Далекое-близкое//ТАТАРСКИЙ РЕНЕССАНС//16 ноября, №46
(Продолжение. Начало в №№44,45). В выполнении заказов татарских издателей в первые годы XX в. принимал деятельное участие ряд русских типографий частного характера, которых становилось все больше и больше. В этом становящемся все более выгодным деле особенно преуспели типографии наследников М.Чирковой, И.Н.Харитонова, Б.Л.Домбровского. Например, типография наследников М.Чирковой в 1901-1904 гг. выпустила 136 книг, совокупный тираж которых составлял 1,9 млн. экз. И.Н.Харитонов к печатанию татарских заказов приступает в 1902 г. и за период с 1902 по 1904 гг. издает 98 книг общим тиражом свыше 450 тыс. экз. С не меньшим размахом, особенно по части тиража, работала типография Б.Л.Домбровского, которая напечатала за 1901-1904 гг. 64 книги (общий тираж составил 510 тыс. экз.). В менее значительных количествах изданием татарских книг занимались в Казани печатные заведения И.В.Перова, В.В.Вараксина и др.
Помимо Казани, татарские книги до 1905 г. издавались в других городах Российской империи. Так, в Оренбурге в типографии Ф.Карими, приобретенной его отцом 28 ноября 1900 г., в 1901-1904 гг. было напечатано 79 книг, общий тираж книг достигал 172 тыс. экз. Печатанием татарских книг занималась литотипография И.Бораганского и К° в С.-Петербурге, в которой в 1901-1904 гг. было выпущено 45 книг (общий тираж свыше 91 тыс. экз.). Единичные издания на татарском языке печатались в типографии О.Гербека (Москва), где в 1901-1902 гг. увидели свет 5 книг.
Однако в условиях гонений на прогрессивную татарскую литературу в вышеназванных типографиях издавались преимущественно книги религиозно-духовного и обрядового, а также нравственно-дидактического характера, хотя, конечно, все настойчивее пробивали себе дорогу светская беллетристика, трактаты по медицине, животноводству, каталоги, путевые заметки и т.п.
В сложных условиях развивалось народное образование. Эволюция кадимистских учебных заведений происходила, как и прежде, на фоне колониального гнета царизма, сохранения среди татар довольно сильных традиций культурного изоляционизма. Однако татарские мектебы и медресе постепенно теряли догматическо-схоластическое, строго конфессиональное направление и приспосабливались к запросам жизни, демократизировались, приобретая черты “светскости”. Неблагоприятная политическая и культурно-идеологическая атмосфера во многом обусловила разобщенность и разношерстность сил, выступавших за реформу школьного образования, замедленность ее осуществления, небывалую остроту борьбы вокруг учебно-воспитательного процесса.
Как и в XIX в., отсталая часть мулл вплоть до революции 1905-1907 гг., а то и после нее, была союзником царизма в его борьбе против реформированных, джадидистских мектебов и медресе. В стремлении держать народ в темноте и невежестве они совместно подстрекали население против передовых мугаллимов и школьных нововведений: звукового метода обучения, светских предметов, классной мебели, географических карт и т. д., организовывали травлю сторонников европеизации образования. Апологеты самодержавия были заинтересованы в том, чтобы старая конфессиональная школа по-прежнему стояла на страже интересов монархии и была призвана “охранять” народ от действительного просвещения, способного вывести его из патриархального состояния и поднять на осознанную борьбу за свои права. Последователи Н.И.Ильминского осознавали, что конфессиональная школа татар “в настоящем своем виде” не прикасается к политической и социальной областям и поэтому не представляет опасности для государства. Не случайно в XX в. попечитель Казанского учебного округа подчеркивал, что “с точки зрения политической... можно мириться с инородческой школой конфессионального характера, чем с общеобразовательной школой национального характера”.
Именно поэтому как Министерство внутренних дел, так и Министерство народного просвещения старались не вмешиваться в дела конфессиональных школ. Своего рода указанием послужило письмо временно управляющего Министерством народного просвещения от 24 февраля 1901 г. на имя попечителя Казанского учебного округа. В нем, в частности, говорилось: “Будет вполне правильным представить мусульманское учебное дело самому себе вне всякого стороннего воздействия в смысле и реформы улучшения этих учебных заведений”. Высокопоставленный чиновник считал за благо то, что “представленные самим себе мусульманские школы будут по-прежнему пользоваться рутиной, которая обрекла на застой мусульманскую науку и которая мешает правоверному вооружиться знаниями”.
Попечитель Казанского учебного округа пошел еще дальше и предложил рецепт для эффективного решения проблем мусульманского народного образования следующим образом: “Мусульманским школам надо предоставить процесс естественного медленного вымирания. Но чтобы эти школы тем не менее не оказали никакого вредного влияния на мусульманское население, необходимо установить за ними надлежащий контроль”.
Но поскольку в это время в татарских школах набирало силу движение за реформу мектебов и медресе на европейских началах, а самодержавие считало проблему о “надлежащем направлении” образования мусульман России важнейшим вопросом внутренней политики правительства, “необходимо” было зорко следить, чтобы нежелательные направления не проникали в мектебы и медресе, дабы эти школы “ не оказали никакого вредного влияния на мусульманское население”.
“Вредное влияние” на население, по мнению правительства, могли оказывать и оказывали школы, пробуждающие у учащихся чувство национального достоинства и самосознание, интерес к практическим знаниям, к родному языку и национальной культуре. Это были джадидистские школы, начавшие освобождаться от схоластических методов обучения, доселе господствовавших в кадимистских (старометодных) мектебах и медресе. Усиление новометодного движения пришлось на годы революции 1905-1907 гг.
Но вот грянул гром 1905 г. Революция совершила в жизни и сознании татарского народа, как и других народов России, глубочайший сдвиг. Он проявился во всех сферах общественно-политической и культурной жизни: в области прессы, издательского дела, сценического искусства, народного образования, просветительских учреждений и т.д. Одним из главных достижений стало зарождение периодической печати.
После изнурительного обивания порогов различных государственных инстанций в июне 1905 г. разрешение на издание газеты “Нур” (Луч) получил военный ахун Петербургского гарнизона Г.Баязитов, который в 1891-1895 гг. и в самом начале XX века делал безуспешные попытки на этом поприще. Газета “Нур” стала первым татарским периодическим изданием, начавшим выходить в С.-Петербурге 2(15) сентября 1905 г. Возглавлял “первенца” в качестве редактора-издателя сам Г.Баязитов, широкообразованный человек, знающий множество языков, однако личность с далеко не демократическими взглядами. Не удивительно, что газета имела в основном консервативное направление. Тем не менее возникновение первого органа печати стало выдающимся событием в жизни татарской нации. Деятели культуры и общество в целом с радостью встретили первую ласточку татарской прессы, поэты “разразились” восторженными стихами.
Пример стольного города “подхлестнул” национальных подвижников. В различные инстанции страны посыпался целый ворох новых ходатайств. Революция была на подъеме. В планы самодержавных властей вовсе не входило давать “добро” на бурное развитие татарской прессы. Они всеми силами стремились держать ситуацию под своим контролем. Однако мощное движение масс, очевидная либерализация страны вынуждали столпов абсолютизма перестраиваться на ходу, перестраховываться, сменить политику кнута на политику пряника, играя в демократию. Поэтому власти пытались откупиться мелкими уступками, по инерции делали ставку на благонадежных “подданных России”. Одним из таких “подданных” был присяжный поверенный, гласный Казанской городской думы С.Алкин, который с 29 октября 1905 г. начал издавать газету “Казан мухбире” (Казанский вестник). Это была вторая в России по времени издания татарская газета. Сначала она выходила согласно предписанию на двух языках, а потом только на татарском.
Тем временем в России развертывались грандиозные исторические события. Невиданная по своему размаху всеобщая политическая стачка к 17 октября достигла кульминации. Перепуганный грозным революционным шквалом царизм вынужден был пойти на уступки. В Манифесте 17 октября были провозглашены “незыблемые основы гражданской свободы...”
14 ноября 1905 г. как следствие Манифеста 17 октября появились Временные правила о периодической печати. Они отменили предварительную цензуру и существенно облегчили создание новых органов прессы. Это дало новый импульс и татарской интеллигенции: 27 ноября в г. Уральске появилась газета “Фикер” (Мысль), 11 декабря в С.-Петербурге - газета “Ульфат” (Дружба). Первую возглавлял К.Мутыги-Тухфатуллин, вторую Р.Ибрагимов (Рашид-кази).
Итак, к концу 1905 г. татарская пресса была представлена четырьмя изданиями. Это было громадное достижение, поскольку еще полгода назад у татар не было ни одной собственной газеты. Однако потребность в национальной печати у народа, обладавшего высокой степенью грамотности на родном языке, была огромной. В результате в 1906 г. появилось 16 новых изданий: “Юлдуз” (Звезда), “Азат” (Свободный), “Баянульхак” (Глашатай правды), “Танг юлдузы” (Утренняя звезда), “Азат халык” (Свободный народ), “Танг мажмугасы” (Утренний альманах), “Вакыт” (Время), “Бурганы таракки” (Показатель прогресса), “Эль-галями-эль-ислами” (Мир ислама), “Эль-гаср-эль-джадид” (Новый век), “Уклар” (Стрелы), “Эд-дин ва эль-адаб” (Религия и этика), “Чикерткэ” (Кузнечик), “Чукеч” (Молот), “Карчыга” (Ястреб), “Донья ва магишат” (Мир и жизнь). Таким образом, в 1905-1906 гг. татарские газеты и журналы были представлены двадцатью изданиями и выходили в шести городах: Казани (8), Оренбурге (5), Уральске (3), С.-Петербурге (2), Астрахани (1) и Уфе (1).
С самого начала возникновения периодической печати народ, впервые в своей истории получивший возможность писать на своем родном языке в свои национальные издания, проявил неслыханный энтузиазм. На газеты и журналы обрушился поток писем и различного рода корреспонденции. Все спешили выговориться, высказать самое сокровенное и накипевшее на душе в течение столетий. Писалось обо всем: о национальных проблемах, языке, религии, культуре, просвещении, об истории, социальных, экономических, политических проблемах, о духовной и материальной жизни во всех ее аспектах и явлениях. Издания восторженно приветствовали энтузиазм народа. “Пишите, сыны бедной, обделенной нации, пишите! - заявляла газета “Фикер”. - В лице нашей газеты вы найдете себе великого помощника, действующего в соответствии с вашими помыслами”. Если учесть, что письма поступали тысячами, эта была действенная форма связи газет и журналов с читательской массой. Писали рабочие, крестьяне, приказчики, шакирды (учащиеся медресе), портные, обувщики, служанки и др. категории населения.
Равиль Амирханов
(Продолжение следует)