news_header_top_970_100
16+
news_header_bot_970_100
news_top_970_100

Дамир Фаттахов: «Мы чувствуем острый запрос на справедливость у нынешней молодежи»

Министр по делам молодежи РТ стал гостем нового проекта ИА "Татар-информ" "12-й этаж". В интервью главному редактору агентства Ринату Билалову он рассказал о своих диалогах с участниками несанкционированных акций, и о том, на что будут потрачены в Татарстане 13 млрд, направленные на молодежную политику.

Дамир Фаттахов: «Мы чувствуем острый запрос на справедливость у нынешней молодежи»

«Молодым людям нужно давать возможность говорить на любые темы»

В последнее время многие эксперты говорят о возросшем интересе молодежи к политике. Вы разделяете это мнение?

– Я бы не стал ограничивать это политизацией. Я скажу чуть шире. Молодым людям не все равно. Они небезразличны и хотят участвовать не только в политической жизни. Молодежь хочет понимать, как они могут влиять на любые процессы, что принципиально отличается от ситуации, которая была несколько лет назад. Тем не менее мы можем говорить, что в последние годы число молодых людей, интересующихся политикой, возросло.

В чем причина такого роста?

– Я думаю, что это связано с их поколением, которое выросло в свободной стране. Они находились в иной среде. Им важно, чтобы их слышали. Мы остро чувствуем серьезный запрос на справедливость у молодежи, в том числе и на наших мероприятиях, особенно конкурсах. Молодой человек хочет точно знать, что всё зависит только от него. Принципиально, чтобы все процедуры были прозрачными.

«Если нас нет в гаджете, то для молодежи нас не существует»

В феврале вы стали единственным представителем власти, который вышел к участникам несанкционированных акций. Что это все-таки было? Почему вышли люди? Какой у них был настоящий запрос?

– Во-первых, я бы не демонизировал этих людей. В большинстве своем они не были радикально настроены. Я сам общался с активистами и лидерами сообществ, мы провели множество встреч в разных форматах. Большинство из этих ребят были обычными студентами. Я смог увидеть, что они хотят быть вовлечены в общественно-политическую жизнь. С момента создания министерства мы делаем всё, чтобы показать открытость к диалогу на любые темы. Поэтому нам важно было показать, что мы готовы разговаривать.

Во-вторых, я почувствовал на себе тот самый запрос на справедливость. Они небезразличны, хотят диалога и быть услышанными. Молодые люди говорили о нехватке площадок, где они могут высказать свою общественно-политическую позицию.

Я глубоко убежден, что в молодом возрасте нужно давать возможность ребятам говорить на общественных площадках, чтобы в этой дискуссии они могли сформировать собственное мнение.

Проблема в том, что в Сети, где молодежь проводит много времени, они видят информацию только с одной стороны. Это вопрос в том числе и к нам. Зачастую кажется, что, выступив на телевидении или собрав пресс-конференцию, мы достучались до молодых людей, но это не так.

Нужно говорить понятным языком, в актуальных форматах, чтобы молодежи это было интересно. Наше министерство уделяет этому большое внимание.

Если нас нет в гаджете, то для них мы не существуем. Нужно попасть к ним в ленту новостей, тогда наша позиция будет услышана.

Вы говорили, что не хватает площадок для высказывания общественно-политического мнения. Что-то изменилось с тех пор? Появились ли такие возможности у молодежи?

– Мы уже не один год на акции «Автобус 14-30» проезжаем всю республику и стараемся открыто говорить на любые темы с молодежью Татарстана. Акцент теперь мы будем делать не только на реализации возможностей, но и на обсуждении актуальных вопросов.

К тому же у нас есть Молодежный парламент. Мы поступательно движемся к его переформатированию. Напомню, что члены Молпарламента в Татарстане были не назначены чиновниками, а избраны самой молодежью. Очень важно давать молодым ребятам пробовать себя в парламентаризме, представлять интересы сообщества, которое его выбрало. Наша задача – сломать стереотип, когда молодые люди думают, что от них ничего не зависит и все решено.

Кроме того, активнее должны вступить в эти процессы вузы. В некоторых университетах уже есть площадки, где можно дискутировать на разные темы. Нужно только более четко определить формат таких встреч.

У вас был проект, когда вы встречались с молодежью на улице и беседовали. Планируете этим летом продолжать?

– Конечно. Это наш проект, встречи в формате «14:35». Мы хотим глубже уйти в муниципалитеты. В этом году мы снова посетим все районы нашей республики, и не только крупные города.

Куда потратят 13 млрд рублей, выделенные на молодежную политику за пять лет?

– Вы неоднократно называли экстрим-парк «Урам» примером взаимодействия власти и молодежи. Планируете ли еще проекты подобного масштаба в ближайшем будущем?

– Экстрим-парк «Урам» – это пример идеального диалога власти и молодежи с точки зрения КПД вложенного ресурса. То есть мы почувствовали серьезный запрос молодых людей на подобную площадку. Причем это то сообщество, которое по каким-то причинам не входило в орбиту нашей деятельности. Я благодарен Президенту Татарстана, который услышал это и встретился с ребятами, которые открыто рассказали о своей потребности в таком объекте. И уже через год был открыт крупнейший в Европе экстрим-парк «Урам».

В этот объект вложено чуть больше 300 млн рублей. Возможно, на эти деньги можно было построить что-то другое, но мы рады, что приоритеты были расставлены в сторону запроса молодежи. Молодежь поняла, что ее слышат и они могут влиять на процессы внутри республики.

Пример работы на этом объекте мы перенесли на все остальные в отрасли молодежной политики. В том числе ремонт молодежных центров в Зеленодольске, Набережных Челнах и других городах. Их концепцию придумывал не я. Сама молодежь рассказала, что должно быть в МЦ и какие функции там должны появиться.

В последние два года мы часто задаем вопрос в молодежных центрах и подростковых клубах: «Вы уверены, что этот кружок нужен молодым людям?» Мне отвечают, что такой кружок всегда был. Теперь в нашей команде запрещено использовать эту фразу, потому что приоритеты и интересы меняются очень быстро. Сейчас у нас есть медиастудии, обучение диджеингу, общественные гостиные.

Главный принцип реновации всех наших объектов сейчас – это вовлечение самой молодежи в процесс.

На ближайшие пять лет на молодежную политику в Татарстане выделено 13 млрд рублей. Какие главные статьи расходов?

– Значительная часть выделенного бюджета пойдет на организацию детского отдыха. На это ежегодно выделяется порядка 1,5 млрд рублей. Еще одна большая статья расходов – реализация молодежных программ. Всего в республике таких 11, которые все вместе входят в единую программу «Молодежь Татарстана».

Кроме того, средств требует содержание и ремонт наших подведомственных учреждений, а также часть денег пойдет на грантовые конкурсы.

К примеру, в этом году впервые в Татарстане выделено 50 млн рублей на грантовую поддержку учреждений молодежной политики в муниципалитетах.

В этом году как будет организован летний отдых? Как эту систему изменила пандемия?

– Напомню, что в прошлом году мы были одним из тех регионов, кто не закрыл летнюю оздоровительную кампанию. Было много противников, говорили о больших рисках, но сейчас мы видим, что это было правильное решение.

Мы приняли ряд мер по обеспечению безопасности во время пандемии: ограничили посещение лагерей родителями, протестировали всех сотрудников лагеря на коронавирус и сделали так, чтобы они не покидали учреждение в течение смены. Было проведено около 7 тыс. тестов для работников лагерей. Кроме того, мы минимизировали массовые мероприятия.

Как итог – не было выявлено ни одного очага распространения коронавирусной инфекции. Порядка 140 тыс. детей в 2020 году отдохнули в лагерях Татарстана, а не слонялись без дела на улице и были под присмотром во время каникул.

В этом году условия будут немного комфортнее. Если в 2020-м мы могли заселять только половину лагеря, то сейчас разрешено заполнять до 75% мест.

Не стоит забывать, что за последние два года в Татарстане удалось отремонтировать более 20 лагерей. Там появилась абсолютно новая инфраструктура.

Как пример – лагерь имени Губина в Бугульме, который единственный в России полностью спроектирован для детей с ОВЗ, первый лагерь в республике в XXI веке, построенный с чистого листа в Камском Устье, эколагерь в Лаишевском районе, где дети отдохнут от интернета, и татарстанский «Артек» в Нижнекамском районе.

«Татарстан на голову выше многих субъектов РФ в молодежной политике»

Вы предложили сделать Татарстан пилотным регионом для разработки федерального стандарта молодежной политики. Как идет работа над этим проектом?

– Вопрос внутренний. Для самой молодежи напрямую он вряд ли имеет значение, но это принципиально важный документ для органов молодежной политики. Особенно это становится очевидно, когда встает вопрос оптимизации. В этот момент все наши коллеги в первую очередь смотрят на отрасль молодежной политики. Потому что у нас в стране нет утвержденной номенклатуры учреждений нашей отрасли.

Для нас с вами очевидно, что должны быть подростковые клубы, молодежные центры и так далее. Но когда мы начинаем смотреть с юридической точки зрения, Минфин нас спрашивает, на основании чего мы предлагаем, к примеру, создание молодежного центра в Зеленодольске. Нет ни одного документа в стране, который бы описывал эти процессы. Ни у кого не возникает вопросов, например, по поводу школ и детских садов на определенное количество жителей. И это правильно. Мы хотим сделать то же самое и для учреждений молодежной политики, причем для всей страны.

Сейчас непонятно, к примеру, сколько должно быть молодежных центров в Казани, какие к ним требования, каким должно быть штатное расписание.

Федеральное агентство по делам молодежи слышит нас и поддерживает. Вообще Татарстан – это регион, на котором постоянно апробируются новые инициативы в отрасли молодежной политики. Мы уже третий год занимаем абсолютное первое место в стране по эффективности отрасли. Нас позиционируют как экспертов, но я бы не стал говорить, что у нас все идеально. При этом если сравнивать показатели с другими регионами, то наша республика на голову выше в молодежной политике, чем большинство субъектов нашей страны.

Мы хотим на законодательном уровне закрепить федеральный стандарт, который опишет как минимум такие понятия, как «молодежный центр», «подростковый клуб», и требования к ним.

Более того, я считаю, что отрасли молодежной политики несправедливо уделялось недостаточно внимания в национальных проектах.

Везде говорят о важности работы с молодыми людьми, но при этом нет соответствующего нацпроекта. Это диссонанс. Я рад, что в последнем Послании Президент страны сказал, что работа с молодежью должна появиться в каждом нацпроекте. Я в этот момент аплодировал.

Мы есть в каждой отрасли, потому что наше министерство создано по возрастному принципу. Я глубоко убежден, что молодежная политика – это межведомственная работа. В каждом министерстве должен быть заместитель, ответственный за работу с молодыми людьми, по аналогии с цифровизацией.

Что касается федерального стандарта, то по нашей инициативе для него уже создана рабочая группа при Федеральном агентстве по делам молодежи, где нам доверена работа по его созданию.

Федерального стандарта еще нет, но уже есть закон. Для чего нужен он?

– В первую очередь он нужен для эффективной работы органов по делам молодежи. Среднестатистический человек не из отрасли не сможет ответить, как напрямую повлияло на него принятие этого закона. Разве что теперь к молодежи можно причислять себя до 35 лет.

Ключевая задача федерального закона – стандартизация. Там закреплены такие понятия, как «молодая семья», «специалист по работе с молодежью», и так далее. Это в том числе помогает нам в обосновании финансирования той или иной деятельности.

К примеру, надеюсь, что закон о молодежи позволит сдвинуть с мертвой точки еще один наболевший вопрос – индексацию зарплаты работников отрасли. Без соответствующего документа мы этого сделать не могли. Да, в Татарстане отдельным решением Президента Республики мы ежеквартально пересчитываем заработную плату работников и доводим ее уровень до средней по сфере образования.

Но у нас пока нет системных решений по подобным вопросам в масштабах страны. Они есть только на уровне субъекта. Теперь благодаря закону этот процесс пошел по всей России.

Министерство по делам молодежи отделилось от ведомства, которое отвечало также еще за спорт и туризм. Можем ли мы после нескольких лет работы ответить, нужно ли было это разделение?

– Молодежи виднее, которая с нами занимается творчеством, социальными проектами, искусством, спортом, волонтерством, неформальным образованием, получает льготную ипотеку. Что касается моего внутреннего ощущения, то за три года работы мы состоялись как отдельный субъект государственных органов власти. У моих коллег уже нет вопросов, нужно ли отдельное министерство.

Да, мы основной орган власти по работе с молодежью. Но вообще работа с молодежью – общее дело.

news_bot_970_100