Далекое-близкое//О ФОРМАХ БРАКА У СИБИРСКИХ ТАТАР//25 января, №4

“Невеста непременно должна быть украдена. В назначенный срок жених и несколько человек жених и несколько человек молодежи отправляются верхами на лошадях к стойбищу, где живет невеста; сначала шайка укрывается где-либо поблизости, в буераках или в кустарниках; когда же настанет совершенная темнота, некоторые из молодежи, в числе 3 или 4 человек, выбранные не из улуса жениха, а приглашенные нарочно для цели похищения невесты, откуда-либо, дальние и незнакомые родителям невесты, заходят в юрту, просят пустить переночевать, остаются в юрте и подкарауливают, когда невеста выйдет на улицу, или же присматривают, где она может спать. С улицы или сонную с постели схватывают ее, завертывают голову, чтобы не было слышно крику, перекидывают девушку через седло, дав знать жениху и товарищам его свистом, соединяются все вместе и мчатся, что есть духу, в стойбище жениха. Как бы ни было все тайно и тихо сделано, улус весь поднимается на ноги, хватают, кому какая попадется, лошадей; на тревогу сбегаются из ближних улусов тоже на лошадях и все, перегоняя друг друга, что есть силы скачут, догоняя похитителей; догнав, бьют чем попало, захваченными при отъезде на скорую руку палками, оглоблями, каменьями и другими первобытными орудиями; иной раз невесту отбивают, но весьма редко, потому что у жениха лошади подобраны самые лучшие, а у догоняющих бывает всякий сброд. Бывает и так, что высватанную невесту от одного жениха отбивает другой, причем драки бывают не на живот, а на смерть, многих искалечивают или оставляют шрамы на лице и голове.

Несколько человек, из посторонних и родственников жениха, готовят юрту или амбар, где запирают жениха с невестой, а сами едут к ее родителям, захватив фляги с вином. Родители встречают их негостеприимно, бьют по чем попало, а те, не обращая внимания на побои, берегут свои фляги. Долго продолжается эта формальность, но, в конце концов, дело заканчивается мирно и обряд кончается прилично попойкой”.

У нагойбаков (крещеных татар Оренбургской области) прежде был обычай похищения невест. Девушка никуда без провожатого выйти не могла, потому ее выслеживали и ждали удобного случая, чтобы схватить и увести ее. Если родители в тот же момент догадывались о случившемся, бросались в погоню и отнимали девушку. Позже сами девушки убегали, условившись предварительно с женихом, или сообщали секретно свое намерение родителям (Бектеева Е.А., 1902. - С. 170).

У сибирских татар иногда родители жениха и невесты договаривались инсценировать похищение, чтобы не платить калыма и не готовить большого приданого. В этих случаях свадьбу обычно не проводили, тем самым избегая больших расходов, или вместо нее устраивали небольшое застолье для близких родственников (Томилов Н.А., 1980. - С. 34).
В науке первоначально господствовало убеждение, что форма брака путем похищения была древнейшей, предшествовавшей договорной форме брака (Першиц А.И., 1982. - С. 122). Это убеждение опиралось на наличие большого числа свадебных антагонизмов в обряде, широкой распространенности браков умыканием наряду с браками по сватовству, известности этой формы брака всем народам мира. В настоящее время в науке отказались от взгляда на похищение как на древнейшую форму заключения брака (Першиц А.И., 1982. - С. 123). Во-первых, не было прочных доказательств того, что брак путем похищения преобладал над браком по сговору, во-вторых, этнографическая наука значительно продвинулась в объяснении свадебных антагонизмов, от взгляда на них как на отголосок брака похищением отказались (Першиц А.И., Смирнова Я.С., 1998. - С. 63).

Широкое распространение “воровской свадьбы” было связано с эпохой становления раннеклассовых обществ, с периодом далеко зашедшей социальной стратификации (Першиц А.И., 1998. - С. 63). Преимущественно экономические мотивы толкали к похищению и на рубеже XIX-XX вв. (Томилов Н.А., 1983. - С. 89). Так, в деревне Юрт-Саусканы Тарского района Омской области жених из-за бедности не мог посвататься к полюбившейся девушке. Он выждал подходящий момент, когда в деревне шел праздник Ураза, и выкрал девушку. Отец невесты был очень разгневан и не отдал дочери приданого, собранного для свадьбы с зажиточным казанским татарином из города Тары. Но чаще всего стороны приходили к согласию.

Шире, чем умыкание, практиковался увод (убег). Если родители не соглашались с выбором сына или дочери, ослушники вступали в брак “убегом”. “Беглые браки” были широко распространены в Западной Сибири уже в XVIII в. “Невест женихи часто увозили тайно в Томск, где с ними вступали в брак по мусульманскому обычаю”, - заключает, например, Н.Ф. Емельянов относительно томских татар второй половины XVIII в. (Миненко Н.А., 1987. - С. 145).

Примером может служить случай, описанный Н.А. Миненко с “ясачным человеком” Василием Сичаковыми и Ариной Чебичаковой из деревни Тагучинской Сосновского присуда Томского уезда. В июле 1743 г. Сичаков нанялся “в работу” к отцу Арины, и, “живучи в доме одного Чебичакова”, “согласился” с Ариной - подговорил ее бежать, желая “взять ее за себя в замужество”. Побег состоялся в сентябре того же 1743 г., когда Василий и Арина работали вместе в поле, - “на вершней лошади” отправились они в путь. Видя, что “приходит ношное время, беглецы “стали на пустом месте на становье”. Здесь их застигли бросившиеся в погоню люди. Заметив приближение “погонщиков” и поняв, что побег сорвался, Арина предложила своему спутнику, “чтоб как он, Василий, так бы и она, Арина, умерли обще”. “Складным своим ножом, которой у ней имелся”, она, по словам Василия, “ткнула его … под горло”, отчего “повалился он на землю”. Однако рана оказалась не смертельной - “едва живого” Сичакова доставили в Томскую воеводскую канцелярию. “А по взятии-де ево, - сообщал Василий на допросе, - видел, что и помянутая девка поколота ножем же и лежит мертва” (Миненко Н.А., 1987. - С. 145-146).

О. Коломиец

Омск

(Окончание следует)