись в моей памяти.

“Здравствуйте, дорогой папа, дорогая мама, все дорогие родные! Всем вам шлю привет. Папа, мама, на сегодня я жив-здоров. Мы, лежа в снегу с бойцами, читаем газеты. Папа, мама, если вы на днях отправите посылку, был бы благодарен вам. Если можно, пришлите мою гармонь”. Мама с папой отправили ему гармонь, папиросы, баурсак, а еще бутылочку меда с маслом, сухари, варежки, носки, шарф. А в ответ пришло письмо: “За посылку спасибо, гармонь от меда с маслом пришлось очистить, а баурсак, сухари мы все вместе поели. А вот папиросы я не курю, но им бойцы очень обрадовались. Их благодарность шлю вам. Здесь, думаю, мы пробудем еще несколько дней. Приказа пока нет. Письмо еще напишу”.

И оно пришло: “Здравствуйте, дорогой отец, дорогая мама, дорогие родные! Шлю вам привет с надеждой на встречу. Все идем на передовую. Всякое может быть, но свое благословение не бросайте. Даже если буду рядом с братьями, вряд ли мы увидимся...”

Так он незаконченное свое письмо и отправил, а другого уже не было. Возможно пошли в атаку. Эти письма были от Минсалиха абы.

Недавно вышла книга памяти и там указаны мои четыре брата и муж сестры.

После войны прошло много лет. Они в моей памяти и я постоянно молюсь за них. Моя дочь мои слова внимательно слушала и вот в один из праздничных дней 9 мая прозвучало: “Мама, я видела во сне образ дяди Газимяна. Два года она вела поиски, писала по разным адресам, пока не пришел ответ из Москвы с указанием места захоронения братьев Минсалиха и Исмагила.

Так мы тогда с мужем Мостакимом отправились в дальний путь. Одна из могил оказалась под Тулой, другая возле Орла. Могилы ухожены, за что мы поблагодарили работников Стрикинского сельсовета. Взяв по горсточке земли, привезли их домой и возложили возле родного дома. И снова через некоторое время дочь увидела сон, будто брат Минсалих в портупее и кожаных сапогах, улыбаясь, обнял нас. Выходит, что они встретились с родимой землицей – такие мысли пришли нам в голову.

Кто знает, может, таким образом, души братьев Фатхуллиных дали знак, что рады встрече с родной землей.

Н.ГИЛЬМУТДИНОВ

Лениногорск

news_right_column_1_240_400
news_right_column_2_240_400
news_bot_970_100