Альберт Шиабиев: «Все хорошо у тех художников, кто имеет прямые контакты с Китаем»

«Рынка нет уже лет пять»

– Альберт Хазинурович, сколько художников в Татарстане? И как это количество выглядит на фоне других регионов?

– В нашем союзе 320 художников, а всего в Татарстане их, думаю, порядка 500. Это те, кто состоит в союзах. Это достаточно много по сравнению, например, с Самарской, Нижегородской областями. Около ста художников живут и работают в Закамской зоне, в основном в Набережных Челнах.

– Что происходит в последние годы с арт-рынком?

– Это можно отследить по количеству галерей. Лет пять-семь назад рынок был активнее и галерей было намного больше. Сейчас рынка как такового нет вообще. То есть покупают мало, только заказы, галереи закрываются. Хотя появилось и несколько новых качественных галерей. Но что у них с продажами, я не в курсе.

Некоторые площадки открываются как сопутствующие – например, в больших ресторанах, где подразумевается экспозиция на стенах. Опять же, не знаю, продается там что-то или нет, но художники там выставляются.

Но вообще рынка нет уже лет пять.

– С чем это связано?

– Видимо, с уменьшением покупательской способности населения. Ну и пандемия это дело подхлестнула, конечно. Поэтому стало сложновато, скажем так.

– Я понимаю, это очень условная цифра, но все же – каков сейчас средний чек за картину среднего качества?

– Это очень зависит от того, кто автор. Картина может стоить и 5 тысяч, и миллион. Смотря как сам художник все это оценивает.

– Но в целом наши художники сейчас скорее выживают, чем живут, так?

– Совершенно верно.

– Два или три года назад вы говорили: Минкульту РТ надо отдать должное – в отличие от многих других регионов у нас выделяются средства для ежегодных закупок картин.

– Да, закупают, но сейчас очень мало. Раньше у нас прямо просили список, а сейчас они уже как-то сами – звонят кому-то из художников, или сами художники подают заявки, там их рассматривают. То есть такой «ширины» уже нет. Я даже не знаю, были ли закупки в этом году.

– А сколько выделялось раньше?

– В открытых источниках встречал цифру до 3 миллионов рублей в год. Не знаю, каждый ли год так было, и, может быть, что-то закупалось отдельно – музеями например. То есть, возможно, были закупки, о которых мы не знаем.

Но примерно вот так. В прошлом году у нас ничего не закупали, в этом году тоже пока ничего не слышно. Мало того, уже два года подряд не выдаются субсидии на деятельность союза. Сложно, в общем, сейчас.

«В роли менеджеров успешных художников чаще всего выступают жены»

– То есть вопрос, что делать, чтобы арт-рынок снова расцвел, не имеет смысла? Будем ждать, пока вырастет покупательская способность?

– Конечно, в первую очередь это зависит от покупательской способности. Во-вторых, нужно заниматься с детьми, вовлекать их в культурную среду. Они с детства должны понимать, что лучше купить картину художника, чем ерунду какую-нибудь. Но в наших школах уроки изо ведут в основном преподаватели с сопутствующим образованием, то есть и не художники даже.

– Вы ведь сторонник того, что художник должен и сам продвигать и продавать свои картины и это тоже искусство? В чем оно заключается?

– Ну, нужно уметь пиарить свое творчество. Иметь менеджерские наклонности.

– Вы как пиарите?

– У меня, к сожалению, на это нет времени (смеется). Это же нужно ездить и по другим городам, и здесь, в Казани. У нас есть несколько художников, которые занимаются такой просветительской деятельностью – ходят в школы, музеи или туда, куда пригласят, читают там лекции, рассказывают. Вот так тоже надо уметь.

А лучший вариант — нанять менеджера. Чаще всего в этой роли у успешных художников выступают жены. В Москве, например, это распространено.

Многие казанские художники очень удачно продавались в Фейсбуке (деятельность Facebook запрещена на территории РФ, – прим. Т-и), благодаря его алгоритмам выдачи постов в ленте. Во «ВКонтакте» выдача выстроена по-другому, и там так успешно продаваться не получается.

Но кто-то подстраивается, кто-то намеренно пишет «салонно». Особенно те, кто работает в реализме.

– У вас есть менеджер? Или вы сами?

– Я сам. Но у меня некоммерческая живопись, в тех же соцсетях ее продавать сложно. На некоторых ресурсах мои работы, конечно, выставлены, но в основном у меня свои покупатели.

– А коммерческая живопись сегодня – это что? По-прежнему пейзажи?

– Да, есть такое. Все-таки реализм больше покупают.

– А вы в каком стиле пишете?

– Постмодернизм.

– Хотели бы что-то добавить про арт-рынок?

– Нет. Что о нем говорить, если его нет (смеется).

«Официально предложение об объединении союзов не озвучивалось»

– Тогда перейдем к союзам художников, которых на территории Татарстана сразу пять, так?

– Да. Это, во-первых, наш Союз художников Республики Татарстан. Во-вторых, Татарстанское (Казанское) отделение Союза художников России. В-третьих, такое же отделение в Набережных Челнах. То есть нас два отделения Союза художников России.

– Они независимы друг от друга?

– Да, это два разных юридических лица.

– И что, они знать друг друга не хотят и не общаются?

– Да нет, знают и общаются. Просто в 1992 году те, кто живет в Закамской зоне, посчитали, что им тоже нужно зарегистрироваться, и пробили через Москву регистрацию. При этом почти все они входят в Союз художников Республики Татарстан, кроме, может быть, пяти-десяти человек.

– То есть у них параллельное членство?

– Да. Они и в наших мероприятиях участвуют, и свои, локальные, проводят.

Бывший председатель нашего Союза Абрек Абзгильдин был председателем двух организаций — и Союза художников РТ, и отделения Союза художников России. Но все финансирование шло через Союз художников РТ, отделение было скорее формальным объединением. И когда в 2013 году союзы разъединились – я сейчас не буду рассказывать про сопутствовавшие этому склоки, все это уже многократно пережевано, – то их возглавили два разных председателя, Зуфар Фаатович Гимаев и Виктор Петрович Аршинов.

Об оставшихся двух маленьких союзах тоже говорить не буду, там я знаю только председателей. Ну, такие объединения тоже имеют право на существование. Может, художник хочет состоять в 20 союзах — ради бога.

– Значит, с вашей точки зрения, объединение всех этих союзов и не нужно?

– Сейчас какая история? Вот как в 2013 году началось это цапание со стороны тех, у кого были старые обиды на Зуфара Гимаева, кто был категорически против... [, так оно и продолжается.] А мы, наоборот, всегда предлагали им участие в наших проектах. И очень многие участвовали. Но так, чтобы это было централизованно и чтобы это одобрялось, – такого не было. То же самое и сейчас.

Мало того, сейчас отделение Союза художников России предлагает объединиться – но под эгидой их организации. То есть они говорят: давайте останется только наш союз, а Союз художников Республики Татарстан будет, соответственно, упразднен.

Мы им объясняем, что, во-первых, у нас другой профиль работы. Они ориентируются на выставки, которые проводит по стране Союз художников России. Поучаствуют где-то, например в Сыктывкаре, ну и одну выставку в Казани проведут. Если мы проводим около 15 выставок (а в свое время доходило и до 24), плюс пленэры, то у них одна, может быть две выставки в год.

– Зачем им это объединение?

– Возможно, из-за финансирования. Мы на это, конечно, категорически не согласны. Хотя такое предложение официально даже и не озвучивалось, это только кулуарные разговоры с их стороны. Мне это не озвучивалось.

«Хотели еще и зарабатывать, продавать арт-туры»

– А вас все устраивает?

– Конечно. Мы ведем широкую работу, в наш Союз стремятся попасть художники из других регионов. Когда спрашиваешь, для чего им это, отвечают – у вас же движуха постоянная! Семнадцать членов нашего Союза живут в Санкт-Петербурге. Параллельно они члены питерского отделения Союза художников России.

– Это, наверное, выходцы из Татарстана?

– Нет, из Татарстана там всего пять человек, остальные питерские. Но, будучи членами Союза художников Республики Татарстан, они имеют преимущественное право участвовать и в наших пленэрах, и на выставках. И они участвуют, присылают работы, мы тоже к ним приезжаем, проводим там совместные выставки.

В Москве шесть членов Союза художников РТ, в частности известный художник Бато Дугаржапов. Из них только двое из Татарстана. В Чувашской Республике у нас семь членов Союза, при этом все они члены Чувашского отделения Союза художников России. Мы вообще с этим отделением дружим, и они видят плюсы, которые мы привносим. Они с нами, наоборот, работают, в отличие от того, что происходит здесь – какое-то разъединение под видом объединения.

– Вы пару лет назад говорили, что вам выделили помещение под творческую дачу в Ютазинском районе.

– Да, определенные работы там ведутся. Сложность в том, что в этой местности нет отопления. В 2022 году рядом должны были провести теплоцентраль, но она не была проведена. Начались известные события, там пока не до этого. Проект нами заказан, сейчас мы ждем, когда все, скажем так, уляжется.

– А почему именно в Ютазинском районе?

– У нас хорошие отношения с главой района, и еще там есть деятельные члены Союза. Поэтому мы вышли с предложением проводить там и пленэры, и мероприятия для детей, и все такое.

– Я к тому, что это на максимальном расстоянии от Казани.

– Ну и хорошо! Там же все должно было работать автономно. Предполагалось, что те несколько художников будут там трудиться и обихаживать эту дачу. Мы на них и опирались, когда заключали договор. Союз раз в год проводит там большой пленэр, все остальное время они работают с детьми, может быть, проводят зимний пленэр. Хотели еще и зарабатывать – продавать арт-туры, чтобы художники проводили там мастер-классы. Там замечательная природа, красивые высокие холмы, пишется очень хорошо. До ковида мы проводили там по три пленэра в год.

– Продавать арт-туры – кому?

– На широком рынке, в том числе на туристическом. Это достаточно популярное направление. До известных событий художники из Татарстана каждый сентябрь ездили к нашему члену Союза в Словакии Андрею Смолку. Как раз он эту идею нам и подал. К нему круглый год приезжают отовсюду семьями, с детьми – и отдохнуть, и поучиться рисовать природу.

«Все хорошо у тех, кто имеет прямые контакты с Китаем»

– Вы отслеживаете, куда движется мировое и российское визуальное искусство?

– Стараюсь отслеживать. Общая тенденция здесь такая: изобразительное искусство живет, оно востребовано, но в России пока притормозилось в связи с некоторыми сложностями и снижением уровня доходов населения. Скажем, в Китае это не так, там рынок набирает каждый год.

– Да, там растут доходы населения, особенно городского.

– И поэтому у тех, кто имеет прямые контакты с Китаем, чьи работы китайцы покупают, причем специально сюда приезжая, – у них все достаточно хорошо.

– А что, кстати, востребовано китайцами?

– В основном реалистичная живопись.

– «Как на фотографии» – это имеется в виду?

– Нет, не гиперреализм. Ну, обычная реалистичная живопись. Она может быть и плоскостной даже, или с пятнами, как, скажем, у Александра Петрова. А еще лучше для китайцев, чтобы это была не свеженаписанная живопись, а картины 10-, 20-летней давности. Вот такую они тоже высматривают. Ну и нынешних мастеров тоже, впрочем. Одно время, лет пять назад, приезжали и прямо вот скупали.

– Что думаете о влияния на живопись искусственного интеллекта?

– Думаю, то, что делается руками, не уйдет. Конечно, со временем искусственный интеллект научится делать более искусные и интересные изображения. Но человеческие мозги, интуицию и руки в машину не вставишь. Может быть, это наивные рассуждения, но вот так мне кажется. Наверное, для искусственного интеллекта найдутся применимые области, но художники не переведутся.

– Есть известные художники-бренды, работавшие на нашей земле, такие как Шишкин, Фешин, Урманче, Якупов, Васильев, Ханов...

– ...Ильдар Зарипов.

– А из наших современников кто-то может стать подобным брендом?

– Мне всегда казалось, что недооценен Евгений Голубцов, мой учитель. Евгений Георгиевич умер в 2021 году, и если бы он пожил еще лет десять, то наверняка бы стал таким брендом. Кто еще? Шамиль Шайдуллин, которого тоже не стало в 2021 году. Очень интересный и своеобразный был художник.

А из ныне живущих, чтобы вот прямо гений... Есть очень интересный художник из Чистополя – Радик Мингазов. Правда, он очень скромный, как раз нисколько себя не продвигает. В районе вообще сложнее это делать.

– В каком стиле он пишет?

– Реализм. Но это такой прямо кондовый, несалонный реализм.

– Критический?

– Где-то и критический. У него своя манера, не похожая на других татарстанских художников. Может, потому что он окончил Харьковский художественно-промышленный институт.

– А вы сами пишете картины на злобу дня?

– Наверное, нет. Я пишу то, что мне покажется интересным. Вот летом прошлого года мы были на пленэре в селе Салауши [Агрызского района]. Очень большой пленэр, сильные художники приехали — тот же Бато, Бобров, мощные такие. Человек тридцать было. И нас повезли на рыбачью базу. А там и банька, из которой прямо в Каму прыгаешь, и рыбаки, и собака бегала, и сома на 32 килограмма при нас привезли. И все это я написал. Так что меня скорее сюжеты вдохновляют.