Черниговская: «Если мы съели дрянь, мы знаем, как очистить желудок. Очистить мозг нельзя»
Цифровой мир и системы искусственного интеллекта — это вызов, с которым человечество не сталкивалось никогда, считает российский ученый в области нейронауки и психолингвистики, член Российской академии образования Татьяна Черниговская. Сегодня она дала лекцию на V Казанском лингвистическом саммите. Приводим наиболее интересное из ее выступления.
«Язык и мозг в XXI веке»
«Я думала, как мне организовать свое выступление так, чтобы не рассказывать те вещи, которые лингвисты уже знают, но с другой стороны, объяснить, при чем здесь мозг, почему нам важно это знать. Но я начну с того, чего не собиралась говорить», — начала свой доклад Татьяна Черниговская.
Сегодня мы живем в цифровом мире, когда нейросети представляют из себя языковые модели и лингвисты стали одними из главных людей мировой науки. «Сейчас это стало очевидно», — подчеркнула Черниговская. Языковые модели работают на том материале, который им «скармливают» лингвисты.
«От того, что мы им скормим, будет зависеть то, что они сделают. Они развиваются с гигантской скоростью. Еще пять лет назад говорили, что волноваться нечего, потому что системы искусственного интеллекта станут угрозой через 50 лет. Потом говорили – через 30, потом 20, потом 5. Сейчас это может произойти через полгода», — считает филолог.
Лингвисты формируют «картину мира» интеллектуальных систем. И неожиданными красками начинает играть тема межкультурной коммуникации. Нам необходимо понимать, как работает ИИ, но Черниговская задается вопросом — может быть для начала мы должны понять, как работаем мы?
«Мы такие, какие мы есть, потому что у нас такой мозг. Точка. Это факт, и мы можем делать вид, что нам это не важно», — сказала Черниговская.
Сегодня человечество находится в смятении, уверена Черниговская. С приходом цифровой эпохи наша жизнь сильно поменялась, и это изменение грозит экзистенциальным кризисом — мы не понимаем, кто мы такие. «Мы столкнулись с миром, в котором мы почти инопланетяне», – считает лингвист.
«Цифровой мир и системы ИИ — это вызов, с которым человечество не сталкивалось никогда. У нас никогда не было конкурентов на интеллектуальном поле. Они уже есть. Те, кто думает, что это будет когда-то [в будущем], они просто не в курсе дел. Или они стесняются себе признаться», — предупреждает филолог.
Но что такое человеческий язык в связи с мозгом? Много лет назад нейроантрополог Терренс У. Дикон выпустил статью «Язык — это паразит, оккупировавший мозг». В центре статьи — парадоксальная идея, что язык навязал мозгу, каким он будет.
«Обычно мы считаем, что мозг – это такая мощная вещь. И когда он стал таким мощным, он стал способен к языку», — объяснила Черниговская другую позицию.
Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»
«Ген языка»
Язык – это не только средство общения — все живое общается на химическом, электрическом, жестовом, вербальном языках. Для человека язык стал инструментом мышления, с помощью которого мы формируем наш мир.
В 1970 году режиссер Франсуа Трюффо снял фильм «Дикий ребенок», который повествует о ребенке-маугли. Через неделю в том же 1970 году такого ребенка нашли в Калифорнии. После 12 лет заключения в комнате девочку, не знавшую человеческой речи, «изъяли» — она стала огромным «языковым проектом», на который были брошены лучшие лингвисты и психологи. Девочка владела минимальным языком — уровень был ниже, чем у маленького ребенка, но никакой грамматикой она не овладела.
«Человеком рождаются или становятся? Один из ответов — человек тот, кто имеет человеческий язык. Но сейчас я бы сказала, что человек — это его геном», — считает Черниговская.
Распространено мнение, что язык — одна из высших функций мозга, стоящая в ряду с другими его высшими умениями. Но есть ученые, которые выделяют язык в отдельное явление, присущее только людям, наша биологическая подпись. Одни делят мозг на «модули» или «зоны», другие рассматривают мозг как единую сеть, где все друг с другом связано.
Когда был открыт белок FOXP2, его объявили «геном языка». Но Черниговская уверена, что не может быть одного гена, который бы мог организовать человеческий язык.
«Но этот ген обеспечивает в мозгу функционирование тех зон, которые языком заняты. Если он сломан, то у человека [наблюдаются] нарушения языка или его полный коллапс», — объяснила лингвист.
Также были обнаружены хромосомы, которые определяют нашу способность к языку. Эта способность не зависит от интеллекта — люди с самым низким показателем IQ обучаются языку сами по себе, детей никто не учит.
«Языки не наследуются. Наследуется способность к работе с этим кодом», — заявила Черниговская.
Насколько известно, подчеркивает Черниговская, наш язык — это иерархическая структура с мельчайшими атомами (фонемы, морфемы или слоги), которые составляют первичный набор — алфавит. Уже из этого набора собираются слова, высказывания, текст.
«Врожденное свойство нашего мозга — это базовые вещи. В разных языках они по-разному выражены, и маленький ребенок в состоянии, имея эти врожденные правила, сформировать учебник», — добавила филолог.
Фото: © Салават Камалетдинов / «Татар-информ»
«Очистить мозг нельзя»
Считается, что в голове 86 млрд нейронов. Каждый нейрон имеет до десятков тысяч связей с другими нейронами. Общая протяженность этих связей составляет около 3 млн км. Как можно изучать такие объемы связей? Оцифрованный кубический миллиметр коры мозга весит 1,4 петабайт информации — 50 тыс. клеток и десятки миллионов синапсов. Кора мозга — это «платок» почти 50 на 50 сантиметров толщиной в несколько миллиметров — «толщина нашей цивилизации».
«Если мы сошли с ума и съели какую-то дрянь, то мы знаем, как очистить желудок. Очистить мозг нельзя. Все, что туда попало, там навсегда», — предупреждает Черниговская.
Сейчас не принято закреплять за разными полушариями разные функции. Эта мода (левое полушарие — логика, правое — эмоции) существует до сих пор, однако сегодня, говоря о мозге, заявляют о «сверхсетях». Эту модель используют в современных научных работах, исследующих мозг. Например, о том, какие энергозатраты нужны мозгу.
«Общее правило такое — чем менее автоматизирована функция (не только языковая), тем больше энергии она требует», — объяснила лингвист.
Основная тема современных работ в лингвистике — что было раньше, синтаксис или семантика? Многие считают, что смысл важнее. В первые несколько миллисекунд мозг успевает понять, что это предложение, а не набор слов. Он не обращает внимания на ошибки в согласованиях, но сначала он должен понять, язык ли это?
«Удастся ли нам людям справиться со всей этой сложностью так, чтобы искусственные системы нас на этом поле не победили? А победить они нас могут, если мы перестанем контролировать ситуацию, перестанем понимать, что они делают. Это близко», — уверена Татьяна Черниговская.
