«Cможем снимать 3-4 фильма в год»: появится ли в Татарстане свой Фонд кино?

Для чего Татарстану свой Фонд кино? Что мешает кинематографическим организациям объединиться и действовать сообща? Кто должен покрыть долги Ильшата Рахимбая? Разговор между депутатами и представителями киноотрасли получился серьезным и основательным. Об этом – в материале культурного обозревателя ИА «Татар-информ» Рузили Мухаметовой, которую пригласили на заседание в качестве одного из экспертов.

Совещание вел председатель комиссии Госсовета РТ по культуре, науке, образованию и национальным вопросам Айрат Зарипов.

«В последние годы мы замечаем рост интереса к перспективам регионального кино. В Татарстане наблюдаются некоторые изменения в подходе к отраслевым проблемам. Мы должны, объединив усилия органов власти, общественности и специалистов, искать пути решения имеющихся вопросов», – сказал он.

Случайно так получилось или было так задумано: на разных сторонах переговорного стола оказались представители разных «лагерей» – те, кто создает кино, и те, кто выделяет на него деньги и отвечает за развитие этой отрасли в республике. Итак, с одной стороны стола – председатель Союза кинематографистов РТ, режиссер Ильдар Ягофаров, сценарист Мансур Гилязов, продюсер Марат Ахметшин, продюсер, режиссер Алексей Барыкин, режиссер Ильшат Рахимбай, с другой – начальник Управления культуры и развития языков народов РТ Аппарата Кабинета Министров РТ Ляйсан Низамова, генеральный директор ГБУ «Татаркино» Миляуша Айтуганова. К ним же посадили кинокритиков – доцента кафедры татарской литературы Высшей школы национальной культуры и образования им. Г. Тукая КФУ Милеушу Хабутдинову и культурного обозревателя ИА «Татар-информ» Рузилю Мухаметову. В качестве своеобразных арбитров лицом ко всем участникам сели депутаты Госсовета РТ Айрат Зарипов, Ркаиль Зайдуллин и Рамиль Тухватуллин.

«Как будто в мечети на меджлис собрались», – пошутил кто-то. Позже, когда речь зашла о финансировании кино (этому, кстати, была посвящена большая часть обсуждения), эту рассадку можно было понять и как разделение на просителей государственных денег и сторонников эти деньги тратить экономно. Одна сторона – это люди творчества, которые говорят: «Если дадите денег, снимем шедевры», правда, с примечанием, что «выстрелит», возможно, только один фильм из десятка. А на другой стороне – те, кто при всем уважении к творчеству считает деньги.

«Вопрос регионального кино переложен на региональные власти»

Миляуша Айтуганова: «На днях мы с московскими продюсерами и дистрибьютерскими компаниями говорили о развитии кинематографии в регионах. Я для себя сделала такой вывод – федеральная власть, и вообще, товарищи, кто имеет влияние на развитие кинематографа в России, вопрос регионального кино перекладывает на региональные власти. Они открыто сказали: «Финансы ищите сами в регионе». Сейчас в регионе на первый план выходит развитие кинокластера. Кинокластер – это технопарк для тех, кто занимается постпродакшном. Речь не идет о создании киностудии и рибейтов, привлечении российских и зарубежных команд. Это аккумуляция имеющихся в Татарстане ресурсов в одном кинокластере. То есть планируется, что кинокластер будет включать в себя детские и молодежные киноплощадки, кинофестивали, электронные каталоги фильмов, институт культуры, студии звукозаписи и монтажа.

Проблемы – отсутствие инфраструктуры, не разработана система финансирования кинопроектов, уход зрителя на другие платформы, отсутствие законодательной базы, особенно это чувствуется в отсутствие поддержки регионального кино. А также отсутствие единогласия у организаций, деятельность которых связана с кино, утечка профессиональных кадров, нет места для хранения фонда фильмов. Первое из предложений: создать республиканскую программу по развитию кино. У нас есть подпрограмма программы по культуре, но она только до 2025 года. Надо думать дальше – потому что там не учтены современные механизмы.

Внимание хочу обратить также и на вопрос системы кинопроката, потому что большинство из получивших 5 миллионов гранта по цифровизации кинотеатров работают без учета интересов республики, это екатеринбургские, московские, питерские дистрибьютеры – 60 процентов заработанных ими денег уходит туда.

По популяризации национальной кинематографии работа идет – мы работаем с мировыми кинофестивалями, но в этом направлении еще многое надо совершенствовать. По вопросу законодательства, возможно, надо обратиться в Государственную Думу. Потому что между Фондом кино и кинотеатрами есть контракты о том, что 50 процентов трансляций должны приходиться на российское кино. Они это называют национальным кино. Но в этих 50 процентах региональное кино не учтено. Предлагаю объединиться хотя бы трем регионам – Башкортостану, Татарстану и Якутии и выйти с законодательной инициативой.

 «Без Фонда кино мы и дальше будем барахтаться в этих 8 миллионах»

Ильдар Ягафаров: «Мы много говорим об общих проектах, говорим – кластеры. Главное тут – в Татарстане должна быть налажена система кинопроизводства! Мы это также обсуждали вместе с правлением Союза кинематографистов Татарстана – Татарстану нужен Фонд кино. Если его не будет, дальше все так же будет идти в хаосе. У нас каждый пишет Президенту, министру, в Госсовет – каждый какими-то путями пытается найти финансы.

Поэтому должны быть одни ворота – Фонд кино! Фонд кино – это независимая организация, учрежденная Кабинетом Министров РТ. У него и руководитель должен быть независимым в области кино. То есть пусть этот человек не будет руководителем студии. Мы предлагаем три фамилии – Лейла Фазлыева, Марат Ахметов или Асгат Сафаров. Фонд кино должен быть ответственным за все процессы кинопроизводства в республике. В первую очередь речь должна идти о художественных фильмах. У нас же есть хорошие картины – «Күктау», «Зөләйха», Бибинур». Но они тоже остались внутри этого хаоса.

По нашему мнению, в Татарстане игровой фильм – это 100-120 миллионов рублей в год. Если столько будет выделяться, сможем снимать 3-4 фильма в год. Сюда входят и авторские фильмы, и детские, а также необходимые для нашей республики фильмы о выдающихся личностях. Без этого кинематография не сможет развиваться. С нашими картинами в 5-6 миллионов мы отстаем технологически. Конечно, есть энтузиазм. Но энтузиазм продукт скоропортящийся, без системы никак.

Вторая проблема – нами утеряны хроникальные съемки. Я не говорю восстановить развалившуюся Казанскую студию кинохроники. Просто надо составлять бригады и совместно с татарстанским Институтом энциклопедии начинать снимать. Нефтяников, пожарников, учителей... Нельзя же обходиться просто программами новостей на телеканалах. Вся наша хроника строится на том, что президент прибыл в какой-то регион. Если бы выделялось 10 миллионов в год, 100 человек в пять бригад могли бы снимать в течение года.

Еще одна проблема – до сих пор не создан пакет сценариев. Сценаристы наши никому не нужны, им не платят. Вот Мансур сидит – он же работает только на энтузиазме, в надежде что когда-нибудь снимут. Сумма гонорара за сценарий должна быть солидной, он же пишется годами. Сценарист не должен бегать за режиссером, выпрашивая деньги. Давайте создадим пакет сценариев, и пусть Министерство культуры будет покупать хотя бы 10 сценариев по 100 тысяч рублей.

Авторского документального кино у нас нет вообще. Документальное кино превратилось в сплошную самодеятельность. Если мы не займемся документалистикой, она нами займется, понимаете? Оно же может быть снято и против Татарстана. Об этом тоже давайте основательно задумаемся.

Короткометражное кино – наше будущее. Выпускники института культуры – режиссеры, операторы, продюсеры – должны же что-то снимать. Мы тут собираемся развивать кластеры, а молодежь говорит: «Здесь ловить нечего!» В Москву уезжают не потому, что все талантливые, а потому, что здесь работы нет.

Обучение специалистов – самый важный пункт. Недостаточно только здесь получить образование, они должны вариться в настоящем мире кино. Это – образование в Москве и за рубежом. Без таких специалистов выпускать хорошее кино мы не можем. Когда я учился, в башкирской группе было 30 человек. Именно поэтому башкирское и якутское кино на подъеме – основа была проложена еще тогда.

Уважаемые депутаты, хотелось бы обсудить программу по развитию кинематографа и внести ее в бюджет. Иначе мы так и будем барахтаться с этими 8 миллионами. Да, кинематография дорогая отрасль. Но ведь выделяются деньги на другие дорогие отрасли – симфоническому оркестру, оперному театру.

Еще одна проблема – человек, который снял кино, не может отдать его в прокат, потому что все права переходят «Татаркино».

«Продюсеру деньги выделяются, но он не имеет права зарабатывать своим кино»

Алексей Барыкин: «Я поддерживаю мнение Миляуши Лябибовны о кинокластере. Но это не способ создать татарское кино. А я бы сейчас хотел заострить внимание на самом проблемном участке – это прокат. Прокат татарстанского, татарского кино – ситуация просто чудовищная. Вот цифры. «Байгал» собрал 32 тысячи рублей. Идущий третий уикенд «Исәнмесез!» – 62 тысячи («128 тысяч», поправил Ильдар Ягофаров. – Авт.), «Сөмбел» – 134 тысячи рублей, «Әпипә» – 310 тысяч рублей, «Мулла» – 347 тысяч, «Айсылу» – 406 тысяч. Коронавирус помешал, слов нет, но часть из этого была показана до пандемии. Как видим, татароязычное кино ни разу еще за порог в полмиллиона рублей не перевалило. Есть «Кире» – 509 тысяч рублей, но это больше русскоязычное кино. «Водяная» – 2 млн 600 тыс. рублей – это тоже в основном русскоязычное кино, федеральный прокат.

Есть федеральный закон 1996 года, где сказано, что продюсер – это лицо юридическое или физическое, которое берет на себя ответственность за финансирование, создание и продвижение фильма. Так это работает везде – в России, Питере, Якутии, Башкирии. Но только не у нас. У нас все продюсеры лишаются права заниматься продвижением своих фильмов, все права отдаются «Татаркино». Обычно продюсер зарабатывает на создании и на прокате. А им говорят «вы на прокате зарабатывать не будете», поэтому единственный способ заработать – на создании, а это значит – снять как-нибудь быстрее, проще. Это очень неэффективная система. «Татаркино» дает возможность авторам показывать свое кино – это абсолютная правда, но ведь дистрибьюторы работают только с теми авторами, у которых имеются исключительные права на фильм. Без этого никаких переговоров быть не может, ты можешь заниматься только фестивальным продвижением, и так далее.

Не должно создаться впечатление, что я ругаюсь на «Татаркино» или хочу сказать, что оно не выполняет свою работу. Это совершенно не так. Я считаю, что «Татаркино» делает максимум того, что может сделать. Но «Татаркино» не может добиться больших результатов по прокату, которых мы ожидаем, потому что это другая система и она по-другому работает. «Татаркино» это государственная организация, наша национальная система проката, но она не дистрибьютор. Эти задачи решают дистрибьюторы. Их много, они отличаются своей сферой. И если бы организация «Татаркино» работала как дистрибьютор, это значит, что она должна изменить полностью свою структуру работы. «Татаркино» – это ближе к кинотеатральной сети, во-вторых, «Татаркино» – это социальная организация, которая выполняет важнейшую социальную функцию, занимается кинофикацией регионов Татарстана. Это две разные совершенно схемы, поэтому я считаю, что вот эту схему с прокатом – просто надо ее менять, переосмыслить совершенно по-другому. Здесь надо поменять систему. Там не хватает перестановки компонентов. И самое важное – когда все киносообщество, все продюсеры, которые делают фильмы, они озабочены продвижением своего фильма, они обмениваются опытом, и это сразу конкурентная среда, которая даст тот же эффект, который есть в Якутии, и чего у нас нет, к сожалению».

«От татарской кинематографии ждут целомудренное кино»

Мансур Гилязов: «Хотелось бы, чтобы это заседание круглого стола основное внимание направило к идее создания Фонда кино. Эта проблема сегодня достаточно актуальная, потому что мы в какой-то мере набрались опыта, появилась мускулатура, есть кадры разного поколения. На данный момент в нашей кинематографии царит нездоровая атмосфера: каждый двигается по своему пути, появляются подозрения, что кто-то что-то присваивает. Мне кажется, если появится Фонд кино, таких вещей не будет – все станут равны.

Как сценарист хочу донести свое мнение о тематике нашего кино и жанрах. Наше кино должно быть национальным – это главное условие. Снимая похожее не общероссийское кино, мы никого не сможем заинтересовать и создать конкуренцию. В этом году на фестивале мусульманского кино тоже это наблюдал – снятые на общероссийские темы особого успеха не добились, а татарстанские фильмы вызвали интерес.

Хочу поднять еще одну проблему – от нашей кинематографии ждут создания какого-то целомудренного мира. Ильдар его называет «диетическим кино». А это интересно человеку? Во-первых, это ограничивает сценариста по развитию сюжета и характеров. Например, я написал киносценарий «Бурлаки». Им также заинтересовался Егор Кончаловский. А художественно-экспертный совет вынес резюме: «Татары не такие». Якобы татары не дерутся, не воруют. В итоге сценарий не прошел.

По моему материалу Ильшат Рахимбай снимает фильм «Микулай». Главную роль исполняет Виктор Сухоруков, в касте – известные московские актеры. Как только Рахимбай начал работать, мне с разных сторон стали говорить: «Он же снимает триллер». А что, триллер снимать нельзя? Это разве не жанр? Почему себя ограничиваем? Почему своей тени боимся?

Мы сняли фильм «Исәнмесез?!». Это же целомудренное, чистое кино. Как о нем можно говорить, что там есть антитатарские идеи, что он очерняет татар? Нам нужна свобода идеи, сюжета, темы!

Возможно, тут надо вести речь не только о сценарном фонде, но и сценарном цехе. У нас должны быть авторы, готовые с любое время написать хороший сценарий. Допустим, если платить десяти авторам по 100 тысяч, они будут готовы».

«Не ждите хорошее кино каждый раз, когда выделяются деньги, сначала будем снимать плохое»

Ильшат Рахимбай: «Согласен со всем, что здесь было сказано. Есть проблема утечки молодых кинематографистов из Татарстана. Это связано и с близостью Москвы. Бурлящий мир очень близко – кажется, ты там сможешь найти себя. Понимание того, что ты больше можешь дать миру и этим еще можешь и зарабатывать, делает свое – Айдар Шарипов, Юрий Данилов и другие уехали.

Нынешние двадцатилетние через десять лет станут тридцатилетними, тридцатилетним будет сорок – балом будут править они. Значит, воспитывать их надо сейчас. Присоединяюсь к мнению Ильдара Ягафарова, что молодых специалистов надо обучать в Москве или за рубежом. Это очень эффективный путь, а еще эффективнее – если только человек наподобие Сокурова откроет в Казани мастерскую. В таком случае могли бы воспитывать кинематографистов на своей земле.

Еще одна проблема – от нас за короткое время ждут качества, но сначала будет количество. Наши критики и зрители тоже, если снимаются пять фильмов, то от пятого ждут качества. Так не получается. Когда появятся какие-то кибернетические люди, может быть. А сейчас очень много молодых людей должны снимать много плохих фильмов. На очень разные темы, и запрещенные темы. И такие фильмы, за которые нам будет стыдно. Когда есть постоянное давление, ничего не развивается – это закон природы. Самое главное слово для молодых – свобода. Молодежь хочет здесь остаться, мы проводили опрос среди молодежи, но внутри у них идет конфликт – что они не реализуются здесь, не смогут свои таланты показать – это для них самое страшное. Не отсутствие денег или проектов, а страх не реализовать себя, и поэтому они готовы уехать. Жизнь-то одна!

Хочу сказать о своем новом фильме. Он снимается по произведению нашего татарского, татарстанского автора Мансура Гилязова. Это психологический триллер с участием многих профессионалов. Мы заработали на других проектах, и у меня и нескольких человек в моем окружении появилась возможность ничего не делать – два года мы работали над сценарием. Как художественный руководитель к нам присоединился Тимур Бекмамбетов. У нас есть четыре федеральных актера. Большинство в нашей команде – татарстанцы, есть часть столпов, которые нас вели как наставники, – актеры, осветители и команда операторов из Москвы.

Вы, наверное, слышали, что мы столкнулись с проблемами в вопросе денег, случилась такая неприятная ситуация, что у нас сейчас долг. Мы предложили Татарстану такой большой интересный проект и остались в затруднительном положении. Отсутствие структуры, которая регулирует эти вопросы, приводит к некрасивым ситуациям. Этот случай может испортить отношение к Татарстану, его имидж. У нас может упасть авторитет перед коллегами, которые могут повлиять на развитие индустрии. Мы пробуем решать эти вопросы.

Опыт показывает, что мы можем делать хорошее кино. Для этого нужно время, желание и элемент поддержки. Когда ты чувствуешь, что за тобой стоит твоя республика, которая хочет, чтобы ты здесь остался, работал, то это дает огромные силы для творчества».

 «Сравниваю с Башкортостаном, и просто стыдно»

Ркаиль Зайдуллин: «Жаль, что здесь никого нет из Министерства культуры Татарстана. Если министр сама не смогла прийти, могла бы прислать заместителей, руководителя отдела. Я на 100 процентов присоединяюсь ко мнению Ильдара Ягафарова – думаю, надо создать Фонд кино. Сравниваешь нас с Башкортостаном, Якутией – стыдно, если честно. А ведь у нас есть таланты. С интеллектуальной стороны тоже потенциал есть. В этой отрасли должны быть изменения. Может быть, мы должны обратиться к президенту. Без изменений в структуре не увидим крутые татарские фильмы».

«На кинематографию в 2019 году выделено 178 миллионов, в 2020 году – 77 миллионов рублей»

Лейсян Низамова: Спасибо, что организовали этот круглый стол. Есть наболевшие вопросы, проблемы, касающиеся кинематографии. Все же хочу коснуться темы финансов, выделяемых сегодня от республики кинематографической отрасли. Цифры, которые привел Ильдар Рашитович, это не совсем то. Деньги выделяются немалые. Суммы, выделенные в рамках подпрограммы по сохранению и развитию кинематографии в 2014-2025 годах, ни для кого не секрет, они есть в официальном источнике – можете открыть, посмотреть. Остановимся на 2019-2022 годах. В 2019 году – 77 млн, в 2020-м – 54 млн, в 2021-м – 57 млн, на 2022 год запланировано выделить 60 млн рублей. Плюсом еще идет финансирование в рамках государственной программы по сохранению национальной идентичности татарского народа на 2020-2024 годы. Ежегодно с 2020 года выделяется и будет еще выделяться в размере 4 млн 770 тыс. рублей. Между тем в 2019 году финансирование деятельности «Татаркино» составило 52 миллиона рублей. В том числе субсидия на выполнение госзадания – 44 млн рублей и доходы от платных услуг, оказываемых по профилю, – это 8 млн.

Кроме того, в смете Министерства культуры ежегодно заложены финансовые средства на проведение Казанского международного фестиваля мусульманского кино. В 2021 году это был 21 миллион. В 2021 году для завершения съемок фильма «Алмачуар» отдельным решением президента Республики Татарстан Рустама Минниханова вы делено средств в размере 15 млн «Татаркино» за счет внебюджетных источников.

Мы сделали анализ по фильмам, снятым в республике за последние пять лет. Если возьмем 2016-2020 годы, то в 2016 году – 11 млн рублей, в 2017 году – 23 млн рублей, в 2018 году – 35 млн рублей, в 2019 году – 23 млн рублей, в 2020 году – 19 млн рублей. 2021 год еще не закончился – поэтому анализ пока не сделан. Подведя итоги, можем сказать: в 2019 году получается 178 млн рублей, в 2020 году – 77 млн рублей. Мы хорошо понимаем, что сокращение произошло из-за ситуации с пандемией.

Сейчас нам ничего не мешает объединить наши усилия и вместе работать для развития кинематографии в республике. Я за создание фонда, не против этого, но туда войдут те же самые люди, которые у нас есть в республике».

«Я против вашей свободы, вы уже достаточно освободились»

Милеуша Хабутдинова: «У нас в Татарстане сегмент культуры лишен системности. Молодежь поднимает вопрос о свободе, я хочу сказать, что у нас культура совершенно освободилась от государственной составляющей. Кинематография должна рекламировать республику: наши деньги должны работать на продвижение нашей республики, а не для того, чтобы накормить гастролеров, чтобы они решили свои цели.

Приведу пример. Только что в УНИКСе было световое шоу совместно с японцами. УНИКС оплачен, скорее всего, моей республикой, приезд японцев оплачен моей республикой. Что я увидела? У нас была своя студия светомузыки, мы с ней до Америки дошли, но о нас ни слова. Наша татарская студия разработала музыку, японец захотел – сжал, снял, ничего от татарского не осталось. Какие национальные ценности, какая реклама моей республики в этом шоу, которая наверняка будет «шататься» где-то на мои деньги?

Такие же претензии у меня к кино. Я хочу видеть в татарском кино мой народ с его национальным характером. Потому что это вопрос национальной безопасности. Размывается культура, размывается мой народ. Да, я против гастролеров, он, может быть, великий актер, но ведет ли он себя в кадре как представитель татарской культуры?

Мансур, скажи пожалуйста, кто эти эксперты, которые оценивают? Вот вы сейчас снимаете фильм о кряшенах. Это психологический триллер. Там представители этнической группы моего народа. Кто в качестве этнографа, консультанта приглашен к вам?

– Людмила Белоусова и Геннадий Макаров.

– Замечательно! Это величайший хороший пример.

Кто эксперты, которые оценивают, татарский это сценарий или не татарский? Вы говорите «эксперты сказали», кто эти эксперты? Я литературовед, меня ни разу не приглашали посмотреть кино и обсудить. Сама хожу и контролирую и татарский театр, и кино, потому что никто этого не делает. Нет системы!

Вот вы сейчас говорите, давайте создадим фонд. Давайте создадим еще десять организаций. У меня уже есть Министерство культуры, финансируемое республикой. У нас вся структура разрушена, которая была при советской власти. У нас теперь татарский театр хаотично развивается. У нас все определяют Нияз Игламов и какой-то псевдосовет, который ничего не делает. Давайте мы теперь по каждой отрасли культуры будем создавать свои какие-то фонды! Может, все-таки Министерство культуры приведем в порядок? Вернемся к тому системному подходу. У нас был один специалист, который контролировал музыку. А здесь ни одного представителя министерства культуры нет. Разрушена система. Был специалист, отвечающий за кино, его нет. Теперь вы будете Сафарова отвлекать, Фазлееву от дел отвлекать. Но ведь они занимаются в государственном масштабе. А здесь нужен человек, который одним взглядом может охватить, в деревне как киномеханик работает, и довести до правительства. Этот человек должен быть в Министерстве культуры.

Где кино для школ, чтобы учителя могли включить на уроке на 20 минут? Почему вы не закладываете это, когда говорите о развитии татарстанского кино? Вы делаете «свободное» кино, а нужно, чтобы классика рекламировалась в этом кино. Пусть это будет фильм для школы, всего 20 минут. Но я хочу, чтобы в этом фильме транслировался мой регион, уважение к моей республике, о моей культуре было. Я против вашей свободы, вы уже достаточно освободились! Вот эти миллионы, которые были озвучены, все по программам распылены, потому что кто-то подходит и говорит: «Дай мне на книжку», «Дай мне на фильм». У нас должно быть Министерство культуры, у нас должен сидеть государственный чиновник, отвечающий за театр, за кино.

«Уберите финансирование у Сладковского или у Камаловского театра – у них тоже ничего не будет»

Марат Ахметшин: «Прокатывать кино очень сложно. Не получилось у меня прокатить по Татарстану, по России этот фильм («Мулла». – Ред.). «Татаркино» помогли, но возможности были ограничены. На канале в Ютубе просмотров у фильма «Мулла» 177 360 человек. Для сравнения – театр Камала в год посещает 140 тысяч зрителей. На этом канале люди провели 59 534 часа времени. Если разделить на 24 часа, получается 2480 дней. Если разделить на 365 дней, примерно 7 лет. Это уже результат! И говорить о том, что наше татарстанское кино ничего не дает, это неправильно. Где смотрели этот фильм? 74 процента заходили из России, 10 процентов – Казахстан, 1,5 процента – Кыргызстан, 1 процент – Узбекистан, 1 процент – Турция. Причем канал нераскрученный. Если мы его разовьем, татарстанское кино будет получать совсем другие просмотры.

У нас есть великая татарская культура. У нас есть богатая музыкальная культура, балет «Шурале», который можно внести в число 50 лучших балетов. У нас есть Камаловский театр. Но ведь это все финансируется. У нас финансируется всё, кроме кино. Здесь приводили какие-то цифры, мы их не видим и не понимаем. Потому что здесь все в одной куче. Мы видим только 2 миллиона в год от Министерства культуры, остальное мы не видим. Остальное как-то частная инициатива: кто бежал – тот и получил как бы.

Сравним, как происходит у соседей. Нашумевший фильм «Сестренка». Вы думаете, его снимали в Башкортостане? Нет, на самом деле это не башкирский фильм. Занималась этим одна московская студия, и у него нет версии на башкирском языке. Компания эта создана в 2001 году, фильмография насчитывает около шестидесяти кино и телепроектов, и среди них ни одного известного. Значит, только 61-я их работа получилась хорошо. Что касается бюджета, Министерство культуры Российской Федерации выделило на него 40 млн рублей. Общий бюджет – 64 млн рублей. Конечно, здесь большую роль сыграл Фонд Мустая Карима, жена его внука – дочь Сечина. Вот так производятся фильмы!

Хочу вернуться к теме Фонда кино. Хотелось бы, чтобы итогом нашего собрания стало обращение к руководству республики по поводу создания Фонда кино. Потому что без систематизации производства кино мы дальше просто не можем. То есть уберите финансирование у Сладковского или у Камаловского театра – у них тоже ничего не будет. А у нас регион амбициозный, полно талантов, будет финансирование – я вас уверяю, будет знаменитое татарстанское кино».

«Чьи долги – Татарстана или Рахимбая?»

Рузиля Мухаметова: «У меня вопрос к Ильшату Рахимбаю. Ильшат, вы сказали, что должны российским специалистам. Если эти долги не будут выплачены, Татарстан останется в неудобном положении? Сколько денег вам необходимо?»

Ильшат Рахимбай: «Я уже в неудобном положении. У нас был долг в 20 млн рублей. Из них 3 миллиона дали Фонд развития культуры и Министерство культуры РТ. Таким образом, 3 миллиона долга были покрыты, осталось еще 17 миллионов. Грубо говоря, мы сейчас готовы продаться. Мы ищем московских продюсеров, там есть люди, готовые купить, но тогда уже этот фильм не будет нам принадлежать. И права будут не у нас. Полученные этим фильмом какие-то призы, деньги тоже не останутся в нашей республике и не будут помогать в будущем снимать республиканское кино».

Милеуша Хабутдинова: «Перед тем как взяться, смету же, наверное, составляли?»

Ильшат Рахимбай: «Составляли. Была гарантия по деньгам. Но за неделю до съемок гарантия исчезла. Ради участия в нашем фильме актеры отказались от других фильмов, перенесли свои спектакли на другое время. Было понятно, что собранную в сентябре команду в течение года невозможно будет снова собрать. Или решаемся и снимаем, или откладываем еще на год – выбор был такой. Я решил «газануть».

Рузиля Мухаметова: «Значит, покупает Татарстан, или продаете другим…»

Ильшат Рахимбай: «…и все сбегают в Москву».

Рузиля Мухаметова: «И Татарстан остается в неудобном положении?»

Ильшат Рахимбай: «Мы…»

Рузиля Мухаметова: «Кто это мы – Татарстан или команда Ильшата Рахимбая?»

Ильшат Рахимбай: «Наша команда. Но я – из Татарстана. Можем сказать, Балтаси остаются в неудобном положении, потому что я из Балтасей».

Рамиль Тухватуллин: «Не будем лукавить – принимаясь за создание фильма, мы думаем и том, как на нем заработать»

Рамиль Тухватуллин: «Это очень масштабная тема. Если мы, собравшись в стенах Госсовета, ведем этот разговор, значит, нельзя сказать, что внимания нет – в этом здании находится как раз одна из ветвей власти. По данным, приведенным представителем Кабинета Министров, деньги выделяются в значительном объеме, но почему вы этого не знаете – эти вопросы есть. Сегодня необходимо это систематизировать. Мы здесь должны прийти к какому-то общему мнению и, сформулировав его, донести до нашей исполнительной власти. Поэтому это очень удачное для нас собрание. Эти вопросы обсуждаются уже годами, и вы правильно сказали, Ильдар Рашитович, их невозможно профессионально решить, просто обсуждая между собой.

С одной стороны, поддерживаю создание фонда, но с другой стороны я очень единодушен и с Милеушой ханум. У нас есть Министерство культуры, которое является государственной структурой. Издавна эту работу вели они. У меня есть немалый опыт в вопросе производства кино – я человек, снявший пять фильмов, даже создавший свой фонд. Вы сказали, что руководителем фонда хотели бы видеть людей из руководства республики. Если взять в целом, я думаю, что у них не будет возможности заниматься кино. Мы говорим, специалисты. Кто они? А судьи кто? Если в министерстве нет специалистов, как они смогут оценивать работу творческую и выносить какой-то вердикт?

Давайте без лукавства – мы когда говорим о фильме, в любом случае думаем, как заработать на этом. Рахимбай тоже из-за этого позвал Сухорукова. Все равно у вас в перспективе было заработать деньги. Алексей Барыкин тоже это сказал. Так или иначе, потому что все считают деньги. И сегодняшний разговор тоже о деньгах, честно говоря. Об отношении, как вы говорите, Марат – судя по цифрам, отношение неплохое. Мы хотим это систематизировать.

Как сказала Миляуша Айтуганова, российские законы по региональному кино тоже нуждаются в совершенствовании. То, что мы лишились студии кинохроники, тоже очень печально. Мы до сих пор с удовольствием смотрим снятые в то время произведения искусства.

Елена Ямпольская – депутат от Татарстана, она председатель Госдумы по культуре. Я призываю выйти на нее с предложением обновить Казанскую студию кинохроники. Пусть она будет федеральной, значит, будет федеральное финансирование.

А что касается вопроса о Фонде кино, как механизм я двумя руками за. Но возлагать это на государственных мужей – лишняя нагрузка. Они опять же будут привлекать специалистов. Откуда они могут знать сценарий, например. То есть во всем есть профессионализм.

Это очень полезный разговор. Звучат разные мнения. Нам нужно прийти к самому главному – что мы плывем на одном корабле и плывем в одну сторону. Нам всегда мешает разрозненность мнений. Мнения должны быть разные, но мы должны прийти к какому-то консенсусу – тогда наши дела будут идти вперед».

Ильдар Ягафаров: «Тут говорят о больших деньгах, мы их не видим. Сейчас в республике возникла какая-то монополия: у нас и “Татаркино”, и кинофестиваль, прокат – все в одних руках. Именно поэтому нужен Фонд кино – чтобы люди по-честному, конкурентоспособно могли приходить, заходить, и снимать».

Алексей Барыкин: «Если честно, мы всегда немножко удивляемся, когда слышим, что в кинематограф вкладываются сотни миллионов. Эти деньги отдаются в «Татаркино», и это понятно, так как это подведомственное учреждение. Если мы признаем, что кинематограф Татарстана из условно рыночной истории превращаем, как это раньше было, в государственную структуру, в государственную монополию, значит, такова у нас политика».

Айрат Зарипов: «Так устроен бюджетный механизм»

Айрат Зарипов: «Всем спасибо. Получился очень интересный разговор. Спасибо Рамилю Тухватуллину за идею организовать этот круглый стол. Мы же всем хотим одного – чтобы наше татарстанское кино развивалось более успешно и было известно всему миру. Давайте вместе объединим силы для того, чтобы достичь успеха.

Возвращаясь к финансированию, я хочу сказать, что есть определенные бюджетные правила. Эти деньги государственные, деньги налогоплательщиков. Государство уполномочило «Татаркино» распоряжаться этими бюджетными средствами. Так устроен мир. Так устроен бюджетный механизм. Поэтому мы должны по этим правилам жить. Но я думаю, что есть вещи, которые нам необходимо еще раз обсудить, до деталей дойти. В результате нашего круглого стола, я думаю, мы какие-то рекомендации сделаем и с нашими коллегами-законодателями, учитывая необходимость совершенствования федерального законодательств, поработаем над рабочей группой, а также переговорим с нашими коллегами из исполнительной власти».

***

Кинематографисты в Татарстане просят создать Фонд кино с годовым бюджетом в 100-120 млн рублей. Они видят его не в рамках Министерства культуры, а напрямую под ведомством Кабинета Министров РТ. А ведь если посчитать распределенные по разным программам средства, то кажется, что запрашиваемая ими сумма уже выделяется. Они говорят, что этих денег не видели. Кто и что снял на выделенные в 2019 году 178 млн рублей?

Еще одна проблема масштаба Татарстана – кто выплатит долг Ильшата Рахимбая? Да, это со стороны Ильшата довольно смелая авантюра. Но одно непонятно – если Ильшат, чтобы покрыть 17 миллионов, готов продать проект и есть покупатель, почему тогда 3 миллиона дало Министерство культуры? Разве 3 миллиона для Татарстана не бюджет хоть и скромного, но все же полнометражного фильма?

Сможет ли нас спасти Фонд кино? Может быть, и спасет, пока не пробовали ведь создать. Здесь нет никакой гарантии... «Мы, конечно, попытаемся, попытка не пытка». А если не пытаться, то вообще ничего не будет. Чем больше попыток, тем больше шансов что-то получить в итоге.

Тут невольно вспоминается «Квартет» Крылова – «а вы друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь», или тот же «от перемены места слагаемых сумма не меняется». Создадим мы Фонд кино, да хоть президента поставим в его главе – а музыканты те же, разве не так? Как сделать так, чтобы наш Фонд кино в конечном итоге не стал просто «денежным краном» для кого-то?

В общем, все высказавшиеся здесь – правы, а истина где-то посередине...

А в финале вопрос, на который пока нет ответа, – если создадим Фонд кино, сможем ли мы выпускать фильмы, по которым о татарах и их культуре узнают во всем мире? Кто может дать гарантию? Никто не дает. А какая цель? Стремиться к этому. Значит, республика должна будет выкладывать по 120 миллионов в год, чтобы поддерживать чьи-то попытки и устремления.