Далекое-близкое//ТАТАРСКИЙ РЕНЕССАНС//30 ноября, №48

Это позволяет говорить о том, что татарская пресса со дня своего зарождения была проникнута духом профессионализма, многомерности культурно-духовных запросов. Данная закономерность вылилась в то, что в 1905-1917 гг. развернула кипучую деятельность пресса с ярко выраженной профессиональной ориентацией в виде общественно-политических, литературных, сатирических, учебно-педагогических, детских, экономико-коммерческих, правовых, женских, религиозных и т. п. изданий.

Возникнув из потребности внутреннего развития и общественно-интеллектуального самовыражения в различных городах России с компактным татарским населением, в известной мере его культурных центрах, печать представляла собой институт, нацеленный на духовное сплочение и обслуживание всей нации. Поскольку татары являлись одним из самых дисперсных в империи народов, газеты и журналы составляли как бы цементирующее звено в цепи культурного сближения и консолидации самых различных этнических групп. Это в определенных условиях нивелировало, приводило к общему знаменателю духовные потребности и запросы татарского населения независимо от того, проживало ли оно в центральных губерниях страны или на окраине, позволяло получать равноценную, одинаково оперативную информацию о деяниях и подвижках, происходящих в других региональных национальных сообществах. Широта издательской географии и распространения прессы по городам и весям России лишний раз свидетельствовали о том, что только намеренное и целенаправленное глушение национальной культуры долгие годы не позволяло развернуться, быть услышанным и увиденным такому животворному явлению, как печатно-публицистическое слово на родном языке.

Деятельность прессы, у руля которой стояли в большинстве гуманисты “высокой пробы” (Р.Фахреддин, Х.Максуди, Ф.Карими, Г.Камал, Г.Исхаки, Ф.Туктаров, Г.Тукай, Ф.Амирхан, С.Рамиев, К.Мутыги-Тухфатуллин и др.), протекала по сути под знаком общечеловеческих ценностей и гражданственности. Печать стала одним из инициаторов борьбы за преобразование духовно-интеллектуальной жизни татар, служила широким поприщем, верным ориентиром для прогрессивных сил общества в их стремлении создать культуру, стоящую вровень с эпохой. Под воздействием прессы, живо реагирующей и откликающейся на культурные достижения мировой цивилизации, на созидательную арену выдвинулась целая плеяда различных категорий интеллигенции, вышедшая из народной гущи, тесно связанная с народом и запечатлевшая в своем творчестве его думы и чаяния. При этом надо учитывать, что татарская периодика была общероссийским явлением, представляла собой неотъемлемую часть многонациональной прессы страны. В этом смысле татарская пресса 1905-1917 гг. знаменательное явление не только в национальной жизни, но и в истории всех народов России начала XX в.

Революция 1905-1907 гг. оказала благоприятное влияние на издательскую деятельность татар, на рост национального книжного дела. Однако проблема с типографиями, издательствами, товариществами решалась по-прежнему болезненно. Типичным примером ущемления прав в деле создания татарской типографии являются мытарства бр.Шараф, относящиеся к периоду революционного подъема в стране. Воспользовавшись Манифестом 17 октября, Г.Шараф 4 ноября 1905 г. подает прошение на имя казанского губернатора с просьбой выдать ему свидетельство на открытие типографии. Увы, ходатайство подвижника издательского дела у местных чиновников не вызвало вдохновения. Тогда как православные народы империи в этот период могли в явочном порядке открывать типографии, создавать издательские общества, печатать и продавать книги, представители “инородцев”, тем более мусульмане, были лишены такой возможности. В случае с Г.Шарафом первым делом была проведена тайная переписка на предмет выявления его благонадежности. Потребовали от него характеристику от КГЖУ, Тетюшского уездного исправника, Оренбургского губернского жандармского управления, т.е. из тех мест, где он работал и проживал в то или иное время. Позднее была затребована характеристика на Г.Шарафа из редакции русской газеты “Волжский вестник”, где он работал летом 1906 г. Не дождавшись положительного решения вопроса, бр.Шараф (Гыйльми и Бурган) 26 апреля 1906 г. подают на имя губернатора новое прошение, которое было окончательно рассмотрено лишь в августе 1906 г. В итоге потребовался почти целый год, чтобы получить разрешение на открытие типографии. Она открылась в доме В.Е.Казакова, в номерах “Болгар”, а начала работать с 1 ноября 1906 г.

За два месяца 1906 г. бр.Шараф успели выпустить 13 книг общим тиражом свыше 37 тыс. экз. Первым изданием типографии был сборник стихотворений М.Гафури “Яшь гомерем” (Моя молодость) тиражом 2,3 тыс. экз. Вторым изданием стала брошюра “Французская революция”, переведенная на татарский язык Р.Ракиби. Среди печатной продукции “Матбагаи Шараф” были “летучие” издания — обращения “К мусульманским выборщикам”, “К деревенской бедноте”, которые, очевидно, появились по заказу местных социал-демократов.

В 1907 г. в типографии бр.Шараф было издано уже 52 книги, в первой половине 1908 г. — 41 татарская книга. Летом в 1908 г. по распоряжению казанского губернатора типография была опечатана без суда и следствия. Поводом послужило издание сборника на казахском языке “Форъядлар” (Вопли), который, по представлению председателя Казанского временного комитета по делам печати М.Пинегина, заключал в себе “оскорбления Особы Государя Императора, возбуждение против русских властей и призывает к восстанию”. Для спасения типографии Г.Шараф предпринимает отчаянные усилия, испробовав все зависящие от него легальные возможности. Однако все тщетно. Выход из положения он находит в полюбовной сделке: в “продаже” “Матбагаи Шараф” А.Саинову, который как раз перед этим получил свидетельство от губернатора на открытие собственной типографии. Таким путем был предотвращен арест многострадального детища бр. Шараф.

После “приобретения” печатного заведения новым хозяином оно стало называться “Типографией Саинова”, но вскоре стало именоваться типографией “Урняк” (Образец). Типография “Урняк” печатала книги с ноября 1908 г. по январь 1911 г., за этот период было выпущено 152 книги общим тиражом свыше 480 тыс. экз. Однако власти, поняв, что “фактическим распорядителем” типографии по-прежнему является Г.Шараф, нашли повод для закрытия и новой печатни. Тем не менее бр.Шараф и их сподвижникам и на этот раз удалось “выкрутиться”. По негласной договоренности “Урняк” приобретает получивший в марте 1911 г. свидетельство на открытие типографии В.Е.Казаков, как оказалось, компаньон Г.Шарафа. Типография В.Е.Казакова за полтора месяца выпустила 14 татарских книг (общий тираж около 50 тыс.экз.). Но власти вновь обнаружили “руку Шараф” и 26 июня 1911 г. закрыли типографию как “вредную для государственного порядка и общественного спокойствия”.

С 1913г. правопреемницей типографии бр.Шараф (Саинова, “Урняк”, Казакова) становится типография “Магариф”, продолжившая традицию своих предшественников (настоящий хозяин все тот же Г.Шараф). За пять лет ее существования (1913-1917) здесь было издано 147 книг общим тиражом свыше 530 тыс. экз. Типография “Магариф” уделяла основное внимание изданию произведений татарских, русских и зарубежных писателей, печатанию светских учебников и учебных пособий, сочинений, пропагандирующих достижения науки и техники.

Типография бр.Шараф (с различными вариациями названий) была первой татарской типографией, открытой с начала революции 1905-1907 гг., если не считать типографию бр. Каримовых, учрежденной в конце XIX в. Она не уступала нажиму монархических структур в самые драматичные моменты своей деятельности, не изменяла интересам служения народу. По печатанию татарских книг и по своей деятельности к типографии бр.Шараф (“Урняк”, Казакова — “Магариф” примыкала типо-литография Л.П.Антонова, в которой с 1911 по 1913 гг. было издано 76 книг (совокупный тираж 295 тыс. экз.).

Однако важнейшую роль в издании и распространении татарских книг, начиная с 1905 г., играла типография бр.Каримовых. В ней в начале XX в. была издана половина всех татарских книг, напечатанных в Казани, а по количеству названий — одна треть всех изданий. По данным А.Г.Каримуллина, за период с 1905 по 1917 гг. в типографии бр. Каримовых было издано 1294 книги общим тиражом свыше 14 млн. экз.

Успех типографии объяснялся прежде всего тем, что Каримовы были людьми предприимчивыми, имеющими большой опыт работы в области продажи и издания книги, хорошо знали рынок сбыта и пути распространения продукции. Порою книгоиздательские расходы покрывали за счет галантерейной торговли. Благодаря умелой постановке дела, добившись уменьшения себестоимости книги различными способами, бр. Каримовы в 1907 г. занимали пять номеров против прежних трех на Сенной площади в корпусе Усманова для книжной торговли, а количество продаваемых книг достигает почти 1,5 тыс. названий. В 1910 г. эти “книжные короли” имели уже собственный дом на Сенной площади, где была открыта их контора и торговля, помимо взятых в аренду вышеупомянутых номеров. К тому времени братья уже имели собственные дома в Уфе, Нижегородской ярмарке, Мензелинске, а также выезжали для продажи книг и других товаров на различные ярмарки — в Ирбит, Буинск, Симбирск, Актаныш, Буркай и т.д.

Однако бр.Каримовы, несмотря на ощутимый размах издательской и торговой деятельности, то и дело наталкивались на серьезные препятствия со стороны администрации тех регионов, где предполагалось развернуть книжную торговлю. Положение нередко спасало лишь то, что издатели выпускали в свет такие произведения, к которым цензура обычно не могла придраться.

После поражения революции 1905-1907 гг. вновь усилились гонения на татарскую печать, издательства .и типографии. В этих условиях печатать книги в русских типографиях стало намного легче, чем в “инородческих”. Поэтому татарские издатели, как и в прежние неблагоприятные времена, снова начали активнее помещать свои заказы в русских типографиях.

Равиль Амирханов